Феноменологическая редукция есть
ампутация тела, процедура возможная лишь под наркозом, в порыве
бессознательного теоретизирования, не видящего перед собой ничего кроме
плоти имеющей быть вынесенной за скобки. Остановить этот хирургический раж
можно разве только с помощью фокуса cogito ergo sum. Гуссерль не случайно
совершил простейшую оплошность - "просмотрел" язык, забыл его редуцировать,
- он заранее видел цель своей редукции и благоразумно остановился,
достигнув ее. Проведенная стерильно, эта процедура не оставляет никаких
шансов реликтам языковой и социальной культуры - первому лицу единственного
числа активного залога изъявительного наклонения презенса, не говоря уже о
значении cogitare, предусмотрительно размытом еще Декартом. К чести
Гуссерля надо сказать, что он совершает этот маневр сознательно, т.е.
чувствуя за ним вещь, но, услышав упреки в солипсизме, он начинает
автоматически, не видя в том своего призвания, оправдываться, сооружая
искусственную и неуклюжую конструкцию интерсубъективности. Насколько проще
и естественнее решил эту проблему один из его учеников, заметив только, что
другой открывается нам во взгляде, на нас обращенном.
Сознание как "чувство реальности" совершенно неприемлемо для слуха
феноменолога, хотя весь его снобизм оборачивается в конечном итоге слишком
человеческой попыткой спасти часть своей плоти от собственного скальпеля.
Эта - естественная - попытка напоминает нам о том звучании, которое имело
"сознание" в свою неангажированную эпоху, когда "прийти в себя" и значило
"прийти в сознание". Однако здесь нет места солипсизму. Хотя на то имеются
некоторые резоны, но "прийти в себя" все же не значит ни "заснуть", ни
"перейти в иное бессознательное солипсическое состояние". Сознанию важно
лишь "взять себя в руки", "собраться", почувствовать свое единство, свое
тело, внутри другого единства - мира.
Ответственность
Сознание силится удержать мир как мир, не дать ему поглотить себя и не дать
себе закрыть глаза на мир. В первом случае человеческое присутствие в мире
сводится к встраиванию в автоматику мира, которую можно сколько угодно
воспевать за ее естественность, но которая в конечном итоге занята
исключительно собой. Надо отдавать себе отчет в том, что перекладывая
ответственность на мир, погружаясь в его течение, мы лишаем себя своего
дела в мире, становимся бездельниками в нем. Пожалуй, наличие дела и
отличает человеческое присутствие в мире от любого другого. Как и любому
другому существу, человеку есть чем заняться в мире: его организм
располагает рядом предрешенных возможностей саморазвития. Однако
деятельность в пределах этих возможностей не предоставляет человеку
возможность выбора и принятия на себя ответственности за него, эта
деятельность не будет для мира чем-то новым, но лишь реализацией его самого.
С другой стороны, солипсизм, как было замечено выше, есть сон сознания, и
как деловитость сна никогда не может обрести реальность, так и любая другая
погруженная в себя, уснувшая в себе забота никогда не станет настоящим
делом. Единственное дело, которое может совершить спящий, - проснуться,
открыть глаза миру.
Дело человека в мире, таким образом, можно определить как ответственность,
имея в виду под этим, во-первых, то, что это дело есть ответ миру человека,
трезвенно располагающего собой и находящегося в сознании мира; во-вторых,
то, что, делая дело, человек сознательно принимает на себя ответственность
за него, за то, что оно в конечном итоге войдет в его личное дело, даже
если неизвестна инстанция, в которой последнее может рассматриваться.
Сознание находится на страже границы я/мир, сохраняя тем самым возможность
того, что дело станет ответом и приобретет ответственность.
Тело
Граница я/мир проходит через тело. Сознание и тело оказываются поставлены в
особое пограничное, сторожевое отношение друг к другу.
Обретение тела приводит в сознание. Нам никуда не деться от плотского,
лазаретного смысла выражений "прийти в сознание" и "потерять сознание". Нам
никогда не удастся поместить сознание в какую-нибудь изолированную нишу
чисто психологического феномена, закрыть глаза на то, что кусок металла,
вторгающийся в нашу плоть, определяет, обретем мы сознание или потеряем.
