.. Так же, как и я
нужен Роллингу... Это он, кажется, уже понял, несмотря на тупость...
Роллинг приехал сюда, чтобы колонизировать Европу. Если он этого не сде-
лает, он лопнет у себя в Америке со своими миллиардами. Роллинг - живот-
ное, вся его задача - переть вперед, бодать, топтать. У него ни на грош
фантазии... Единственная стена, о которую он может расшибить башку, -
это Советская Россия. Он это понимает, и вся его ярость направлена на
ваше дорогое отечество... Русским я себя не считаю (добавил он торопли-
во), я интернационалист...
- Разумеется, - с презрительной усмешкой сказал Шельга.
- Наши взаимоотношения таковы: до некоторого времени мы работаем
вместе...
- До двадцать восьмого...
Гарин быстро, с блестящими глазами, с юмором взглянул на Шельгу.
- Вы это высчитали? По газетам?
- Может быть...
- Хорошо... Пусть до двадцать восьмого. Затем неминуемо мы должны
вгрызться друг другу в печенку... Если одолеет Роллинг - Советской Рос-
сии это будет вдвойне ужасно: мой аппарат окажется у него в руках и тог-
да с ним бороться будет вам чрезвычайно трудно... Так вот, тем самым,
товарищ Шельга, что вы пробудете здесь с недельку в соседстве с пауками,
вы страшно, неизмеримо увеличиваете возможность моей победы.
Шельга закрыл глаза. Гарин сидел у него в ногах и курил короткими за-
тяжками. Шельга проговорил:
- На какой черт вам мое согласие, вы и без согласия продержите меня
здесь, сколько влезет. Говорите уж прямо, что вам нужно...
- Давно бы так... А то-слово коммуниста... Ейбогу, давеча вы мне так
больно сделали, так досадно... Сейчас, кажется, вы уже начинаете разби-
раться. Мы с вами враги, правда... Но мы должны работать вместе... С ва-
шей точки зрения я - выродок, величайший индивидуалист... Я, Петр Петро-
вич Гарин, милостью сил, меня создавших, с моим мозгом, - не улыбайтесь,
Шельга, - гениальным, да, да, с неизжитыми страстями, от которых мне и
самому тяжело и страшно, с моей жадностью и беспринципностью, противо-
поставляю себя, буквально - противопоставляю себя человечеству.
- Ух ты, - сказал Шельга, - ну и сволочь...
- Именно: "Ух ты, сволочь", вы меня поняли. Я - сластолюбец, все се-
кунды моей жизни я стремлюсь отдать наслаждению. Я бешено тороплюсь по-
кончить с Роллингом, потому что теряю эти драгоценные секунды. Вы - там,
в России, - воинствующая, материализированная идея. У меня нет никакой
идеи, - сознательно, религиозно ненавижу всякую идею. Я поставил себе
цель: создать такую обстановку (подробно рассказывать не буду, вы утоми-
тесь), окружить себя таким излишеством, - сады Семирамиды и прочий вос-
точный вздор - чахлая фантазишка перед моим раем. Я призову всю науку,
всю индустрию, все искусство служить мне. Шельга, вы понимаете, что я
для вас - опасность отдаленная и весьма фантастичная. Роллинг - опас-
ность конкретная, близкая, страшная. Поэтому до известной точки мы с ва-
ми должны идти вместе, до тех пор, покуда Роллинг не будет растоптан.
Большего я не прошу.
- В чем вы хотите, чтобы выразилась моя помощь? - сквозь зубы прого-
ворил Шельга.
- Нужно, чтобы вы совершили небольшую прогулку по морю.
- Иными словами, вы хотите продолжать мой плен?
- Да.
- Что дадите за то, чтобы я не позвал на помощь первого попавшегося
полицейского, когда вы повезете меня к морю?
- Любую сумму.
- Не хочу никакой суммы!
- Ловко, - сказал Гарин и повертелся на тюфяке. - А за модель моего
аппарата согласитесь? (Шельга засопел.) Не верите? Обману, не отдам?
Ну-ка, подумайте, - обману или нет? (Шельга дернул плечом.) То-то Идея
аппарата проста до глупости... Никакими силами я не смогу долго держать
ее в секрете. Такова судьба гениальных изобретений. После двадцать
восьмого во всех газетах будет описано действие инфракрасных лучей, и
немцы, именно немцы, ровно через полгода построят точно такой же аппа-
рат. Я ничем не рискую. Берите модель, везите ее в Россию. Да, кстати, у
меня ваши паспорта и бумаги... Пожалуйста, они не нужны больше... Прос-
тите, что я в них порылся. Я страшно любопытен... Что это у вас за сни-
мок татуированного мальчишки?
- Так, один беспризорный, - сейчас же ответил Шельга, понимая сквозь
головную боль, что Гарин подбирается к самому главному, для чего и при-
шел в подвал.
- На обороте карточки помечено двенадцатое число прошлого месяца,
значит, вы снимали мальчишку накануне отъезда?.. И фотографию взяли с
собой, чтобы показать мне? В Ленинграде вы ее никому не показывали?
