– Вы остановились там, где и в прошлый раз? – спросил Ральф.
– Да, мы у «Сарацина», – ответил Сквирс, – и так как до конца полугодия ждать осталось недолго, мы там задержимся, пока я не соберу деньги и, надеюсь, еще нескольких новых мальчиков. Я привез маленького Уэкфорда нарочно для того, чтобы его показывать родителям и опекунам. На этот раз я думаю поместить его на рекламе. Посмотрите на этого мальчика – ведь он тоже ученик! Ну, не чудо ли упитанности этот мальчик?
– Я бы хотел сказать вам два слова, – заметил Ральф, который некоторое время и говорил и слушал как будто машинально.
– Столько слов, сколько вам угодно, сэр, – отозвался Сквирс. – Уэкфорд, ступай поиграй в задней конторе и поменьше возись, не то похудеешь, а это не годится. Нет ли у вас такой штуки, как два пенса, мистер Никльби? – спросил Сквирс, позвякивая связкой ключей в кармане сюртука и бормоча что-то о том, что у него найдется только серебро.
– Как будто… есть, – очень медленно сказал Ральф и после долгих поисков в ящике конторки извлек пенни, полпенни и два фартинга.
– Благодарю, – сказал Сквирс, отдавая их сыну. – Вот! Пойди купи себе пирожок – клерк мистера Никльби покажет тебе где – и помни, купи жирный. От теста, – добавил Сквирс, закрывая дверь за юным Уэкфордом, – у него кожа лоснится, а родители думают, что это признак здоровья.
Дав такое объяснение и скрепив его особо многозначительным взглядом, мистер Сквирс подвинул стул так, чтобы расположиться против Ральфа на небольшом расстоянии, и, поместив стул к полному своему удовлетворению, уселся.
– Слушайте меня внимательно, – сказал Ральф, слегка наклоняясь вперед.
Сквирс кивнул.
– Я не думаю, что вы такой болван, – сказал Ральф, – чтобы с готовностью простить или забыть совершенное над вами насилие и огласку?
– Как бы не так, черт побери! – резко сказал Сквирс.
– Или упустить случай уплатить с процентами, если таковой вам представится? – продолжал Ральф.
– Дайте мне его и увидите, – ответил Сквирс.
– Уж не это ли заставило вас зайти ко мне? – спросил Ральф, взглянув на школьного учителя.
– Н-н-нет, этого бы я не сказал, – ответил Сквирс. – Я думал… если у вас есть возможность предложить мне, кроме той пустячной суммы, какую вы прислали, некоторую компенсацию…
– Ax, вот что! – воскликнул, перебивая его, Ральф. – Можете не продолжать.
После длинной паузы, в течение которой Ральф, казалось, был погружен в созерцание, он нарушил молчание вопросом:
– Что это за мальчик, которого он увел с собой?
Сквирс назвал фамилию.
– Маленький он или большой, здоровый или хилый, смирный или буян! Говорите, – приказал Ральф.
– Ну, он не так уж мал, – ответил Сквирс, – то есть, знаете ли, не так уж мал для мальчика…
– Иными словами он, должно быть, уже не маленький? – перебил Ральф.
– Да, – бойко ответил Сквирс, как будто этот намек доставил ему облегчение, – ему, пожалуй, лет двадцать. Но тем, кто его не знает, он не покажется таким взрослым, потому что у него вот здесь кое-чего не хватает,он хлопнул себя по лбу. – Никого, понимаете ли, нет дома, сколько бы вы ни стучали.
– А вы, разумеется, частенько стучали? – пробормотал Ральф.
– Частенько, – с усмешкой заявил Сквирс.
– Когда вы письменно подтвердили получение этой, как вы выражаетесь, пустячной суммы, вы мне написали, что его друзья давным-давно его покинули и у вас нет никакого ключа, никакой нити, чтобы установить, кто он такой. Правда ли это?
– На мою беду, правда, – ответил Сквирс, становясь все более и более развязным и фамильярным по мере того, как Ральф с меньшей сдержанностью продолжал расспросы. – По записям в моей книге прошло четырнадцать лет с тех пор, как неизвестный человек привел его ко мне осенним вечером и оставил у меня, уплатив вперед пять фунтов пять шиллингов за первую четверть года. Тогда ему могло быть лет пять-шесть, не больше.
– Что вы еще о нем знаете? – спросил Ральф.
– С сожалением должен сказать, что чертовски мало, – ответил Сквирс.Деньги мне платили лет шесть или восемь, а потом перестали. Тот парень дал свой лондонский адрес, но, когда дошло до дела, конечно никто ничего о нем не знал. И вот я оставил мальчишку из… из…
– Из милости? – сухо подсказал Ральф.
– Совершенно верно, из милости, – подтвердил Сквирс, потирая руки. – А когда он только-только начал приносить какую-то пользу, является этот негодяй, молодой Никльби, и похищает его. Но самое досадное и огорчительное во всей этой истории то, – сказал Сквирс, понизив голос и придвигая свой стул ближе к Ральфу, – что именно теперь о нем начали, наконец, наводить справки; не у меня, а окольным путем, в нашей деревне. И вот, как раз тогда, когда я, пожалуй, мог бы получить все, что мне задолжали, а быть может, – кто знает, такие вещи в нашем деле случались, – еще и подарок, если бы спровадил его к какому-нибудь фермеру или отправил в плавание, чтобы он не покрыл позором своих родителей, если… если допустить, что он незаконнорожденный, как многие из наших мальчиков… черт бы меня побрал, – как раз в это время мерзавец Никльби хватает его средь бела дня и все равно что очищает мой карман!
– Скоро мы оба с ним посчитаемся, – сказал Ральф, положив руку на плечо йоркширского учителя.
– Посчитаемся! – повторил Сквирс. – И я бы охотно дал ему в долг. Пусть вернет, когда сможет. Хотел бы я, чтобы он попался в руки миссис Сквирс! Боже мой! Она бы его убила, мистер Никльби. Для нее это все равно что пообедать.
– Мы об этом еще потолкуем, – сказал Ральф. – Мне нужно время, чтобы это обдумать. Ранить его в его привязанностах и чувствах… Если бы я мог нанести ему удар через этого мальчика…
– Бейте его, как вам угодно, сэр, – перебил Сквирс, – только наносите удар посильнее, вот и все. А затем будьте здоровы!.. Эй! Достаньте-ка с гвоздя шляпу этого мальчика и снимите его с табурета, слышите?
Выкрикнув эти приказания Ньюмену Ногсу, мистер Сквирс отправился в маленькую заднюю контору и с родительской заботливостью надел своему отпрыску шляпу, в то время как Ньюмен с пером за ухом сидел, застывший и неподвижный, на своем табурете, глядя в упор то на отца, то на сына.
– Красивый мальчик, не правда ли? – сказал Сквирс, слегка склонив голову набок и отступив к конторке, чтобы лучше оценить пропорции маленького Уэкфорда.
– Очень, – сказал Ньюмен.
– Неплохо упитан, а? – продолжал Сквирс. – У него жиру хватит на двадцать мальчиков.
– А! – воскликнул Ньюмен, внезапно приблизив свое лицо к лицу Сквирса.У него хватит… жиру на двадцать мальчиков!.. Больше! Он все себе забрал! Да поможет бог остальным! Ха-ха! О боже!
Произнеся эти отрывистые замечания, Ньюмен бросился к своей конторке и начал писать с поразительней быстротой.
– Что такое на уме у этого человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270