Дело, однако, в том, чтобы увидеть за этим вещь. Примеры другого ряда:
основные способы привести человека в сознание (в прямом и переносном
смыслах), незаметно передаваемые из поколения в поколение, - дать стакан
воды, ударить по щеке, посмотреть в глаза - метят прежде всего в тело
человека; последний случай не исключение, говорят ведь "обжигающий взгляд",
"от его взгляда меня передернуло"; он лишь показывает нам, что тело есть
проблема, оно не найдено заранее, его нужно искать (в пределы тела,
например, естественно поместить и некоторое окружающее пространство,
пребывание в котором другого заставляет нас нервничать, ощущать вторжение
на собственную территорию; и многое другое, присутствующее в этом
рассуждении как раз по своему умолчанию). Любое воздействие на тело как на
посредника между собой и миром способно немедленно дать почувствовать то,
серединой чего тело является, - себя и мир, и тем самым "привести в себя"
или "поставить на место" в мире, что значит одно и то же - "привести в
сознание". Однако нам не удастся превратить тело в безотказного поставщика
сознательности, потому что само тело является искомым, а не найденным.
Нельзя, к примеру, рекомендовать приходить в сознание, щипля себя за ногу,
просто потому, что однажды можно обнаружить себя без ног: речь идет не о
редчайшем и непринимаемом во внимание случае ампутации, а о той крайней,
хотя и непредсказуемой, минуте в пределах каждого дня, когда человек
ощущает, что ноги его больше не слушаются, когда они становятся "ватными",
и он оказывается "без ног" и "с ног валится" - тогда ноги перестают быть
частью его тела, они становятся лишь частью тела мира и как любое
органическое соединение подчиняются мировой физиологии, а не нашему
расчету. Все тело является проблемой, в нем нет исключительных органов:
встречаются люди, у которых "нет сердца", "нет глаз" или "нет мозгов".
Физическое тело ссужается нам в долг для начала карьеры. Наше дело, как с
ним поступить. Тело может потерять роль посредника и стать, например, в
случае болезни или ранения полностью не своим. В таком случае человеческое
присутствие лишается своего места в мире, а значит и себя.
Только в сознании можно обрести свое тело. Бессознательное - бестелесно:
"тело" непереводимо на язык солипсизма; вспомним о "бесплотности"
сновидений, о возможности в них "летать";
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
ампутация тела, процедура возможная лишь под наркозом, в порыве
бессознательного теоретизирования, не видящего перед собой ничего кроме
плоти имеющей быть вынесенной за скобки. Остановить этот хирургический раж
можно разве только с помощью фокуса cogito ergo sum. Гуссерль не случайно
совершил простейшую оплошность - "просмотрел" язык, забыл его редуцировать,
- он заранее видел цель своей редукции и благоразумно остановился,
достигнув ее. Проведенная стерильно, эта процедура не оставляет никаких
шансов реликтам языковой и социальной культуры - первому лицу единственного
числа активного залога изъявительного наклонения презенса, не говоря уже о
значении cogitare, предусмотрительно размытом еще Декартом. К чести
Гуссерля надо сказать, что он совершает этот маневр сознательно, т.е.
чувствуя за ним вещь, но, услышав упреки в солипсизме, он начинает
автоматически, не видя в том своего призвания, оправдываться, сооружая
искусственную и неуклюжую конструкцию интерсубъективности. Насколько проще
и естественнее решил эту проблему один из его учеников, заметив только, что
другой открывается нам во взгляде, на нас обращенном.
Сознание как "чувство реальности" совершенно неприемлемо для слуха
феноменолога, хотя весь его снобизм оборачивается в конечном итоге слишком
человеческой попыткой спасти часть своей плоти от собственного скальпеля.
Эта - естественная - попытка напоминает нам о том звучании, которое имело
"сознание" в свою неангажированную эпоху, когда "прийти в себя" и значило
"прийти в сознание". Однако здесь нет места солипсизму. Хотя на то имеются
некоторые резоны, но "прийти в себя" все же не значит ни "заснуть", ни
"перейти в иное бессознательное солипсическое состояние". Сознанию важно
лишь "взять себя в руки", "собраться", почувствовать свое единство, свое
тело, внутри другого единства - мира.
