Только отец. Для вас она, Кэп, все одно что
я. В этом ваша главная ошибка. Для вас она тоже монстр. Правда, полез-
ный. Наверно, это потому, что вы белый. Белому везде мерещатся монс-
тры. Ему даже собственный отросток кажется монстром. - Рэйнберд расс-
меялся.
Понемногу Кэп начал приходить в себя, к нему вернулась способность
рассуждать здраво.
- Зачем мне идти вам навстречу, даже если правда все, что вы сказа-
ли? Вам ведь недолго осталось жить, и мы оба это знаем. Двадцать лет
вы охотитесь за своей смертью. Остальное не в счет, в порядке хобби. И
вы на нее вот-вот напоретесь. А это развяжет нам руки. Так зачем,
спрашивается, давать вам желанную игрушку?
- Возможно, вы правы. Возможно, я охочусь за своей смертью... приз-
наться, не ждал от вас, Кэп, такого цветистого оборота. Пожалуй, вас
недостаточно воспитывали в страхе божием.
- Ну уж вы-то, во всяком случае, не бог, - заметил Кэп. Рэйнберд
усмехнулся.
- Ну да, дьявол, я понимаю. Вот что я вам скажу: если бы я всерьез
охотился за своей смертью, я бы ее давно нашел. Может, я играл с ней,
как кот с мышью? Только я не собираюсь угробить вас, Кэп, или Контору,
или американскую контрразведку. Слава богу, не вчера родился. Просто
мне нужна это девочка. А вам наверняка понадоблюсь я. Мне может ока-
заться по силам то, перед чем спасуют все наркотики Хокстеттера.
- А дальше что?
- Когда мы закроем "дело Макги", Управление по переосвоению земных
недр прекратит свое существование. Ваш Нофтцигер сможет сменить все
шифры в машине. А мы с вами, Кэп, слетаем в Аризону. Пообедаем в
Флэгстаффе, в моем любимом ресторане, потом пешком пройдемся ко мне и
за домом, в пустыне, запалим костер, на котором поджарим шашлычок из
разных бумаг, фотографий и магнитофонных пленок. Если захотите, я даже
покажу вам свою коллекцию обуви. Кэп думал. Рэйнберд не торопил его с
ответом. Наконец Кэп сказал:
- Хокстеттер и его коллеги считают, что может уйти года два на то,
чтобы девчонка сломалась. Все будет зависеть от того, насколько силен
в ней защитный императив.
- А вам больше четырех-шести месяцев не продержаться. Кэп неопреде-
ленно повел плечами.
Указательным пальцем Рэйнберд свернул нос на сторону, скособочился
и стал похож на страшилу из сказки.
- Ничего, Кэп, постараемся, чтобы вы подольше продержались в седле.
Мы с вами повязаны, много чего нам довелось вместе похоронить - и в
переносном смысле и в прямом. А насчет двух лет он загнул. Мы свое
возьмем, и вы и я.
Кэп обдумывал. Он чувствовал себя старым и усталым, а главное -
беспомощным.
- Похоже, вы своего добились, - сказал он.
- Отлично, - мгновенно отреагировал Рэйнберд. - Что если я буду
приходить к ней как уборщик? Человек, далекий от вашей братии. Это для
нее важно. И, конечно же, она никогда не узнает, что стрелял я. Стоит
ли рисковать? Так рисковать?
- К чему все это? - спросил Кэп после долгой паузы. - К чему эти
безумные ходы?
- Безумные? - невозмутимо переспросил Рэйнберд. Он встал, чтобы
взять одну из фотографий со стола у Кэпа. Это была та фотография, где
смеющаяся Чарли съезжала на картонке с ледяной горы. - Все мы, Кэп,
запасаем на зиму орехи и всякую, всячину, работа такая. Гувер это де-
лал. И все шефы ЦРУ. Да и вы тоже, не то сидели бы уже на пенсии. Я
начал обеспечивать прикрытие своим тылам задолго до рождения Чарлин
Макги.
- Но зачем вам девчонка?
Рэйнберд долго не отвечал. Он смотрел на фотографию внимательно,
почти любовно. Он погладил ее.
- Она очень красивая, - сказал он. - И совсем юная. Но в ней зало-
жен этот ваш фактор-зет. Дар богов. Мы с ней сойдемся. - Взгляд его
затуманился. - Сойдемся, и очень коротко.
В ЗАПАДНЕ
Двадцать седьмого марта Энди Макги внезапно решил, что дальше, ос-
таваться в Ташморе им нельзя. Пошла третья неделя с тех пор, как он
отправил письма, - и ни ответа, ни привета. Это безмолвие, окружавшее
владения Грэнтера, действовало ему на нервы. Да, конечно, во всех шес-
ти случаях его могли принять за чокнутого... но что-то он в это не ве-
рил.
Верил он в другое, в то, что подсказывало ему шестое чувство: его
письма каким-то образом попали не по адресу. А это значило, что им из-
вестно, где скрываются он и Чарли. - Мы уходим, - сказал он дочери. -
Давай собираться. Она посмотрела на него - этот ее пристальный, немно-
го испуганный взгляд - и ничего не сказала. Не спросила, куда они те-
перь и что будут делать, и от этого ему еще больше стало не по себе. В
одном из стенных шкафов нашлись два стареньких чемодана в наклейках от
былых путешествий - Гранд-Рапидс, Ниагарский водопад, Майами Бич, и
они сложили в них самое необходимое.
