Собственно философские проблемы-действия
являются как бы схемами деятельности, предзадающими очередность и сам набор
допустимых действий. Деятельностно ориентированный философ находится под
влиянием аналогического образа действий, то есть действует принципиально.
Такое действие не означает глупости в частных делах; скорее, философ более
последователен в своих действиях, то есть более деятелен. В действиях он,
если уж принципиально убежден в своей позиции, самый прагматик из
прагматиков, самый циник из циников, самый идеалист из идеалистов, самый
неверующий из неверующих и верующий из верующих... Концептуальная,
"философская" последовательность во всех поступках, отсутствие сбоя и
растерянных метаний за исключением периодов творческих кризисов и смены
философских взглядов, невозмутимость действий, тяга к пророческому слову
(слову, сотрясающему сложившуюся деятельность) - удел прирожденного
философа, философа по поступкам, а не по образованию или профессии.
Наконец, увенчивают иерархию жизненных проблем проблемы вербализованные, в
которых ситуация выражена с помощью некоторых знаковых средств. Интересно,
что и сама ситуация в таком случае может иметь знаковый характер. Будучи
обозначением и, тем самым, рефлексией над действием, вербализованные
проблемы расчленяют предмет там, где он был деятельностно и образно
нерасчленим. В результате жизненные проблемы превращаются в проблемы
профессиональные, описываемые с помощью понятий. Вербализованные
философские проблемы являются ракурсом профессиональных, они выхватывают
момент аналогичности различных профессиональных проблем. Однако цена,
которую платит философия за право пользоваться словами, весьма высока: это
опосредование словами образов ситуаций и действий по их изменению,
почкование одной и той же философской проблемы в разных вербальных
выражениях, варьирование смыслов и жонглирование ими. Многообразие понятий
и неоднозначность их смыслов делает строительство "Вавилонской башни"
философии с помощью вербальных средств затруднительным.
Использование в философских концепциях естественно сложившихся языков
нагружает эти концепции побочными смыслами, которые свойственны обычным
словам. С другой стороны, формальное введение искусственных языков и
задание концепций с их помощью не дает ясности концепций, поскольку в
формальной системе смысл высказываний отсутствует вовсе. В крайнем,
рафинированно вербализованном подходе философскими признаются только
проблемы анализа языка. Часто такой анализ осуществляется с помощью
искусственных языков. Этот анализ распадается на семантический и
синтаксический. Допустимость терминов и высказываний выводится из правил
грамматики и образования смысла. Но откуда берется смысл? Ответ, что смысл
конвенциален, полностью разрушает единство философии. Отсылка к
незыблемости терминов опыта и логических терминов, их определяющей роли в
конструировании теоретических терминов, уничтожает философию как
запрещенное (неосмысленное) словоупотребление. Наконец, ссылка на
следование правилу (Витгенштейн) возвращает обратно к невербальным корням
философии. Стремясь уточнить философские проблемы как проблемы языка,
последователь "лингвистической" точки зрения либо произвольно трактует
смысл, либо убирает смысл полностью. Игра в языковый ригоризм поглощает
подобных философов либо философствующих логиков в ущерб созданию целостных
убедительных образов.
Любомудрие, взятое в своем вербализованном срезе, не означает неразвитости
или же отмены обычного словоупотребления. Наоборот, философ более
разнообразен и изощрен в выборе слов, предрасположен к игре в смыслы и
подтексты. Этим часто он загоняет себя в ловушку непонимания со стороны
неподготовленного собеседника.
Конечно, пренебрегать техникой (т.е. языковыми средствами) философу не
следует, как бы скептически он к речевому выражению философских
схем-образов ни относился. Однако важно помнить, что эти средства - не
более чем краски, которыми пишут картину. Чистота красок и их разнообразие,
то есть строгость использования понятий и их количество, не обязательно
обеспечивает воспринимаемость картины, и один многозначительный штрих,
яркая аналогия или необычное слово, порой дает больше, чем тщательно
прорисованный участок полотна.
