Была здесь еще небольшая группа из трех-четырех молодых людей со впалыми щеками и густыми бровями, беседовавших в углу, но они как будто не играли особой роли и смеялись и болтали, не привлекая к себе ни малейшего внимания.
Леди собрались особой стайкой вокруг вышеупомянутого расшатанного стола. Здесь была мисс Сневелличчи – она могла исполнять что угодно, начиная с любого танца и кончая леди Макбет, а в свой бенефис всегда играла какую-нибудь роль в голубых шелковых штанишках до колен. Из глубин своей соломенной шляпки, похожей на ящик для угля, она посматривала на Николаса и делала вид, будто поглощена сообщением занимательной истории своей подруге мисс Ледрук, которая принесла с собой рукоделие и самым натуральным образом мастерила гофрированный воротничок. Здесь была мисс Бельвони, которая редко притязала на роль с текстом и обычно играла пажа в белых шелковых чулках: стояла, согнув одну ногу, и созерцала публику или входила и выходила вслед за мистером Крамльсом в высоких трагедиях; сейчас она подвивала локончики красавицы мисс Бравасса, чей портрет в одной из ролей, сделанный когда-то учеником гравера, выставлялся на продажу в витрине кондитера и зеленщика, а также в библиотеке и в кассе каждый раз, когда появлялись афиши, возвещавшие о ее ежегодном бенефисе. Здесь была миссис Ленвил в помятой шляпке с вуалью, как раз в том интересном положении, в каком ей, верно, хотелось быть, если она по-настоящему любила мистера Ленвила. Здесь была мисс Гейзинджи в боа из поддельного горностая, небрежно завязанном вокруг шеи, обоими концами которого она шутливо подхлестывала мистера Крамльса-младшего. И, наконец, здесь была миссис Граден в коричневом суконном пальто с пелериной и в касторовой шляпе; она помогала миссис Крамльс по хозяйству, получала деньги у входа, одевала леди, подметала театр, бралась за тетрадь суфлера, когда все прочие были заняты в последней сцене, исполняла в случае необходимости любую роль, никогда ее не разучивая, и появлялась на афишах под любой фамилией, которая, по мнению мистера Крамльса, производила впечатление.
Мистер Фолер, любезно сообщивший эти сведения Николасу, покинул его, чтобы присоединиться к друзьям; церемония взаимного знакомства была завершена мистером Винсентом Крамльсом, который представил нового актера как чудо гениальности и учености.
– Простите, – сказала мисс Сневелличчи, бочком прокрадываясь к Николасу, – вы никогда не играли в Кентербери?
– Никогда, – ответил Николас.
– Припоминаю, – продолжала мисс Сневелличчи, – в Кентербери я видела джентльмена, – правда, всего несколько секунд, потому что я уходила из труппы, когда он поступал в нее, джентльмена, до такой степени похожего на вас, что я была почти уверена, что вы и он – одно лицо.
– Я вас вижу впервые, – возразил Николас с подобающей галантностью. – Я уверен, что раньше никогда вас не видел: этого я бы не мог забыть.
– О, разумеется, вы мне очень льстите, – с милостивым поклоном ответствовала мисс Сневелличчи. – Теперь, когда я смотрю на вас, я вижу, что у джентльмена в Кентербери глаза были не такие, как у вас… Я вам кажусь очень глупой, потому что обращаю внимание на такие вещи, не правда ли?
– О нет! Могу ли я не быть польщенным вашим вниманием? – ответил Николас.
– Ах, вы, мужчины, такие тщеславные существа! – воскликнула мисс Сневелличчи.
После чего она очаровательно сконфузилась и, вынув носовой платок из выцветшего розового шелкового ридикюля с позолоченной застежкой, окликнула мисс Ледрук.
– Лед, милая моя! – воскликнула мисс Сневелличчи.
– Что случилось? – отозвалась мисс Ледрук.
– Это не тот.
– Кто не тот?
– Тот, из Кентербери… вы знаете, что я хочу сказать. Идите сюда. Я хочу поговорить с вами.
Но мисс Ледрук не захотела подойти к мисс Сневелличчи; поэтому мисс Сневелличчи принуждена была пойти к мисс Ледрук и поспешила к ней вприпрыжку, что было поистине очаровательно, а мисс Ледрук, по-видимому, стала подшучивать, будто Николас произвел неотразимое впечатление на мисс Сневелличчи, так как мисс Сневелличчи, весело пошептавшись с мисс Ледрук, пребольно ударила ее по рукам и отошла в приятном смущении.
– Леди и джентльмены, – сказал мистер Винсент Крамльс, писавший что-то на клочке бумаги, – мы репетируем «Смертельную борьбу» завтра в десять. В процессии участвуют все. Интрига, содержание и взаимоотношения персонажей известны всем, стало быть нам нужна только одна репетиция. Все к десяти, пожалуйста.