В окна било ослепительно яркое утреннее солнце. Водостоки захлебы-
вались талой водой. Прошлой ночью он почти не спал, слушал, как вскры-
вается лед с запредельно-высоким загадочным звуком, побуревший, раска-
лывается и медленно движется к горловине озера, откуда течет на восток
через Нью-Гэмпшир и весь Мэн славная Хэнкокривер, делаясь чем дальше,
тем грязнее и зловоннее, пока ее, на глазах разлагающуюся, с шумом не
вырвет в Атлантику. Звук был такой, словно долго звенел хрусталь или
вели и вели скрипичным смычком на самой высокой ноте - бесконечно про-
тяжное ззи-и-и-и-инн, задевавшее нервные окончания и заставлявшее их
согласно вибрировать. Он никогда раньше не бывал в здешних местах во
время ледохода и сомневался, что когда-нибудь вновь захочет побывать.
Слышалось нечто потустороннее в этом звуке, отражавшемся от вечнозеле-
ных окрестных холмов - приземистой выщербленной чащи.
Он почувствовал - опять они подкрадываются, точно силуэт монстра из
повторяющегося ночного кошмара. На следующий день после дня рождения
Чарли, телепаясь в очередной раз на неудобных дедовых лыжах, он натк-
нулся на следы сапог, что вели к высокой сосне. Возле сосны человек
снял их и воткнул задниками в снег, оставив две вмятины. Особенно на-
топтано было в месте, где он снова надел свои сапоги (или "мокросту-
пы", по терминологии Грэнтера, почему-то питавшего к ним странную неп-
риязнь). Под деревом Энди нашел шесть окурков с надписью "Вэнтедж" и
смятый желтый коробок из-под кодаковской цветной пленки. Встревоженный
не на шутку, он сбросил лыжи и полез на дерево. Где-то на середине он
вдруг замер: прямо перед ним, на расстоянии мили, виднелся домик Грэн-
тера. Отсюда он казался маленьким и необитаемым. Но если телеобъекти-
вом... Он ни слова не сказал дочери о своей находке. Вот и упакованы
чемоданы. А Чарли все молчит, словно обвиняет его. Наконец он не вы-
держал:
- Доедем на попутке до Берлина, а там сядем на автобус - и в
Нью-Йорк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
я. В этом ваша главная ошибка. Для вас она тоже монстр. Правда, полез-
ный. Наверно, это потому, что вы белый. Белому везде мерещатся монс-
тры. Ему даже собственный отросток кажется монстром. - Рэйнберд расс-
меялся.
Понемногу Кэп начал приходить в себя, к нему вернулась способность
рассуждать здраво.
- Зачем мне идти вам навстречу, даже если правда все, что вы сказа-
ли? Вам ведь недолго осталось жить, и мы оба это знаем. Двадцать лет
вы охотитесь за своей смертью. Остальное не в счет, в порядке хобби. И
вы на нее вот-вот напоретесь. А это развяжет нам руки. Так зачем,
спрашивается, давать вам желанную игрушку?
- Возможно, вы правы. Возможно, я охочусь за своей смертью... приз-
наться, не ждал от вас, Кэп, такого цветистого оборота. Пожалуй, вас
недостаточно воспитывали в страхе божием.
- Ну уж вы-то, во всяком случае, не бог, - заметил Кэп. Рэйнберд
усмехнулся.
- Ну да, дьявол, я понимаю. Вот что я вам скажу: если бы я всерьез
охотился за своей смертью, я бы ее давно нашел. Может, я играл с ней,
как кот с мышью? Только я не собираюсь угробить вас, Кэп, или Контору,
или американскую контрразведку. Слава богу, не вчера родился. Просто
мне нужна это девочка. А вам наверняка понадоблюсь я. Мне может ока-
заться по силам то, перед чем спасуют все наркотики Хокстеттера.
- А дальше что?
- Когда мы закроем "дело Макги", Управление по переосвоению земных
недр прекратит свое существование. Ваш Нофтцигер сможет сменить все
шифры в машине. А мы с вами, Кэп, слетаем в Аризону. Пообедаем в
Флэгстаффе, в моем любимом ресторане, потом пешком пройдемся ко мне и
за домом, в пустыне, запалим костер, на котором поджарим шашлычок из
разных бумаг, фотографий и магнитофонных пленок. Если захотите, я даже
покажу вам свою коллекцию обуви. Кэп думал. Рэйнберд не торопил его с
ответом. Наконец Кэп сказал:
- Хокстеттер и его коллеги считают, что может уйти года два на то,
чтобы девчонка сломалась. Все будет зависеть от того, насколько силен
в ней защитный императив.
- А вам больше четырех-шести месяцев не продержаться. Кэп неопреде-
ленно повел плечами.
Указательным пальцем Рэйнберд свернул нос на сторону, скособочился
и стал похож на страшилу из сказки.
