8. Действительное место понятий и суждений в философии как разъясняющих
вопросы и гипотезы
Содержанием философии являются проблемы, изначально существующие в виде
схем образов аналогичных ситуаций. Однако всякое содержание требует средств
выражения. В традиции вербального философствования (говорение и писание
текстов, состоящих из слов естественных языков) философские проблемы
выражаются через понятия и суждения. Поэтому следует еще раз обратиться к
рассмотрению роли понятий и суждений в философской концепции, исходя теперь
из фундаментального тезиса об их вспомогательно-технической функции в
задании проблем.
8а. Место понятий
Любая область познания наряду со специальными терминами и понятиями
вынуждена использовать такие понятия, как множество, тело, причина, время,
добро, случай, бог... Указанные понятия не исследуются в рамках самой этой
области познания. Они либо вводятся определениями, поясняющими смысл
понятий (но не задающими его), либо более того, определения полагаются
излишними, поскольку считается, что смысл таких понятий известен помимо
данной области познания. Соответственно любая область познания, исследующая
ограниченную согласно договоренностям исследователей и сложившимся
традициям группу событий, явлений, ситуаций, не объясняет подобных понятий,
но только пользуется ими. Иное дело философия, которая не разъединяет
ситуации, но берет их в аналогической соотнесенности. Названные понятия в
философии не просто пребывают; именно они составляют ее ядро.
Но откуда нам известен смысл философских понятий?
На одном конце спектра теорий философских понятий представлено мнение, что
они автономны и даны нам изначально. Например, это мнение может быть
выражено в той форме, что существует изначальная интуиция философских
понятий. Согласно такой позиции метафизические понятия являются
врожденными, и все философские концепции должны основываться на этой
интуиции, выводить свои заключения из нее. Так, согласно Локку у нас
имеется знание только трех объектов - демонстративное знание Бога,
интуитивное знание о собственном существовании (о наличии self) и, наконец,
чувственное знание об окружающих нас вещах. Или же, Декарт полагал что мы
обладаем врожденным знанием того, что такое "Я" и "существование". В ряду
мыслителей, придерживающихся мнения об автономности философских понятий,
находится и Кант. Кант считал, что понятия чистого разума
(трансцендентальные идеи) априорно определяют использование рассудка по
отношению ко всей совокупности опыта. Понятия чистого разума выходят за
пределы возможного опыта, они безусловно организуют наше знание [цит. по
Кант И. Критика чистого разума //Его же. Соч. в 6 т. - М.: Мысль, 1964.
Т.3. - с.354-358]. Априорность метафизических понятий может быть принята и
в праксеологических построениях, предполагающих в подобном случае
фундаментальность и неизменность (изменчивость в несущественном)
практической деятельности, а также обусловленность практикой всех форм
духовной активности.
Слабым местом подобной позиции в отношении метафизических понятий
оказывается то, что философия по необходимости является обосновывающей
областью познания, а потому она не может отказаться от обоснования даже
своих исходных понятий. Данность именно таких, а не других понятий сама
требует обоснования. Это обоснование в случае априоризма, однако, выходит
за пределы внутриконцептуального оперирования со смыслами философских
понятий и апеллирует к некоторым символам-кодам, которые принимаются ясными
"по умолчанию". Так появляются словосочетания, "ясная и отчетливая
интуиция", "безусловно данная целокупность созерцаний", "ясное солнце"
здравого смысла, "самоочевидность", "фундаментальность практики" и т.д.,
играющие роль финального обоснования определенности метафизических понятий.
В результате сами философские концепции, которые должны задавать и
обосновывать смысл используемых понятий, акцентированы на подобных
тупиковых словосочетаниях. Стремление обосновать исходные понятия при этом
подходе чаще всего реализуется как создание финально обосновывающих
искусственных понятий, смысл которых еще более неясен, а попытки
истолкования этого смысла воплощаются в интерпретационной акивности
поколений комментаторов. В результате понимание философских проблем
деформируется и безнадежно исчезает. Свойственный философии туман слов
превращается в словесный мрак.
На противоположном полюсе находится позиция, отвергающая существование
интуиции метафизических понятий и требующая их элиминации либо строгого
дефиниционного определения. Эта позиция наиболее последовательно выражена в
логико-аналитической традиции, которая превалирует в современной философии.
Чертами логико-аналитического подхода являются: а) выделение философских
понятий и уточнение оснований этого выделения, а также б) стремление
редуцировать философские понятия к другим, имеющим более отчетливую связь с
опытом и логически проясненным. Этот подход сильно отличается от
предложенного Кантом, в котором философские понятия относятся к автономной
сфере чистого априорного мышления. Девиз логико-аналитической программы -
"избавление от элоквенций", и в частности от таких красот стиля, которые
заключаются в упоенном жонглировании аморфными метафизическими понятиями.
Однако выбрасывание метафизических понятий из данной конкретной области
познания приводит к разрушению этой области, поскольку тем самым
устраняется целостный образ ситуации, или же философская проблема. Если нет
философской проблемы, то все остальные частные проблемы также теряют смысл,
становятся "техническими умствованиями". В свою очередь, задание
метафизических понятий через дефиниции неполно и не может эти понятия
объяснить. В лучшем случае это будет красивая игра словами (например
определение Ю.А. Шрейдера сложной системы как такой системы, в которой как
минимум один из элементов является сложной системой).
Как бы "посередине" находится понимание философии как синтетической
понятийно-конструирующей деятельности (Л.Э.Я. Брауэр, и отчасти И. Кант).
Однако и такое понимание философских понятий не учитывает их включенность в
"ткань" концепций: смысл отдельных понятий неконструируем вне общего
концептуального образа либо вне деятельности во всем ее объеме. Например,
ни одна модель ряда натуральных чисел не представляет исчерпывающе то
представление о натуральных числах, которое сложилось в практике
математики. Соответственно, математик считает понятие натурального числа
предзаданным, то есть философским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70