Сыздавна в Квайре вся
зараза от безбожного Братства - одни разговоры?
- Есть, дорогой Учитель! Кончики отыскали и до сердца скоро дойдем.
Вот днями договор с Тарданом подпишем, можно и за свои дела браться. Все
готово!
- А аких знает об этом?
Рават поглядел удивленно.
- Да как бы я без воли его за такое дело взялся?
Боль и облегчение - словно прорвало нарыв. Все. Напрасно ты поспешил,
Баруф. Честное слово, я не хотел! Думал, что буду с тобой до конца. Ладно,
если ты сделал и этот выбор...
И я принялся за Равата. С ленивым, чуть насмешливым интересом я
требовал доказательств, что Братство существует, что это не сплетни и не
сказки предместий. Он лез вон из кожи, чтоб доказать, что он сражается не
со словами, не с бабьими пересудами, а с реальной силой. Он все мне
выложил, даже то, в чем был не уверен, даже свои догадки. Неглупые у него
были догадки.
Да мальчик, прав Баруф, а не я - ты годишься. Не просто мелкий
честолюбец - а личность. Ум и жестокость... тяжело мне будет с таким
врагом. Ничего, ты еще молод. Я продержусь на твоих ошибках. Я играл с
ним, и это было стыдно, ведь он еще верил мне и уважал меня. Пожалуй,
теперь и я его уважал. Он был мой враг, настоящий, смертельный - а таких
врагов положено уважать.
Что же ты наделал, Баруф? Да, я знаю, тебя заставили поспешить. За
все надо платить - но зачем так подло? Почему ты со мной не поговорил? Мы
бы вдвоем... господи, ты ведь знаешь, что мы можем вдвоем?
Концы у вас - это да, но у меня целых два дня. Я успею.
Я не ложился в эту ночь. Спокойно и деловито просмотрел бумаги и
уничтожил все, что не касалось наших с Баруфом занятий. Жальче всего было
расчеты. Снова и снова я просматривал их, нашел небольшую ошибку,
машинально исправил. А потом отправил в очаг, и мне показалось, что я
бросил в огонь всю свою жизнь - от рождения и до сегодняшней ночи. Но
искры погасли, осыпались в черном пепле, и я заставил себя улыбнуться.
Восстановлю, если буду жив. Память меня еще не подводила.
Вытащил деньги - о них не знала даже Суил. Чуть больше пяти кассалов
- огромная сумма для Квайра, но для меня - гроши. Многое надо было
сделать; я все успел, а ночь никак не кончалась... и боль не кончалась
тоже.
Рассвет настиг меня у Ирагских ворот. Все у меня готово: пропуска,
охранные грамоты, офицерские бляхи. Конечно, Баруф со временем все
поменяет, но пара месяцев полной свободы... Ирсал торчал у кузницы. Глядел
на небо и чесал волосатую грудь. Увидел меня, хмыкнул и взялся ладонью за
щеку.
- Отправляйся в Кас, - велел я ему. - Забирай семью. Мать тоже с
тобой поедет. Чтоб завтра вас в городе не было! Держи.
Он взял мешочек с деньгами, поглядел на него, на меня.
- Беда?
- Беда. Беги к Асагу. Скажешь: началось. Ночью увидимся, я провожать
приду.
- А если про тетку спросит?
- Скажешь, я остаюсь.
- Насовсем?
- Насовсем.
- Слава богу! - сказал Ирсал и обнял меня, шлепнув мешком по спине.
- Поспеши.
- Дай хоть оденусь, родич чертов!

Мать я застал за уборкой. Засучив рукава, низко нагнувшись, она
скоблила ножом давно отскобленный стол. Я глядел на ее худые, сутулые
плечи, на бессильную шею, и в горле стоял комок. Я так давно ее не видел.
Я так по ней стосковался. Я опять так долго не смогу увидеть ее. Вдруг она
оглянулась, и улыбка согрела ее лицо и оживила глаза.