– Все к десяти, – повторила миссис Граден, озираясь вокруг.
– В понедельник утром мы будем читать новую пьесу, – объявил мистер Крамльс. – Роли еще не распределены, но у каждого будет хорошая роль. Об этом позаботится мистер Джонсон.
– Как? – встрепенувшись, вскричал Николас. – Я…
– В понедельник утром, – повторил мистер Крамльс, дабы заглушить возражения злополучного мистера Джонсона. – Вот и все, леди и джентльмены.
Леди и джентльмены не нуждались во вторичном разрешении уйти, и через несколько минут в театре не осталось никого, кроме семейства Крамльсов, Николаса и Смайка.
– Уверяю вас, – сказал Николас, отводя в сторону директора, – вряд ли я могу приготовиться к понедельнику.
– Вздор, вздор! – отозвался мистер Крамльс.
– Но, право же, я не могу, – возразил Николас. – Моя фантазия не приучена к таким требованиям, в противном случае я, быть может…
– Фантазия! Черт побери, да какое она имеет к этому отношение? – воскликнул директор.
– Большое, дорогой мой сэр.
– Ровно никакого, дорогой мой сэр! – с явным нетерпением отрезал директор. – Вы французский язык знаете?
– Да, в совершенстве.
– Очень хорошо, – сказал директор, доставая из ящика стола свернутые в трубку бумаги и протягивая их Николасу. – Вот! Вы только переведите это на английский и поставьте свою фамилию на титульном листе. Будь я проклят, – сердито продолжал мистер Крамльс, – если не говорил много раз, что не хочу держать у себя в труппе никого, кто не владеет этим языком: тогда бы они могли заучивать с оригинала и играть по-английски, а я был бы избавлен от всех этих хлопот и расходов. Николас улыбнулся и положил в карман пьесу.
– Как вы полагаете устроиться с жильем? – спросил мистер Крамльс.
Николас невольно подумал, что на первую неделю было бы совсем неплохо получить раскладную кровать в партере, но в ответ сказал только, что еще не обращал своих мыслей на сей предмет.
– В таком случае, пойдемте со мной, – сказал мистер Крамльс, – а после обеда мои мальчики отправятся с вами и покажут вам подходящее помещение.
От такого предложения нельзя было отказываться. Николас и мистер Крамльс подали руку миссис Крамльс и вышли на улицу в величественном строю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270
Леди собрались особой стайкой вокруг вышеупомянутого расшатанного стола. Здесь была мисс Сневелличчи – она могла исполнять что угодно, начиная с любого танца и кончая леди Макбет, а в свой бенефис всегда играла какую-нибудь роль в голубых шелковых штанишках до колен. Из глубин своей соломенной шляпки, похожей на ящик для угля, она посматривала на Николаса и делала вид, будто поглощена сообщением занимательной истории своей подруге мисс Ледрук, которая принесла с собой рукоделие и самым натуральным образом мастерила гофрированный воротничок. Здесь была мисс Бельвони, которая редко притязала на роль с текстом и обычно играла пажа в белых шелковых чулках: стояла, согнув одну ногу, и созерцала публику или входила и выходила вслед за мистером Крамльсом в высоких трагедиях; сейчас она подвивала локончики красавицы мисс Бравасса, чей портрет в одной из ролей, сделанный когда-то учеником гравера, выставлялся на продажу в витрине кондитера и зеленщика, а также в библиотеке и в кассе каждый раз, когда появлялись афиши, возвещавшие о ее ежегодном бенефисе. Здесь была миссис Ленвил в помятой шляпке с вуалью, как раз в том интересном положении, в каком ей, верно, хотелось быть, если она по-настоящему любила мистера Ленвила. Здесь была мисс Гейзинджи в боа из поддельного горностая, небрежно завязанном вокруг шеи, обоими концами которого она шутливо подхлестывала мистера Крамльса-младшего. И, наконец, здесь была миссис Граден в коричневом суконном пальто с пелериной и в касторовой шляпе; она помогала миссис Крамльс по хозяйству, получала деньги у входа, одевала леди, подметала театр, бралась за тетрадь суфлера, когда все прочие были заняты в последней сцене, исполняла в случае необходимости любую роль, никогда ее не разучивая, и появлялась на афишах под любой фамилией, которая, по мнению мистера Крамльса, производила впечатление.
Мистер Фолер, любезно сообщивший эти сведения Николасу, покинул его, чтобы присоединиться к друзьям; церемония взаимного знакомства была завершена мистером Винсентом Крамльсом, который представил нового актера как чудо гениальности и учености.