Ответственность
Сознание силится удержать мир как мир, не дать ему поглотить себя и не дать
себе закрыть глаза на мир. В первом случае человеческое присутствие в мире
сводится к встраиванию в автоматику мира, которую можно сколько угодно
воспевать за ее естественность, но которая в конечном итоге занята
исключительно собой. Надо отдавать себе отчет в том, что перекладывая
ответственность на мир, погружаясь в его течение, мы лишаем себя своего
дела в мире, становимся бездельниками в нем. Пожалуй, наличие дела и
отличает человеческое присутствие в мире от любого другого. Как и любому
другому существу, человеку есть чем заняться в мире: его организм
располагает рядом предрешенных возможностей саморазвития. Однако
деятельность в пределах этих возможностей не предоставляет человеку
возможность выбора и принятия на себя ответственности за него, эта
деятельность не будет для мира чем-то новым, но лишь реализацией его самого.
С другой стороны, солипсизм, как было замечено выше, есть сон сознания, и
как деловитость сна никогда не может обрести реальность, так и любая другая
погруженная в себя, уснувшая в себе забота никогда не станет настоящим
делом. Единственное дело, которое может совершить спящий, - проснуться,
открыть глаза миру.
Дело человека в мире, таким образом, можно определить как ответственность,
имея в виду под этим, во-первых, то, что это дело есть ответ миру человека,
трезвенно располагающего собой и находящегося в сознании мира; во-вторых,
то, что, делая дело, человек сознательно принимает на себя ответственность
за него, за то, что оно в конечном итоге войдет в его личное дело, даже
если неизвестна инстанция, в которой последнее может рассматриваться.
Сознание находится на страже границы я/мир, сохраняя тем самым возможность
того, что дело станет ответом и приобретет ответственность.
Тело
Граница я/мир проходит через тело. Сознание и тело оказываются поставлены в
особое пограничное, сторожевое отношение друг к другу.
Обретение тела приводит в сознание. Нам никуда не деться от плотского,
лазаретного смысла выражений "прийти в сознание" и "потерять сознание". Нам
никогда не удастся поместить сознание в какую-нибудь изолированную нишу
чисто психологического феномена, закрыть глаза на то, что кусок металла,
вторгающийся в нашу плоть, определяет, обретем мы сознание или потеряем.
Дело, однако, в том, чтобы увидеть за этим вещь. Примеры другого ряда:
основные способы привести человека в сознание (в прямом и переносном
смыслах), незаметно передаваемые из поколения в поколение, - дать стакан
воды, ударить по щеке, посмотреть в глаза - метят прежде всего в тело
человека; последний случай не исключение, говорят ведь "обжигающий взгляд",
"от его взгляда меня передернуло"; он лишь показывает нам, что тело есть
проблема, оно не найдено заранее, его нужно искать (в пределы тела,
например, естественно поместить и некоторое окружающее пространство,
пребывание в котором другого заставляет нас нервничать, ощущать вторжение
на собственную территорию; и многое другое, присутствующее в этом
рассуждении как раз по своему умолчанию). Любое воздействие на тело как на
посредника между собой и миром способно немедленно дать почувствовать то,
серединой чего тело является, - себя и мир, и тем самым "привести в себя"
или "поставить на место" в мире, что значит одно и то же - "привести в
сознание". Однако нам не удастся превратить тело в безотказного поставщика
сознательности, потому что само тело является искомым, а не найденным.
Нельзя, к примеру, рекомендовать приходить в сознание, щипля себя за ногу,
просто потому, что однажды можно обнаружить себя без ног: речь идет не о
редчайшем и непринимаемом во внимание случае ампутации, а о той крайней,
хотя и непредсказуемой, минуте в пределах каждого дня, когда человек
ощущает, что ноги его больше не слушаются, когда они становятся "ватными",
и он оказывается "без ног" и "с ног валится" - тогда ноги перестают быть
частью его тела, они становятся лишь частью тела мира и как любое
органическое соединение подчиняются мировой физиологии, а не нашему
расчету. Все тело является проблемой, в нем нет исключительных органов:
встречаются люди, у которых "нет сердца", "нет глаз" или "нет мозгов".
Физическое тело ссужается нам в долг для начала карьеры. Наше дело, как с
ним поступить. Тело может потерять роль посредника и стать, например, в
случае болезни или ранения полностью не своим. В таком случае человеческое
присутствие лишается своего места в мире, а значит и себя.
Только в сознании можно обрести свое тело. Бессознательное - бестелесно:
"тело" непереводимо на язык солипсизма; вспомним о "бесплотности"
сновидений, о возможности в них "летать";
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70