- Нет, - сквозь зубы ответил Шельга.
- А мальчишку куда дели? Так, так, я и не заметил, - тут даже имя
поставлено: Иван Гусев. В гребном клубе, что ли, снимали, на террасе?
Узнаю, места знакомые... Что же вам мальчишка рассказывал? Манцев жив?
- Жив.
- Он нашел то, что они там искали?
- Кажется, нашел.
- Вот видите, я всегда верил в Манцева.
Гарин рассчитал верно. У Шельги так устроена была голова, что врать
он никак не мог - и по брезгливости и потому еще, что лганье считал де-
шевкой в игре и в борьбе. Через минуту Гарин узнал всю историю появления
Ивана в гребном клубе и все, что он рассказал о работах Манцева.
- Итак, - Гарин поднялся, весело потер руки, - если двадцать девятого
ночью мы поедем на автомобиле, модель аппарата будет с нами, - вы укаже-
те любое место, где мы аппаратик припрячем до времени... Так вот: доста-
точной будет для вас такая гарантия? Согласны?
- Согласен.
- Добиваться моей смерти не будете?
- В ближайшее время - не буду.
- Я прикажу перевести вас наверх, здесь слишком сыро, - поправляй-
тесь, пейте, кушайте всласть.
Гарин подмигнул и вышел.
- Ваше имя, фамилия?
- Ротмистр Кульневского полка Александр Иванович Волшин, - ответил
широкоскулый офицер, вытягиваясь перед Гариным.
- На какие средства существуете?
- Поденная работа у генерала Субботина по разведению кроликов, двад-
цать су в день, харчи его. Был шофером, неплохо зарабатывал, однополчане
уговорили пойти делегатом на монархический съезд. На первом же заседании
сгоряча въехал в морду полковнику Шерстобитову, кирилловцу. Лишен полно-
мочий и потерял службу.
- Предлагаю опасную работу. Крупный гонорар. Согласны?
- Так точно.
- Вы поедете в Париж. Получите рекомендацию. Будете зачислены на
службу. С бумагами и мандатом выедете в Ленинград... Там вот по этой фо-
тографии отыщете одного мальчишку...
Прошло пять дней. Ничто не нарушало покоя прирейнского небольшого го-
родка К., лежащего в зеленой и влажной долине вблизи знаменитых заводов
Анилиновой компании.
Ни извилистых улицах с узкими тротуарами с утра весело постукивали
деревянные подошвы школьников, раздавались тяжелые шаги рабочих, женщины
катили детские колясочки в тень лип к речке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
нужен Роллингу... Это он, кажется, уже понял, несмотря на тупость...
Роллинг приехал сюда, чтобы колонизировать Европу. Если он этого не сде-
лает, он лопнет у себя в Америке со своими миллиардами. Роллинг - живот-
ное, вся его задача - переть вперед, бодать, топтать. У него ни на грош
фантазии... Единственная стена, о которую он может расшибить башку, -
это Советская Россия. Он это понимает, и вся его ярость направлена на
ваше дорогое отечество... Русским я себя не считаю (добавил он торопли-
во), я интернационалист...
- Разумеется, - с презрительной усмешкой сказал Шельга.
- Наши взаимоотношения таковы: до некоторого времени мы работаем
вместе...
- До двадцать восьмого...
Гарин быстро, с блестящими глазами, с юмором взглянул на Шельгу.
- Вы это высчитали? По газетам?
- Может быть...
- Хорошо... Пусть до двадцать восьмого. Затем неминуемо мы должны
вгрызться друг другу в печенку... Если одолеет Роллинг - Советской Рос-
сии это будет вдвойне ужасно: мой аппарат окажется у него в руках и тог-
да с ним бороться будет вам чрезвычайно трудно... Так вот, тем самым,
товарищ Шельга, что вы пробудете здесь с недельку в соседстве с пауками,
вы страшно, неизмеримо увеличиваете возможность моей победы.
Шельга закрыл глаза. Гарин сидел у него в ногах и курил короткими за-
тяжками. Шельга проговорил:
- На какой черт вам мое согласие, вы и без согласия продержите меня
здесь, сколько влезет. Говорите уж прямо, что вам нужно...
- Давно бы так... А то-слово коммуниста... Ейбогу, давеча вы мне так
больно сделали, так досадно... Сейчас, кажется, вы уже начинаете разби-
раться. Мы с вами враги, правда... Но мы должны работать вместе... С ва-
шей точки зрения я - выродок, величайший индивидуалист... Я, Петр Петро-
вич Гарин, милостью сил, меня создавших, с моим мозгом, - не улыбайтесь,
Шельга, - гениальным, да, да, с неизжитыми страстями, от которых мне и
самому тяжело и страшно, с моей жадностью и беспринципностью, противо-
поставляю себя, буквально - противопоставляю себя человечеству.
- Ух ты, - сказал Шельга, - ну и сволочь...
