Мистер Грегсбери подумал, высморкался, глубже погрузился в кресло, снова выпрямился и, облокотившись поудобнее на стол, составил треугольник из обоих больших и обоих указательных пальцев и, постукивая себя по носу вершиной этого треугольника, произнес (улыбаясь при эти словах):
– Я отрицаю все.
При этом неожиданном ответе нестройный ропот вырвался у депутации. И тот самый джентльмен, который высказал мнение касательно пустозвонства вступительной речи, снова сделал краткое заявление, пробурчав: «В отставку!» А это бурчанье было подхвачено его сторонниками и вылилось в форму общего протеста.
– Мне поручено, сэр, – с холодным поклоном сказал мистер Пагстайлс,выразить надежду, что по получении предписания значительного большинства ваших избирателей вы не откажетесь немедленно сложить с себя обязанности в пользу того кандидата, который, по мнению избирателей, заслуживает большего доверия.
Тогда мистер Грегсбери прочел следующий ответ, каковой он сочинил в форме письма, предвидя подобное требование и заготовив копии, чтобы разослать в газеты:
«Мой дорогой мистер Пагстайлс!
После блага нашего возлюбленного острова – этой великой, свободной и счастливой страны, чьи возможности и ресурсы, по искреннему моему убеждению, безграничны, – я превыше всего ценю ту благородную независимость, каковая является самой дорогой привилегией англичанина и каковую я горячо надеюсь оставить в наследство моим детям не ущемленной и не утратившей блеска. Движимый отнюдь не личными мотивами, но побуждаемый только высокими и почтенными конституционными соображениями, которые я не буду пытаться объяснить, ибо они поистине недоступны пониманию тех, кто не посвятил себя, подобно мне, сложной и трудной науке политики, я предпочел бы оставить за собой мое место и так и намереваюсь поступить.
Не будете ли вы столь любезны передать мой привет избирателям и познакомить их с этим обстоятельством?
С глубоким уважением, дорогой мистер Пагстайлс, и проч. и проч.».
– Значит, вы ни при каких обстоятельствах не сложите полномочия? – осведомился представитель делегации.
Мистер Грегсбери улыбнулся и покачал головой.
– В таком случае, всего хорошего, сэр! – сердито сказал Пагстайлс.
– Да благословит вас небо! – сказал мистер Грегсбери.
И делегаты, ворча и бросая грозные взгляды, удалились с такой быстротой, с какой позволяла им спускаться узкая лестница.
Когда ушел последний делегат, мистер Грегсбери потер руки и захихикал, как хихикают весельчаки, когда полагают, что откололи какую-нибудь особенно забавную шутку. Он с таким увлечением поздравлял сам себя, что не заметил Николаса, который остался в тени оконной занавески, пока этот молодой джентльмен, опасаясь услышать какой-нибудь монолог, не предназначенный для посторонних ушей, не кашлянул раза два или три с целью привлечь внимание члена парламента.
– Что это? – резко спросил мистер Грегсбери. Николас шагнул вперед и поклонился.
– Что вы здесь делаете, сэр? – спросил мистер Грегсбери. – Шпионите за мной в моей частной жизни! Спрятавшийся избиратель! Вы слышали мой ответ, сэр? Будьте добры последовать за делегацией.
– Я бы так и сделал, если бы входил в нее, но я не вхожу, – сказал Николас.
– В таком случае, как вы сюда попали, сэр? – задал естественный вопрос мистер Грегсбери, член парламента. – И, черт побери, откуда вы взялись, сэр? – был следующий его вопрос.
– Я пришел к вам с этой карточкой из конторы по найму, сэр, – сказал Николас, – желая предложить вам свои услуги в качестве секретаря и зная, что вы в нем нуждаетесь.
– И вы только для этого и пришли сюда? – сказал мистер Грегсбери, подозрительно в него всматриваясь. Николас ответил утвердительно.
– У вас нет никаких связей ни с одной из этих подлых газет? – спросил мистер Грегсбери. – Вы проникли сюда не для того, чтобы подслушать, что здесь происходит, а затем напечатать, а?
– К сожалению, должен признаться, что в настоящее время у меня нет никаких связей ни с кем, – сказал Николае вежливо, но тоном вполне независимым.
– О! – сказал мистер Грегсбери. – В таком случае, как же вы пробрались сюда наверх?
Николас рассказал, как делегация заставила его подняться.
– Так вот как было дело! – сказал мистер Грегсбери. – Садитесь.
Николас сел, а мистер Грегсбери долго его разглядывал, словно желая убедиться, прежде чем задавать новые вопросы, что против внешнего его вида нет никаких возражений.
– Значит, вы хотите быть моим секретарем? – спросил он наконец.
– Я бы хотел занять эту должность, сэр, – ответил Николас.
– Так, – сказал мистер Грегсбери. – Что вы умеете делать?
– Полагаю, – с улыбкой ответил Николас, – полагаю, что могу делать то, что обычно приходится делать другим секретарям.
– Что именно? – осведомился мистер Грегсбери.
– Что именно? – повторил Николас.
– Да, что именно? – сказал член парламента, склонив голову набок и устремив на него проницательный взгляд.
– Пожалуй, обязанности секретаря довольно трудно определить,раздумчиво сказал Николас. – Думаю, сюда входит корреспонденция?
– Верно, – заметил мистер Грегсбери.
– Приведение в порядок бумаг и документов?
– Совершенно верно.
– Иногда, быть может, писание под вашу диктовку и, вероятно, сэр, – с полуулыбкой добавил Николас, – переписка вашей речи для какого-нибудь органа печати, когда вы произносите сугубо важную речь.
– Несомненно, – ответствовал мистер Грегсбери. – Что еще?
– В данный момент, – подумав, сказал Николас, – признаюсь, я не могу назвать другие обязанности секретаря, если не считать его долга быть по мере сил услужливым, а также полезным своему патрону, не жертвуя при этом собственным достоинством и не выходя за пределы тех обязанностей, какие обычно налагает на него его должность.
Некоторое время мистер Грегсбери пристально смотрел на Николасв, а затем, осторожно окинув взглядом комнату, сказал, понизив голос:
– Все это прекрасно, мистер… как вас зовут?
– Никльби.
– Все это прекрасно, мистер Никльби, и вполне правильно постольку поскольку… постольку поскольку, но этого далеко не достаточно. Есть другие обязанности, мистер Никльби, которые секретарь парламентского деятеля никогда не должен упускать из виду. Я желал бы, чтобы меня начиняли, сэр.
– Простите, – перебил Николас, сомневаясь, правильно ли он расслышал.
– Начиняли, сэр, – повторил мистер Грегсбери.
– Вы меня извините, сэр, если я спрошу, что вы хотите этим сказать? – осведомился Николас.
– Смысл моих слов, сэр, совершенно ясен, – с торжественным видом отозвался мистер Грегсбери. – Мой секретарь должен быть в курсе внешней политики всех стран мира, следя за ней по газетам; просматривать все отчеты о публичных собраниях, все передовые статьи и отчеты о заседаниях различных обществ и отмечать все детали, которые, по его мнению, могут показаться интересными в маленькой речи по вопросу о какой-нибудь поданной петиции или чего-нибудь еще в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270