5. Философские проблемы - суть философских концепций
Философские концепции полностью представлены в философских проблемах,
рассматриваемых в этих концепциях.
Важнейшим аргументом против разъединенности философов является ясность,
доступность для понимания философских проблем, превосходящая ясность
технических средств (аппарата) решения этих проблем. Философскую проблему
надо понимать как связующий образ концепции в целом, причем для вербальных
философских проблем важны их словесные "кодировки". Так, проблема смысла
жизни может быть сформулирована как проблема поиска себя, как проблема
добра и зла, как проблема оптимального поведения, как проблема смерти и
бессмертия, как проблема направления истории общества, и так далее. Или же
проблема истины может быть повернута как проблема сущности познания, как
проблема веры, как проблема метода, как проблема правильного поведения или
действия... Некоторые формулировки синтезируют разные проблемы (например
проблема наличия свободы совмещает в себе и проблему смысла жизни, и
проблему бога, и проблему истины, и проблему строения реальности). Общность
философских концепций фундаментальнее их понятийного оформления, она носит
образный характер. За кулисами сцены философских концепций находится малое
количество фундаментальных схем-образов, диктующих различие и связь
концепций, самоосознание философов и их специализацию. Попав в поле
воздействия той или иной проблемы, философ определяет свои симпатии, круг
коллег и единомышленников, связь с культурой - вне зависимости от того, на
каком языке они говорят или говорили, как формулировали свои взгляды, какие
принципы в решении проблемы исповедовали.
Ясность философских проблем заключается в том, что они не редуцируются к
вербальным средствам своего выражения, а используют эти средства, поглощая
и трансформируя их, задавая новые, при отсутствии подходящих вербальных
средств. Соответственно просто называние проблем еще не делает их
проблемами, а посему историко-философская классификация, заданная
посредством называния, перечисления основных философских проблем (в отличие
от декларирования принципов, которые вне формулировок не существуют), суть
оболочка, в которую смысл еще предстоит вложить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
являются как бы схемами деятельности, предзадающими очередность и сам набор
допустимых действий. Деятельностно ориентированный философ находится под
влиянием аналогического образа действий, то есть действует принципиально.
Такое действие не означает глупости в частных делах; скорее, философ более
последователен в своих действиях, то есть более деятелен. В действиях он,
если уж принципиально убежден в своей позиции, самый прагматик из
прагматиков, самый циник из циников, самый идеалист из идеалистов, самый
неверующий из неверующих и верующий из верующих... Концептуальная,
"философская" последовательность во всех поступках, отсутствие сбоя и
растерянных метаний за исключением периодов творческих кризисов и смены
философских взглядов, невозмутимость действий, тяга к пророческому слову
(слову, сотрясающему сложившуюся деятельность) - удел прирожденного
философа, философа по поступкам, а не по образованию или профессии.
Наконец, увенчивают иерархию жизненных проблем проблемы вербализованные, в
которых ситуация выражена с помощью некоторых знаковых средств. Интересно,
что и сама ситуация в таком случае может иметь знаковый характер. Будучи
обозначением и, тем самым, рефлексией над действием, вербализованные
проблемы расчленяют предмет там, где он был деятельностно и образно
нерасчленим. В результате жизненные проблемы превращаются в проблемы
профессиональные, описываемые с помощью понятий. Вербализованные
философские проблемы являются ракурсом профессиональных, они выхватывают
момент аналогичности различных профессиональных проблем. Однако цена,
которую платит философия за право пользоваться словами, весьма высока: это
опосредование словами образов ситуаций и действий по их изменению,
почкование одной и той же философской проблемы в разных вербальных
выражениях, варьирование смыслов и жонглирование ими. Многообразие понятий
и неоднозначность их смыслов делает строительство "Вавилонской башни"
философии с помощью вербальных средств затруднительным.
