- Я не соврал тебе про это. - Он поднес руку к лицу. Его пальцы
легко, почти любовно ощупывали шрамы на подбородке, до мяса содранную
щеку, выжженную глазницу. - Да, я переиначил правду. Не было ни ямы в
земле, ни конговцев. Меня оприходовали свои. Потому что они были такое
же дерьмо, как эти.
Чарли не понимала, не могла вникнуть, о чем он. Голова у нее шла
кругом. Разве он не знает, что стоит ей захотеть, и он превратится в
хрустящий хлебец?
- Но все это дело десятое, - сказал он. - Все, кроме нас с тобой.
Между нами должна быть ясность. Полная ясность. Больше ничего. Чарли.
Внутренний голос подсказывал ей, что он говорит правду, - но за его
словами лежит еще другая, скрытая правда. То, чего он не договаривал.
- Поднимись ко мне, - сказал он, - и мы здесь все обсудим. Это был
своего рода гипноз. И отчасти телепатия. Она ведь догадывалась о той,
скрытой правде, однако ноги сами несли ее к лестнице, что вела на се-
новал. Нет, не о каких-то там обсуждениях он ей сейчас говорил. Он го-
ворил о том, что надо разом со всем покончить. С сомнениями, горечью,
страхом... с искушением зажигать костры один другого больше, пока не
случится непоправимое. При всем безумии, при всей своей извращенности,
слова этого человека убеждали ее в том, что он ей предан, предан как
никто. И... да, это правда, в глубине души она желала этого. Желала
конца и освобождения.
И поэтому она шла к лестнице и уже взялась за перекладину, когда
раздался голос отца.
- Ч а р л и? - позвал он, и чары разрушились.
Она выпустила перекладину; внезапно все увиделось с ужасающей
ясностью. Она повернулась: отец стоял в проеме. Первая мысль
(как ты потолстел, папа!)
пронеслась в мозгу так быстро, что на не успела отдать себе в этом
отчет. Толстый, худой - какая разница, она узнала бы его с закрытыми
газами; любовь к нему брызнула живой водой - и вмиг рассеялись чары
Рэйнберда, точно колдовской туман. И стало яснее ясного: что бы ни
значил Джон для нее, для ее отца он означал одно - смерть.
- Папочка, - закричала она. - Не входи сюда!
Гримаса досады исказила лицо Рэйнберда. Пистолет, только что
лежавший на коленях, уже был нацелен в силуэт, возникший в дверном
проеме.
- Боюсь, что уже поздно, - сказал он.
Рядом с отцом стоял мужчина. "Это тот, кого называют Кэпом", - по-
думала она. Он стоял неподвижно, плечи опущены, точно перебиты кости.
- Войдите, - велел Рэйнберд, и Энди вошел. - Остановитесь. Энди
остановился. Кэп, держась чуть сзади, также продвинулся вперед,
словно был на привязи. Глаза Кэпа с беспокойством обшаривали темные
углы.
- Я знаю, что ты можешь это сделать. - Голос Рэйнберда зазвучал
непринужденно, почти насмешливо. - И твой отец, кстати, тоже кое-что
может. Но учтите, мистер Макги... Энди. Могу я звать вас Энди?
- Как вам будет угодно, - ответил тот. Голос его был спокоен.
- Так вот, Энди, если вы попытаетесь пустить в ход свои способнос-
ти, я продержусь ровно столько, сколько нужно, чтобы застрелись вашу
дочь. А если ты, Чарли, пустишь в ход свои, - кто знает, чем это кон-
чится.
Чарли подбежала к отцу. Она уткнулась в его пиджак, почувствовал
щекой рубчатую ткань.
- Папа, папочка, - прошептала она срывающимся голосом.
