это было нескончаемым кошмаром,
где за каждым углом подстерегала смерть, и вы не знали... не знали,
когда приступ охватит ребенка.
Чарли ревела, сидя на попке у нижней ступеньки.
Энди резко повернул ручку огнетушителя и стал поливать пеной
пламя, заглушив его. Он подхватил медвежонка, шерсть которого
покрылась точками, пятнами, хлопьями пены, и снес его вниз.
Ненавидя себя, но как-то интуитивно понимая, что сделать это нужно,
необходимо провести черту, преподать урок, он почти что прижал медве-
жонка к испуганному, заплаканному лицу орущей Чарли. Ох ты, сукин сын,
думал в отчаянии он, почему бы тебе не пойти в кухню, не взять нож и
не сделать по порезу на каждой ее щеке? Пометить ее таким образом? И
его мысль заклинилась на этом. Шрамы. Да. Именно это он должен сде-
лать. Выжечь шрам в ее душе.
- Тебе нравится, как выглядит медвежонок? - заорал он. Медвежонок
почернел, и его тепло в руке было теплом остывающего куска угля. - Те-
бе нравится, что он обожжен и ты не сможешь с ним больше играть, Чар-
ли?
Чарли ревела благим матом, кожа ее покрылась красными и белыми пят-
нами, она всхлипывала сквозь слезы:
- Пааааа! Медвежонок! Мой медве-е-жо...
- Да, медвежонок, - сказал он сурово. - Он сгорел, Чарли. Ты сожгла
медвежонка. А раз ты сожгла медвежонка, ты можешь сжечь и мамочку. Па-
почку. Больше... никогда этого не делай! - Он наклонился к ней, не ка-
саясь ее. - Не делай этого, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПЛОХОЙ ПОСТУПОК.
- Паааааааа...
Какое еще наказание он мог придумать, чем еще напугать, чем внушить
ужас? Поднял ее, обнял, ходил с ней туда-сюда, пока - совсем нескоро -
ее рыдания не перешли во всхлипывания и сопение. Когда он посмотрел на
нее, она спала, прижавшись щекой к его плечу.
Он положил ее на тахту, направился к телефону и позвонил Квинси.
Квинси не хотел разговаривать. В том, 1975 году он служил в большой
авиастроительной корпорации, и рождественские открытки, которые он
каждый год посылал семье Макги, сообщали, что работает он вице-прези-
дентом, ответственным за душевное спокойствие персонала. Когда у лю-
дей, делающих самолеты, возникают проблемы, считается, что им следует
идти к Квинси. Квинси должен разрешить их проблемы - чувство отчужден-
ности, утраты веры в себя, может, просто чувство, что работа обесчело-
вечивает их, - и, вернувшись к конвейеру, они не привернут винтик
вместо шпунтика и потому самолеты не будут разбиваться, и планета бу-
дет спасена для демократии. За это Квинси получал тридцать две тысячи
долларов в год, на семнадцать тысяч больше, чем Энди. "И мне ничуть не
совестно, - писал он. - Считаю это не большой платой за то, что почти
в одиночку держу Америку на плаву".
Таков был Квинси, как всегда ироничный и скорый на шутку. Однако
ничего ироничного или шутливого не было в их разговоре, когда Энди
позвонил из Огайо, а его дочка спала на тахте и запах сожженного мед-
вежонка и подпаленного ковра бил в нос.
- Я кое-что слышал, - сказал наконец Квинси, когда понял, что Энди
не отпустит его просто так. - Иногда люди подслушивают телефоны. Мы
живем в эру Уотергейта.
- Я боюсь, - сказал Энди. - Вики испугана. И Чарли испугана тоже.
Что ты слышал об этом, Квинси?
- Некогда провели эксперимент, в котором участвовало двенадцать че-
ловек, - сказал Квинси. - Около шести лет назад. Помнишь?
- Помню, - угрюмо сказал Энди.
- Немногие из двенадцати остались в живых. Четверо, как я слышал
последний раз. Двое поженились.
- Да, - сказал Энди, почувствовав, как внутри нарастает ужас. Оста-
лось только четверо? О чем говорит Квинси?
- Насколько я понимаю, один из них может гнуть ключи и захлопывать
двери, не прикасаясь к ним. - Голос Квинси, слабый, прошедний через
две тысячи миль по телефонному кабелю, через соединительные подстан-
ции, через ретрансляционные пункты и телефонные узлы в Неваде, Айдахо,
Колорадо, Айове, через миллион точек, где можно его подслушать.
- Правда, - сказал Энди, пытаясь говорить спокойно. И подумал о Ви-
ки, которая иногда включала радио или выключала телевизор, не подходя
к ним; Вики, очевидно, даже не сознавала, что делает такое.
- Да, правда, - звучал голос Квинси. - Он - как бы это сказать -
документально подтвержденный факт. У него болит голова, если он часто
экспериментирует, но он может делать подобные вещи. Его держат в ма-
ленькой комнате с дверью, которую он не может открыть, и замком, кото-
рый не может согнуть. Они проводят над ним опыты. Он гнет ключи. Он
запирает дверь. И, насколько я понимаю, он почти безумен.
