Непроницаемость непрерывного предмета для
мысли выражается тем, что он рассматривается как актуально бесконечный. Он
содержит в себе безграничное поле возможностей для структуризации. Самое
простое, что можно себе здесь представить - это бесконечная делимость. Она
указывает на возможность все далее углубляться в предмет, все более уточняя
его форму. Таким образом, предмет предоставляет мысли бесконечное
многообразие структур, оставаясь при этом одним и тем же. Так проявляется
разница между потенциальной и актуальной бесконечностью. Но, обратившись к
этому же математическому образу, мы должны констатировать, что
безграничность структуризации состоит не только в бесконечном углублении в
предмет. Помимо бесконечной делимости возможно еще и бесконечное
продолжение. Всякая непрерывная конфигурация, будучи бесконечной для
движения вглубь, остается конечной в смысле ограниченности в пространстве.
Она выделена из непрерывной среды (объемлющего континуума) при фиксации в
нем границ. Бесконечно делимый отрезок появляется только благодаря тому,
что на прямой поставлены две точки. Это обстоятельство проявляет важный
аспект понятия материальной вещи. Она сама вычленена из потока в результате
вносимого мыслью ограничения. Такое ограничение, так же как и схватывание
формы, требует остановки, то есть события. Установление в потоке некоторых
границ, собственно говоря, и есть простейший случай структуризации. Всякая
другая, более детальная, структуризация обязательно его подразумевает.
Чтобы сформировать вещь, мы извлекаем из потока наших восприятий и действий
небольшой фрагмент. Такое извлечение само по себе трудно помыслить без
представления о форме извлекаемого. Извлечение должно произойти тогда,
когда понятно, что именно следует извлечь. Но, с другой стороны, невозможно
схватить форму (создать структуру) без вычленения из потока нужного
материала, то есть без установления границ. Следовательно, само явление
вещи тождественно событию схватывания формы.
Из сказанного следует один важный вывод: материальная вещь не может быть
единственным регулятивом, описывающим горизонт знания. Есть также другой
регулятив, позволяющий мыслить безграничность вещей и бесконечность
отношений данной вещи с другими. Мы можем не только уточнять свое понятие о
вещи, схватывая все более глубокие структуры внутри ее. Мы может также
расширять наши структурирующие усилия и вводить форму каждой вещи в более
широкую, объемлющую структуру. Мы можем мыслить систему вещей как
завершенную форму, схваченную в событии. Но это событие предполагает также
внешнее пространство, бесконечный горизонт, который есть не что иное, как
событийный коррелят непрерывного и ничем не ограниченного потока, из
которого данная система вещей извлечена. В каждом схватывании,
следовательно, присутствует идея бесконечного мира. Она так же имплицитно
присуща событию, как схваченная форма. Наряду с идеей материальной вещи она
составляет фон, на котором эта форма (или структура) проявляется. Важно
заметить, что именно такое присутствие идеи мира в событии позволяет нам
составить некое представление о непрерывном потоке. О последнем как о
длящемся мы не знаем ничего. Мы только обнаруживаем его бесконечную
синхроническую развертку, которая мыслится как непрерывное объемлющее
пространство или среда, как бы заполненная бесконечным многообразием еще не
схваченных структур. Такому представлению мира в событии также релевантно
определение времени как прошлого и будущего. Мы мыслим прошлое как поток,
из которого оказалась извлечена схваченная сейчас форма. Мы мыслим будущее
как возможность дальнейшей структуризации, как извлечение иных форм, в
которые вот эта будет вписана.
Итак, наше знание всегда выступает как недостаточное. Оно существует на
фоне бесконечности мира и бесконечности материальной вещи. Однако перед ним
всегда открыта возможность восполнения этой недостаточности. То
упорядочивание, которое было проведено при схватывании формы, может также
рассматриваться как выхватывание из объемлющего порядка вещей. Наличие
регулятивов означает не только постоянное присутствие тайны, но и указывает
на дальнейшее движение мысли к знанию. Та частная гармония, которая
открылась благодаря происшедшему схватыванию формы, является знаком
всеобщей гармонии, могущей еще открыться вследствие некоего всеобщего
схватывания. Тот факт, что нам удалось узнать нечто сейчас, вдохновляет на
последующие усилия. Частное знание есть своего рода залог знания всеобщего.
Уж если нам хотя бы однажды удалось извлечь из хаотического потока нечто
связное и гармонически целое, то нам трудно мириться с предстоящим
негармонизированным длением. Преодолеть его в принципе тем более заманчиво,
что такое преодоление сулит избавление от проклятия временности. Мы уже
видели, что осознание дления есть результат остановки, то есть выпадения из
времени. Именно понимание того, что наряду с частной гармонией схваченного
нам постоянно предстоит дисгармоничность длящегося, порождает сознание
ненадежности достигнутого порядка. Он - лишь малый остров стабильности в
бесконечном потоке. Знание порождает ностальгию по абсолютной ясности,
желание преодолеть непроницаемость и темноту непрерывного. Мгновение
хочется сделать вечностью.
Еще одно важное следствие неполноты знания делает переживание неясности
особенно драматичным. Конечность знания всегда коррелятивна конечности
знающего. Здесь происходит то, что уместно назвать явлением сознания в
событии знания. Анализ события привел нас к выделению в нем трех
сосуществующих аспектов: схваченная форма, идея мира и идея материальной
вещи. Но обнаруживается в нем и еще один аспект. Мы говорили, что событие
определяет момент "теперь". Последний осознается как точка, являющаяся
границей длящегося времени, отделяющая прошлое от будущего. Но эта же точка
имеет смысл как предельная локализация в пространстве. Все, что
синхронически представлено в событии, определено в нем как пространственное
протяжение или пространственная дискретная конфигурация. Вещь схватывается
как имеющая место в пространстве. Но подобно тому, как ее (этой вещи как
материальной) дление во времени отделено от момента схватывания, также и ее
место в пространстве есть иное по отношению к событию схватывания. Иными
словами, тот факт, что вещь занимает место, свидетельствует о том, что
событие определяет не только время, но и пространство. Вещь познается как
расположенная где-то по отношению к точке события, обозначаемой словом
"здесь".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70