– Простите, – сказала мисс Сневелличчи, бочком прокрадываясь к Николасу, – вы никогда не играли в Кентербери?
– Никогда, – ответил Николас.
– Припоминаю, – продолжала мисс Сневелличчи, – в Кентербери я видела джентльмена, – правда, всего несколько секунд, потому что я уходила из труппы, когда он поступал в нее, джентльмена, до такой степени похожего на вас, что я была почти уверена, что вы и он – одно лицо.
– Я вас вижу впервые, – возразил Николас с подобающей галантностью. – Я уверен, что раньше никогда вас не видел: этого я бы не мог забыть.
– О, разумеется, вы мне очень льстите, – с милостивым поклоном ответствовала мисс Сневелличчи. – Теперь, когда я смотрю на вас, я вижу, что у джентльмена в Кентербери глаза были не такие, как у вас… Я вам кажусь очень глупой, потому что обращаю внимание на такие вещи, не правда ли?
– О нет! Могу ли я не быть польщенным вашим вниманием? – ответил Николас.
– Ах, вы, мужчины, такие тщеславные существа! – воскликнула мисс Сневелличчи.
После чего она очаровательно сконфузилась и, вынув носовой платок из выцветшего розового шелкового ридикюля с позолоченной застежкой, окликнула мисс Ледрук.
– Лед, милая моя! – воскликнула мисс Сневелличчи.
– Что случилось? – отозвалась мисс Ледрук.
– Это не тот.
– Кто не тот?
– Тот, из Кентербери… вы знаете, что я хочу сказать. Идите сюда. Я хочу поговорить с вами.
Но мисс Ледрук не захотела подойти к мисс Сневелличчи; поэтому мисс Сневелличчи принуждена была пойти к мисс Ледрук и поспешила к ней вприпрыжку, что было поистине очаровательно, а мисс Ледрук, по-видимому, стала подшучивать, будто Николас произвел неотразимое впечатление на мисс Сневелличчи, так как мисс Сневелличчи, весело пошептавшись с мисс Ледрук, пребольно ударила ее по рукам и отошла в приятном смущении.
– Леди и джентльмены, – сказал мистер Винсент Крамльс, писавший что-то на клочке бумаги, – мы репетируем «Смертельную борьбу» завтра в десять. В процессии участвуют все. Интрига, содержание и взаимоотношения персонажей известны всем, стало быть нам нужна только одна репетиция. Все к десяти, пожалуйста.
– Все к десяти, – повторила миссис Граден, озираясь вокруг.
– В понедельник утром мы будем читать новую пьесу, – объявил мистер Крамльс. – Роли еще не распределены, но у каждого будет хорошая роль. Об этом позаботится мистер Джонсон.
– Как? – встрепенувшись, вскричал Николас. – Я…
– В понедельник утром, – повторил мистер Крамльс, дабы заглушить возражения злополучного мистера Джонсона. – Вот и все, леди и джентльмены.
Леди и джентльмены не нуждались во вторичном разрешении уйти, и через несколько минут в театре не осталось никого, кроме семейства Крамльсов, Николаса и Смайка.
– Уверяю вас, – сказал Николас, отводя в сторону директора, – вряд ли я могу приготовиться к понедельнику.
– Вздор, вздор! – отозвался мистер Крамльс.
– Но, право же, я не могу, – возразил Николас. – Моя фантазия не приучена к таким требованиям, в противном случае я, быть может…
– Фантазия! Черт побери, да какое она имеет к этому отношение? – воскликнул директор.
– Большое, дорогой мой сэр.
– Ровно никакого, дорогой мой сэр! – с явным нетерпением отрезал директор. – Вы французский язык знаете?
– Да, в совершенстве.
– Очень хорошо, – сказал директор, доставая из ящика стола свернутые в трубку бумаги и протягивая их Николасу. – Вот! Вы только переведите это на английский и поставьте свою фамилию на титульном листе. Будь я проклят, – сердито продолжал мистер Крамльс, – если не говорил много раз, что не хочу держать у себя в труппе никого, кто не владеет этим языком: тогда бы они могли заучивать с оригинала и играть по-английски, а я был бы избавлен от всех этих хлопот и расходов. Николас улыбнулся и положил в карман пьесу.
– Как вы полагаете устроиться с жильем? – спросил мистер Крамльс.
Николас невольно подумал, что на первую неделю было бы совсем неплохо получить раскладную кровать в партере, но в ответ сказал только, что еще не обращал своих мыслей на сей предмет.
– В таком случае, пойдемте со мной, – сказал мистер Крамльс, – а после обеда мои мальчики отправятся с вами и покажут вам подходящее помещение.
От такого предложения нельзя было отказываться. Николас и мистер Крамльс подали руку миссис Крамльс и вышли на улицу в величественном строю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270