- Равл! Да как же ты тихонечко взошел, я и не чуяла!
Но я молчал, и улыбка ее погасла.
- Равл, никак что стряслось? Что с тобой, детка?
- Матушка, - глухо сказал я. - Тебе надо уехать.
Она обвела испуганным взглядом дом - родные стены, где прошла ее
жизнь, где она любила и горевала, где родила и потеряла своих детей, -
единственное, что есть у нее на свете.
- Господи помилуй, Равл. Куда ж я из дому?
Я не ответил. Я молча глядел на нее, и мать вдруг шагнула ко мне,
провела по лицу рукою.
- Сыночек, детка моя ненаглядная, да что с тобой?
- Хочешь, чтоб я остался честным человеком? Чтобы не стыдиться за
меня?
Она кивнула.
- Уезжай. Если до тебя доберутся... я все сделаю... любую подлость.
Развяжи мне руки, матушка. Не дай, чтобы меня скрутили.
- О-ох, Равл!
- Ты не одна поедешь - Ирсал тоже увозит своих. И мать Суил там. И я
приеду... попозже.
- О-ох, Равл, - опять простонала она. - Сказывала ж я... Когда
ехать-то?
- Этой ночью.
- Нынче? - и мать вдруг рванула себя за волоса и заголосила, как по
покойнику.
Нелегкий был день, но я все успел. Даже увиделся - жаль, не с Асагом,
с другим Старшим Братом - Сиблом. И хотя он был Старший, а я только Брат
Совета, да еще не прошедший обряд, он молча выслушал распоряжения, и
спросил лишь, где и когда будет встреча.
- В лесу. Хонтову вырубку знаешь? В полдень, через два дня. Сам не
успею - кого-то пришлю. Все. Храни вас бог. Проследи сам, чтоб тех, кого я
назвал, завтра к утру в городе не было.
- Коль уж ты велишь, как не расстараться! - странная усмешка и
странный взгляд, но мне было не до того, я спешил проводить мать.
Невеселым был наш исход. Чтобы никто не заметил, мы из города вышли
пешком; повозка ждала в лесу. Мать еле шла; от страха и от горя у нее
подкашивались ноги. Сразу за околицей я взял ее на руки, и она всю дорогу
проплакала, прижавшись ко мне. Такая она была маленькая и легкая, так мало
я дал ей радости и столько горя принес взамен! И потом, сидя в повозке,
она все меня не отпускала, и ее слезы жгли мне лицо.
Но вот все кончилось. Тазир оторвала ее от меня, и они, обнявшись,
заплакали в голос. Ирсал хлестнул лошадей, заскрипели колеса. Долго еще
звучал в ночи этот скрип, а потом затих, затерялся в лесных звуках, и я
повернулся и безрадостно зашагал в город. Усталый и одинокий вступил я в
безлюдье улиц, и первый осенний дождь вовсю поливал меня. Мой дом был тих
и темен, и, взбираясь по лестнице, я малодушно надеялся, что Суил еще нет.
Так будет намного проще... И все-таки я улыбнулся, когда распахнулась
дверь, и я увидел Суил.
- Никак вернулся, горе мое? Хорош! Где это тебя черти под дождем
таскали?
- Мать провожал.
Она тихо вскрикнула и схватилась за щеки.
- Господи, Тилар! Что это ты надумал?
- Может, отложим, Суил? Я устал.
- Раздевайся! - приказала Суил и полезла в ларь за одеждой. - Ел-то
хоть сегодня?
- Не помню.
- Ой, и беда с тобой! Иди сюда, полью.
А потом, умывшись и одевшись в сухое, я сидел за столом, и Суил
хмурила тонкие брови, ревниво следя, как я ем. И только когда убедилась,
что в меня не влезет ни крошки, поглядела в глаза и потребовала сурово:
- Сказывай!
- Суил, а может у Огила сотню для тебя попросить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88