- Здравствуй, мышонок, - сказал он гладя ее по голове. Он прижал ее
к себе, потом поднял глаза на Рэйнберда. Вот и сбылся сон об одногла-
зом пирате, тем более что Рэйнберд сидел на краю сеновала, точно мат-
рос на мачте. - И что теперь? - спросил пн Рэйнберда. Он понимал, что
тот, пожалуй, сумеет продержать их под дулом писголета, пока не подос-
пеет подмога, за которой побежал мужчина в фуфайке, но что-то подска-
зывало ему - не этого хочет Рэйнберд.
Его вопрос остался без ответа.
- Чарли! - позвал Рэйнберд.
Она вздрогнула в объятиях отца, но не обернулась.
- Чарли, - снова позвал он - мягко и вместе требовательно. - Помот-
ри на меня, Чарли.
Медленно, неохотно она обернулась и посмотрела.
- Поднимись сюда, - сказал он, - ты ведь уже собиралась подняться.
Все остается в силе. Мы решим наши дела, и все будет кончено.
- Боюсь, что это невозможно, - достаточно вежливо заметил Энди. -
Мы уходим.
- Иди, Чарли, - не отступал Рэйнберд, - иначе я сейчас прострелю
голову твоему отцу. Ты можешь сжечь меня, но на спуск я нажму раньше,
будь уверена.
Чарли издала горлом стон, точно раненый зверь.
- Не двигайся, Чарли, - сказал Энди.
- С ним будет все в порядке, - сказал Рэйнберд. Его низкий голос
звучал рассудительно, убаюкивающе. - Он летит на Гавайи, с ним будет
все в порядке. Выбирай, Чарли. Пуля в голову или золотой песок на пля-
жах в Калами. Одно из двух. Выбирай.
Завороженная его взглядом, Чарли, вся дрожа, шагнула навстречу
Рэйнберду.
- Чарли! - резко сказал отец. - Нет!
- Все будет кончено, - сказал Рэйнберд. Пистолет, ни разу не дрог-
нувший в его руке, метил Энди в голову. - Ты ведь этого хочешь? Я буду
нежен, ты и не почувствовасшь боли. Верь мне, Чарли. Этим ты спасешь
отца... и себя. Поверь мне.
Она сделала еще шаг. И еще.
- Нет, - сказал Энди. - Не слушай его, Чарли. Голос отца дрогнул, и
это лишь добавило ей решимости. Она приближалась к лестнице. Вот она
взялась за верхнюю перекладину, помедлила. Вот задрала голову - взгля-
ды ее и Рэйнберда сомкнулись.
- Ты обещаешь, что с ним ничего не случится?!
- Да, - сказал Рэйнберд, но Энди всей кожей ощутил, внезапно и бе-
зоговорочно: он лжет... и всегда лгал.
Мне придется подтолкнуть ее, подумал он и сам себе не поверил. Не
его - ее.
Он набирался духу это сделать. Чарли уже стояла на нижней ступень-
ке, взявшись за следующую перекладину. И тут Кэп, о котором все забы-
ли, начал кричать.
Вид у Дона Джулза, ворвавшегося в здание через несколько минут пос-
ле ухода Кэпа и Энди, был такой, что Ричард, дежуривший на своем пос-
ту, выхватил оружие из полуоткрытого ящика.
- Что... - только и успел он сказать.
- Тревогу! Давай тревогу! - завопил Джулз.
- А у вас есть полно...
- Есть у меня, кретин, полномочия! Девчонка! Девчонка хочет сбе-
жать!
На приборной панели у Ричарда были два простейших десятеричных на-
борника, которые устанавливались поворотом ручки. Ричард, не долго ду-
мая, установил шифр слева на семерке. Джулз, уже успев обогнуть стол,
установил шифр справа на единице. Через секунду с приборной панели
стал разноситься утробный сигнал, мгновенно подхваченный динамиками на
всей территории Конторы.
Рабочие побросали свои газонокосилки и ринулись к ангарам, где хра-
нились винтовки. Защелкнулись электронные дверные замки, пряча от гре-
ха подальше ЭВМ с их соблазнительной информацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102