Использование в философских концепциях естественно сложившихся языков
нагружает эти концепции побочными смыслами, которые свойственны обычным
словам. С другой стороны, формальное введение искусственных языков и
задание концепций с их помощью не дает ясности концепций, поскольку в
формальной системе смысл высказываний отсутствует вовсе. В крайнем,
рафинированно вербализованном подходе философскими признаются только
проблемы анализа языка. Часто такой анализ осуществляется с помощью
искусственных языков. Этот анализ распадается на семантический и
синтаксический. Допустимость терминов и высказываний выводится из правил
грамматики и образования смысла. Но откуда берется смысл? Ответ, что смысл
конвенциален, полностью разрушает единство философии. Отсылка к
незыблемости терминов опыта и логических терминов, их определяющей роли в
конструировании теоретических терминов, уничтожает философию как
запрещенное (неосмысленное) словоупотребление. Наконец, ссылка на
следование правилу (Витгенштейн) возвращает обратно к невербальным корням
философии. Стремясь уточнить философские проблемы как проблемы языка,
последователь "лингвистической" точки зрения либо произвольно трактует
смысл, либо убирает смысл полностью. Игра в языковый ригоризм поглощает
подобных философов либо философствующих логиков в ущерб созданию целостных
убедительных образов.
Любомудрие, взятое в своем вербализованном срезе, не означает неразвитости
или же отмены обычного словоупотребления. Наоборот, философ более
разнообразен и изощрен в выборе слов, предрасположен к игре в смыслы и
подтексты. Этим часто он загоняет себя в ловушку непонимания со стороны
неподготовленного собеседника.
Конечно, пренебрегать техникой (т.е. языковыми средствами) философу не
следует, как бы скептически он к речевому выражению философских
схем-образов ни относился. Однако важно помнить, что эти средства - не
более чем краски, которыми пишут картину. Чистота красок и их разнообразие,
то есть строгость использования понятий и их количество, не обязательно
обеспечивает воспринимаемость картины, и один многозначительный штрих,
яркая аналогия или необычное слово, порой дает больше, чем тщательно
прорисованный участок полотна.
5. Философские проблемы - суть философских концепций
Философские концепции полностью представлены в философских проблемах,
рассматриваемых в этих концепциях.
Важнейшим аргументом против разъединенности философов является ясность,
доступность для понимания философских проблем, превосходящая ясность
технических средств (аппарата) решения этих проблем. Философскую проблему
надо понимать как связующий образ концепции в целом, причем для вербальных
философских проблем важны их словесные "кодировки". Так, проблема смысла
жизни может быть сформулирована как проблема поиска себя, как проблема
добра и зла, как проблема оптимального поведения, как проблема смерти и
бессмертия, как проблема направления истории общества, и так далее. Или же
проблема истины может быть повернута как проблема сущности познания, как
проблема веры, как проблема метода, как проблема правильного поведения или
действия... Некоторые формулировки синтезируют разные проблемы (например
проблема наличия свободы совмещает в себе и проблему смысла жизни, и
проблему бога, и проблему истины, и проблему строения реальности). Общность
философских концепций фундаментальнее их понятийного оформления, она носит
образный характер. За кулисами сцены философских концепций находится малое
количество фундаментальных схем-образов, диктующих различие и связь
концепций, самоосознание философов и их специализацию. Попав в поле
воздействия той или иной проблемы, философ определяет свои симпатии, круг
коллег и единомышленников, связь с культурой - вне зависимости от того, на
каком языке они говорят или говорили, как формулировали свои взгляды, какие
принципы в решении проблемы исповедовали.
Ясность философских проблем заключается в том, что они не редуцируются к
вербальным средствам своего выражения, а используют эти средства, поглощая
и трансформируя их, задавая новые, при отсутствии подходящих вербальных
средств. Соответственно просто называние проблем еще не делает их
проблемами, а посему историко-философская классификация, заданная
посредством называния, перечисления основных философских проблем (в отличие
от декларирования принципов, которые вне формулировок не существуют), суть
оболочка, в которую смысл еще предстоит вложить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70