Найдет ли замочную скважину
он? Или нет такого года и места? Или годится всякое и всякий год?

Эргис примчался - значит, в лесу все спокойно. Сидит и молчит, и я
тоже молчу. Оказывается, и Эргис постарел. Седина в висках и тяжелые
складки у губ. И в глазах что-то тусклое - то ли мудрость, то ли
усталость.
Я лежу и гляжу на него с расстоянья болезни, и спокойная грусть: вот
и ты несвободен, Эргис. Ты завяз в это по уши, как и я, и не только не
сможешь - не захочешь жить по-другому.
И спокойная гордость: ну, каков мой Эргис? Государственный муж,
полководец, тот, кому я могу...
И - угрюмая радость: да, ему я могу все оставить! Он сумеет. С
Братством ему не ужиться? Значит, не будет Братства!
- Ну, - говорит он неловко, - как ты?
- Нормально. Не в первый раз. А как в лесу?
- А как в песне, "Всех убили, закопали и уселись пировать". Тилар, -
говорит он вдруг. - Зря я тебя тогда отпустил. Вот чуяло сердце.
- Брось! От всех ты меня не защитишь!
Вскинул голову, смотрит с тревогой.
- Веселая песенка! Про одного уже слыхивал.
- Не так все скверно, Эргис. Просто надо подумать о наследнике.
- Что дальше, то веселей!
Глухая тоска у него в глазах - разве он сам об этом не думал?
Наверное, думал, и с ним бесполезно хитрить. Хитрить еще с Эргисом? И я
говорю ему правду:
- Я не хочу умирать. Не потому, что боюсь - просто тошно, когда решат
за меня, сколько ты должен жить и когда умереть.
- Кто? - говорит он глухо.
- Церковь.
- Покуда...
- Да, - говорю я ему, - еще лет пять. А потом прикончат меня и
раздавят всех вас, потому что вы слишком привыкнете жить за моей спиною.
- Спина-то не больно широкая.
- Разве?
Вздыхает и опускает глаза.
- Эргис, - говорю я ему, - считай, что я струсил, но для Малого
Квайра лучше, если меня здесь не будет через пять лет.
- Ну да! Ты - и страх! Небось еще почище проделку задумал!
- Может быть, но это будет не скоро. А пока...
- Ну что, пока? Хочешь, чтоб я в эту упряжку впрягся? Ты еле везешь,
а я-то против тебя?
- Больше некому, Эргис. Асаг рано или поздно всех разгонит...
- А начнет с меня!
- Погоди, Эргис. Послушай. Через пять лет Касе не должно быть ни
Бэрсаров, ни Братства. Это не отвратит Священной войны, но даст вам шанс
уцелеть. Против колдуна Бэрсара и богопротивного Братства Церковь заставит
выступить светскую власть. И Таласар - можешь не сомневаться - с
удовольствием ввяжется в эту войну. И Лагар - без всякого удовольствия -
тоже. Ну, о Кевате я не говорю - там пока ничего не ясно. Но если не будет
ни Бэрсара, ни Братства - только люди верящие как-то иначе, это выглядит
уже по-другому. Не дело одного государя указывать другому, как и чему
молиться его людям. Нейтралитет Бассота слишком нужен окрестным странам, и
это будет для них предлогом не ввязываться в войну.
- Ну, наш-то поганец ввяжется!
- Но только он. И ты его одолеешь.
- Крира?
- Не прибедняйся, Эргис. Из Бассота можно сделать одно большое
Приграничье.
- Против своих?
- За своих. Малый Квайр надо сберечь ради большого. Пока мы живы и
процветаем...
- Да ладно! А то я не знаю! Ох ты, господи, ну, беда с тобой! Вечно
как оглоушишь...
- Это еще не скоро, Эргис. Года через четыре. Мне еще надо прикончить
Братство.
- Тилар, - очень тихо сказал Эргис. - А, может, вместе, а?
- А на кого я оставлю это? Отпусти меня, - прошу смиренно. - Дайте
мне хоть немного пожить свободным!

А вот и еще один победитель: гон Эраф прилетел из Лагара. Я уже в
силах принять его в кабинете.
Попиваем нагретый лот, говорим о приятном и интересном, потому что
таков ритуал. Гон Эраф ценит время, но не выносит спешки, и беседа должна
созреть. Созреть, перезреть и, как плод, упасть прямо в руки.
- Мой покровитель! - ласково говорит мне старик, - доколе вы будите
так безрассудны? Какая вам надобность рисковать своей жизнью, драгоценной
для стольких людей?
- Себя не переделаешь, биил Эраф. Но сами вы, надеюсь, в добром
здравии?
Какое там в добром! У него полсотни болезней, и он с удовольствием
расскажет о них, и надо вздыхать, поддакивать и кивать, но это значит, что
мы с ним почти у цели, и можно спросить о здоровье его почтенного брата, а
это прямая дорога к тарданским делам.
- Тардан - есть Тардан, - ворчит старик. - Пиратское гнездо и
воровская обитель. Даже его величество, могучий и благородный Сантан III -
просто грабитель с морской дороги, мужлан неотесанный.
- Но вас-то он не грабил, биил Эраф?
- Нет, - говорит Эраф, - но и я его тоже.
- Неужели?
- Увы! Я добился только права беспошлинного прохода через Тардан для
наших караванов.
- Разве этого мало, биил Эраф?
- Мало! У брата такие связи, что я мог рассчитывать на право
свободной торговли с Балгом!
- Не искушайте бога, биил Эраф! Чудеса дозволены только ему. Вы и так
сделали больше, чем в человеческих силах. А что кор Эслан? Он не скучал в
Лагаре?
- Нет, мой покровитель, - быстрый лукавый взгляд, и я улыбаюсь в
ответ. - Царственный кор намерен остаться в Лагаре до зимы. Он просил
передать вам письмо, биил Бэрсар...
- Я успею его прочесть.
Я знаю, что хочет сказать Эслан, и он, наверное, прав. Сейчас для
него Лагар приличнее Каса.
Немного поговорим о лагарских делах. Теперь гон Эраф одобряет блокаду
Квайра. Увидел поближе - и согласился. Нынешний Квайр стоит держать в узде
- у него слишком сильные руки.
- Биил Эраф, - говорю я вдруг, - а особенности нашей дипломатии вас
не задевают? Я ведь не официальное лицо, и нас с вами словно бы не
существует. Тайные договоры, словесные соглашения...
- Да, - говорит он, - бывает. Я привык опираться на документы, а не
на слова. Просто никогда еще я не мог столь многое совершить, потому что
никогда у меня не было такого хозяина. - Увидел, что я хочу возразить, и
поднял руку. - Я знаю, что вы скажете, мой покровитель, но старой собаке
нужен хозяин. Утешьтесь тем, что нет никого вернее, чем старые преданные
псы.
- Но вы же знаете...
- Знаю. - И вдруг невпопад: - Кстати, о документах. Я должен сообщить
вам весьма прискорбную весть. - Молчит, опустив глаза, никак не может
решиться. И наконец: - Чиновники - особое братство, биил Бэрсар. Мы не
рубим канатов и не сжигаем остов, поелику неведомо, на какой стороне
спасение, а на какой - погибель. Есть люди - весьма доверенные - в
Судейском и Посольских приказах, которые не забывают меня.
Мне стало ведомо, что из Судейского и Посольского приказов, равно как
из личной канцелярии правителя, изымаются документы с надписью акиха
Калата и заменяются таковыми же с подписью акиха Таласара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88