- О... боже... - едва слышно произнес Энди.
- Он участвует в усилиях во имя мира, так что ничего страшного, ес-
ли он сойдет с ума, - продолжал Квинси. - Он сойдет с ума, чтобы двес-
ти двадцать миллионов американцев оставались в безопасности, свободны-
ми. Понимаешь?
- Да, - прошептал Энди.
- Что сказать о тех двоих, которые поженились? Ничего Насколько из-
вестно, они мирно живут в каком-то тихом средне американском штате
вроде Огайо. Возможно, их ежегодно проверяют: не сгибают ли они ключи,
не закрывают ли двери, не прикасаясь к ним, не демонстрируют ли ма-
ленькие психологические трюки на местном Карнавале в пользу страдающих
мускульной дистрофией. Хорошо, что эти люди не могут делать ничего по-
добного, правда, Энди?
Энди закрыл глаза и вдохнул запах сгоревшей ткани. Иногда Чарли
открывала дверцу холодильника, заглядывала туда и отползала. А если
Вики в этот момент гладила, стоило ей взглянуть на дверцу - и та сама
закрывалась, притом Вики не понимала, что делает нечто необычное. Так
случалось иногда. Иногда так не получалось: ей приходилось оставить
глажку и закрывать дверцу холодильника самой (или выключать радио, или
включать телевизор). Вики не могла сгибать ключи, или читать мысли,
или висеть в воздухе, или поджигать предметы, или предсказывать буду-
щее. Иногда она могла закрыть дверь, находясь в другом конце комнаты,
- это был верх ее возможностей. Иногда после подобных действий Энди
замечал, что она жалуется на головную боль или боли в животе, но он не
знал, была ли это непосредственная реакция или какое-то глухое предос-
тережение со стороны ее подсознания. Во время месячных ее способности
немного возрастали. Но они были такими незначительными и проявлялись
так редко, что Энди считал их нормальными. Что же касается его само-
го... ну, он мог мысленно подталкивать людей. Какого-то названия этому
не существовало; вероятно, ближе всего подходит самогипноз. Часто при-
бегать к этому он не мог - начинала болеть голова. Большую часть вре-
мени он совершенно забывал о своей необычности, а по сути не был уже
нормальным после того дня в комнате 70 в Джейсон Гирни Холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
где за каждым углом подстерегала смерть, и вы не знали... не знали,
когда приступ охватит ребенка.
Чарли ревела, сидя на попке у нижней ступеньки.
Энди резко повернул ручку огнетушителя и стал поливать пеной
пламя, заглушив его. Он подхватил медвежонка, шерсть которого
покрылась точками, пятнами, хлопьями пены, и снес его вниз.
Ненавидя себя, но как-то интуитивно понимая, что сделать это нужно,
необходимо провести черту, преподать урок, он почти что прижал медве-
жонка к испуганному, заплаканному лицу орущей Чарли. Ох ты, сукин сын,
думал в отчаянии он, почему бы тебе не пойти в кухню, не взять нож и
не сделать по порезу на каждой ее щеке? Пометить ее таким образом? И
его мысль заклинилась на этом. Шрамы. Да. Именно это он должен сде-
лать. Выжечь шрам в ее душе.
- Тебе нравится, как выглядит медвежонок? - заорал он. Медвежонок
почернел, и его тепло в руке было теплом остывающего куска угля. - Те-
бе нравится, что он обожжен и ты не сможешь с ним больше играть, Чар-
ли?
Чарли ревела благим матом, кожа ее покрылась красными и белыми пят-
нами, она всхлипывала сквозь слезы:
- Пааааа! Медвежонок! Мой медве-е-жо...
- Да, медвежонок, - сказал он сурово. - Он сгорел, Чарли. Ты сожгла
медвежонка. А раз ты сожгла медвежонка, ты можешь сжечь и мамочку. Па-
почку. Больше... никогда этого не делай! - Он наклонился к ней, не ка-
саясь ее. - Не делай этого, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ПЛОХОЙ ПОСТУПОК.
- Паааааааа...
Какое еще наказание он мог придумать, чем еще напугать, чем внушить
ужас? Поднял ее, обнял, ходил с ней туда-сюда, пока - совсем нескоро -
ее рыдания не перешли во всхлипывания и сопение. Когда он посмотрел на
нее, она спала, прижавшись щекой к его плечу.
Он положил ее на тахту, направился к телефону и позвонил Квинси.