- Ничего, Кэп, постараемся, чтобы вы подольше продержались в седле.
Мы с вами повязаны, много чего нам довелось вместе похоронить - и в
переносном смысле и в прямом. А насчет двух лет он загнул. Мы свое
возьмем, и вы и я.
Кэп обдумывал. Он чувствовал себя старым и усталым, а главное -
беспомощным.
- Похоже, вы своего добились, - сказал он.
- Отлично, - мгновенно отреагировал Рэйнберд. - Что если я буду
приходить к ней как уборщик? Человек, далекий от вашей братии. Это для
нее важно. И, конечно же, она никогда не узнает, что стрелял я. Стоит
ли рисковать? Так рисковать?
- К чему все это? - спросил Кэп после долгой паузы. - К чему эти
безумные ходы?
- Безумные? - невозмутимо переспросил Рэйнберд. Он встал, чтобы
взять одну из фотографий со стола у Кэпа. Это была та фотография, где
смеющаяся Чарли съезжала на картонке с ледяной горы. - Все мы, Кэп,
запасаем на зиму орехи и всякую, всячину, работа такая. Гувер это де-
лал. И все шефы ЦРУ. Да и вы тоже, не то сидели бы уже на пенсии. Я
начал обеспечивать прикрытие своим тылам задолго до рождения Чарлин
Макги.
- Но зачем вам девчонка?
Рэйнберд долго не отвечал. Он смотрел на фотографию внимательно,
почти любовно. Он погладил ее.
- Она очень красивая, - сказал он. - И совсем юная. Но в ней зало-
жен этот ваш фактор-зет. Дар богов. Мы с ней сойдемся. - Взгляд его
затуманился. - Сойдемся, и очень коротко.
В ЗАПАДНЕ
Двадцать седьмого марта Энди Макги внезапно решил, что дальше, ос-
таваться в Ташморе им нельзя. Пошла третья неделя с тех пор, как он
отправил письма, - и ни ответа, ни привета. Это безмолвие, окружавшее
владения Грэнтера, действовало ему на нервы. Да, конечно, во всех шес-
ти случаях его могли принять за чокнутого... но что-то он в это не ве-
рил.
Верил он в другое, в то, что подсказывало ему шестое чувство: его
письма каким-то образом попали не по адресу. А это значило, что им из-
вестно, где скрываются он и Чарли. - Мы уходим, - сказал он дочери. -
Давай собираться. Она посмотрела на него - этот ее пристальный, немно-
го испуганный взгляд - и ничего не сказала. Не спросила, куда они те-
перь и что будут делать, и от этого ему еще больше стало не по себе. В
одном из стенных шкафов нашлись два стареньких чемодана в наклейках от
былых путешествий - Гранд-Рапидс, Ниагарский водопад, Майами Бич, и
они сложили в них самое необходимое.
В окна било ослепительно яркое утреннее солнце. Водостоки захлебы-
вались талой водой. Прошлой ночью он почти не спал, слушал, как вскры-
вается лед с запредельно-высоким загадочным звуком, побуревший, раска-
лывается и медленно движется к горловине озера, откуда течет на восток
через Нью-Гэмпшир и весь Мэн славная Хэнкокривер, делаясь чем дальше,
тем грязнее и зловоннее, пока ее, на глазах разлагающуюся, с шумом не
вырвет в Атлантику. Звук был такой, словно долго звенел хрусталь или
вели и вели скрипичным смычком на самой высокой ноте - бесконечно про-
тяжное ззи-и-и-и-инн, задевавшее нервные окончания и заставлявшее их
согласно вибрировать. Он никогда раньше не бывал в здешних местах во
время ледохода и сомневался, что когда-нибудь вновь захочет побывать.
Слышалось нечто потустороннее в этом звуке, отражавшемся от вечнозеле-
ных окрестных холмов - приземистой выщербленной чащи.
Он почувствовал - опять они подкрадываются, точно силуэт монстра из
повторяющегося ночного кошмара. На следующий день после дня рождения
Чарли, телепаясь в очередной раз на неудобных дедовых лыжах, он натк-
нулся на следы сапог, что вели к высокой сосне. Возле сосны человек
снял их и воткнул задниками в снег, оставив две вмятины. Особенно на-
топтано было в месте, где он снова надел свои сапоги (или "мокросту-
пы", по терминологии Грэнтера, почему-то питавшего к ним странную неп-
риязнь). Под деревом Энди нашел шесть окурков с надписью "Вэнтедж" и
смятый желтый коробок из-под кодаковской цветной пленки. Встревоженный
не на шутку, он сбросил лыжи и полез на дерево. Где-то на середине он
вдруг замер: прямо перед ним, на расстоянии мили, виднелся домик Грэн-
тера. Отсюда он казался маленьким и необитаемым. Но если телеобъекти-
вом... Он ни слова не сказал дочери о своей находке. Вот и упакованы
чемоданы. А Чарли все молчит, словно обвиняет его. Наконец он не вы-
держал:
- Доедем на попутке до Берлина, а там сядем на автобус - и в
Нью-Йорк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102