- Именно: "Ух ты, сволочь", вы меня поняли. Я - сластолюбец, все се-
кунды моей жизни я стремлюсь отдать наслаждению. Я бешено тороплюсь по-
кончить с Роллингом, потому что теряю эти драгоценные секунды. Вы - там,
в России, - воинствующая, материализированная идея. У меня нет никакой
идеи, - сознательно, религиозно ненавижу всякую идею. Я поставил себе
цель: создать такую обстановку (подробно рассказывать не буду, вы утоми-
тесь), окружить себя таким излишеством, - сады Семирамиды и прочий вос-
точный вздор - чахлая фантазишка перед моим раем. Я призову всю науку,
всю индустрию, все искусство служить мне. Шельга, вы понимаете, что я
для вас - опасность отдаленная и весьма фантастичная. Роллинг - опас-
ность конкретная, близкая, страшная. Поэтому до известной точки мы с ва-
ми должны идти вместе, до тех пор, покуда Роллинг не будет растоптан.
Большего я не прошу.
- В чем вы хотите, чтобы выразилась моя помощь? - сквозь зубы прого-
ворил Шельга.
- Нужно, чтобы вы совершили небольшую прогулку по морю.
- Иными словами, вы хотите продолжать мой плен?
- Да.
- Что дадите за то, чтобы я не позвал на помощь первого попавшегося
полицейского, когда вы повезете меня к морю?
- Любую сумму.
- Не хочу никакой суммы!
- Ловко, - сказал Гарин и повертелся на тюфяке. - А за модель моего
аппарата согласитесь? (Шельга засопел.) Не верите? Обману, не отдам?
Ну-ка, подумайте, - обману или нет? (Шельга дернул плечом.) То-то Идея
аппарата проста до глупости... Никакими силами я не смогу долго держать
ее в секрете. Такова судьба гениальных изобретений. После двадцать
восьмого во всех газетах будет описано действие инфракрасных лучей, и
немцы, именно немцы, ровно через полгода построят точно такой же аппа-
рат. Я ничем не рискую. Берите модель, везите ее в Россию. Да, кстати, у
меня ваши паспорта и бумаги... Пожалуйста, они не нужны больше... Прос-
тите, что я в них порылся. Я страшно любопытен... Что это у вас за сни-
мок татуированного мальчишки?
- Так, один беспризорный, - сейчас же ответил Шельга, понимая сквозь
головную боль, что Гарин подбирается к самому главному, для чего и при-
шел в подвал.
- На обороте карточки помечено двенадцатое число прошлого месяца,
значит, вы снимали мальчишку накануне отъезда?.. И фотографию взяли с
собой, чтобы показать мне? В Ленинграде вы ее никому не показывали?
- Нет, - сквозь зубы ответил Шельга.
- А мальчишку куда дели? Так, так, я и не заметил, - тут даже имя
поставлено: Иван Гусев. В гребном клубе, что ли, снимали, на террасе?
Узнаю, места знакомые... Что же вам мальчишка рассказывал? Манцев жив?
- Жив.
- Он нашел то, что они там искали?
- Кажется, нашел.
- Вот видите, я всегда верил в Манцева.
Гарин рассчитал верно. У Шельги так устроена была голова, что врать
он никак не мог - и по брезгливости и потому еще, что лганье считал де-
шевкой в игре и в борьбе. Через минуту Гарин узнал всю историю появления
Ивана в гребном клубе и все, что он рассказал о работах Манцева.
- Итак, - Гарин поднялся, весело потер руки, - если двадцать девятого
ночью мы поедем на автомобиле, модель аппарата будет с нами, - вы укаже-
те любое место, где мы аппаратик припрячем до времени... Так вот: доста-
точной будет для вас такая гарантия? Согласны?
- Согласен.
- Добиваться моей смерти не будете?
- В ближайшее время - не буду.
- Я прикажу перевести вас наверх, здесь слишком сыро, - поправляй-
тесь, пейте, кушайте всласть.
Гарин подмигнул и вышел.
- Ваше имя, фамилия?
- Ротмистр Кульневского полка Александр Иванович Волшин, - ответил
широкоскулый офицер, вытягиваясь перед Гариным.
- На какие средства существуете?
- Поденная работа у генерала Субботина по разведению кроликов, двад-
цать су в день, харчи его. Был шофером, неплохо зарабатывал, однополчане
уговорили пойти делегатом на монархический съезд. На первом же заседании
сгоряча въехал в морду полковнику Шерстобитову, кирилловцу. Лишен полно-
мочий и потерял службу.
- Предлагаю опасную работу. Крупный гонорар. Согласны?
- Так точно.
- Вы поедете в Париж. Получите рекомендацию. Будете зачислены на
службу. С бумагами и мандатом выедете в Ленинград... Там вот по этой фо-
тографии отыщете одного мальчишку...
Прошло пять дней. Ничто не нарушало покоя прирейнского небольшого го-
родка К., лежащего в зеленой и влажной долине вблизи знаменитых заводов
Анилиновой компании.
Ни извилистых улицах с узкими тротуарами с утра весело постукивали
деревянные подошвы школьников, раздавались тяжелые шаги рабочих, женщины
катили детские колясочки в тень лип к речке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81