Квинси не хотел разговаривать. В том, 1975 году он служил в большой
авиастроительной корпорации, и рождественские открытки, которые он
каждый год посылал семье Макги, сообщали, что работает он вице-прези-
дентом, ответственным за душевное спокойствие персонала. Когда у лю-
дей, делающих самолеты, возникают проблемы, считается, что им следует
идти к Квинси. Квинси должен разрешить их проблемы - чувство отчужден-
ности, утраты веры в себя, может, просто чувство, что работа обесчело-
вечивает их, - и, вернувшись к конвейеру, они не привернут винтик
вместо шпунтика и потому самолеты не будут разбиваться, и планета бу-
дет спасена для демократии. За это Квинси получал тридцать две тысячи
долларов в год, на семнадцать тысяч больше, чем Энди. "И мне ничуть не
совестно, - писал он. - Считаю это не большой платой за то, что почти
в одиночку держу Америку на плаву".
Таков был Квинси, как всегда ироничный и скорый на шутку. Однако
ничего ироничного или шутливого не было в их разговоре, когда Энди
позвонил из Огайо, а его дочка спала на тахте и запах сожженного мед-
вежонка и подпаленного ковра бил в нос.
- Я кое-что слышал, - сказал наконец Квинси, когда понял, что Энди
не отпустит его просто так. - Иногда люди подслушивают телефоны. Мы
живем в эру Уотергейта.
- Я боюсь, - сказал Энди. - Вики испугана. И Чарли испугана тоже.
Что ты слышал об этом, Квинси?
- Некогда провели эксперимент, в котором участвовало двенадцать че-
ловек, - сказал Квинси. - Около шести лет назад. Помнишь?
- Помню, - угрюмо сказал Энди.
- Немногие из двенадцати остались в живых. Четверо, как я слышал
последний раз. Двое поженились.
- Да, - сказал Энди, почувствовав, как внутри нарастает ужас. Оста-
лось только четверо? О чем говорит Квинси?
- Насколько я понимаю, один из них может гнуть ключи и захлопывать
двери, не прикасаясь к ним. - Голос Квинси, слабый, прошедний через
две тысячи миль по телефонному кабелю, через соединительные подстан-
ции, через ретрансляционные пункты и телефонные узлы в Неваде, Айдахо,
Колорадо, Айове, через миллион точек, где можно его подслушать.
- Правда, - сказал Энди, пытаясь говорить спокойно. И подумал о Ви-
ки, которая иногда включала радио или выключала телевизор, не подходя
к ним; Вики, очевидно, даже не сознавала, что делает такое.
- Да, правда, - звучал голос Квинси. - Он - как бы это сказать -
документально подтвержденный факт. У него болит голова, если он часто
экспериментирует, но он может делать подобные вещи. Его держат в ма-
ленькой комнате с дверью, которую он не может открыть, и замком, кото-
рый не может согнуть. Они проводят над ним опыты. Он гнет ключи. Он
запирает дверь. И, насколько я понимаю, он почти безумен.
- О... боже... - едва слышно произнес Энди.
- Он участвует в усилиях во имя мира, так что ничего страшного, ес-
ли он сойдет с ума, - продолжал Квинси. - Он сойдет с ума, чтобы двес-
ти двадцать миллионов американцев оставались в безопасности, свободны-
ми. Понимаешь?
- Да, - прошептал Энди.
- Что сказать о тех двоих, которые поженились? Ничего Насколько из-
вестно, они мирно живут в каком-то тихом средне американском штате
вроде Огайо. Возможно, их ежегодно проверяют: не сгибают ли они ключи,
не закрывают ли двери, не прикасаясь к ним, не демонстрируют ли ма-
ленькие психологические трюки на местном Карнавале в пользу страдающих
мускульной дистрофией. Хорошо, что эти люди не могут делать ничего по-
добного, правда, Энди?
Энди закрыл глаза и вдохнул запах сгоревшей ткани. Иногда Чарли
открывала дверцу холодильника, заглядывала туда и отползала. А если
Вики в этот момент гладила, стоило ей взглянуть на дверцу - и та сама
закрывалась, притом Вики не понимала, что делает нечто необычное. Так
случалось иногда. Иногда так не получалось: ей приходилось оставить
глажку и закрывать дверцу холодильника самой (или выключать радио, или
включать телевизор). Вики не могла сгибать ключи, или читать мысли,
или висеть в воздухе, или поджигать предметы, или предсказывать буду-
щее. Иногда она могла закрыть дверь, находясь в другом конце комнаты,
- это был верх ее возможностей. Иногда после подобных действий Энди
замечал, что она жалуется на головную боль или боли в животе, но он не
знал, была ли это непосредственная реакция или какое-то глухое предос-
тережение со стороны ее подсознания. Во время месячных ее способности
немного возрастали. Но они были такими незначительными и проявлялись
так редко, что Энди считал их нормальными. Что же касается его само-
го... ну, он мог мысленно подталкивать людей. Какого-то названия этому
не существовало; вероятно, ближе всего подходит самогипноз. Часто при-
бегать к этому он не мог - начинала болеть голова. Большую часть вре-
мени он совершенно забывал о своей необычности, а по сути не был уже
нормальным после того дня в комнате 70 в Джейсон Гирни Холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102