Ну что же, ход
закономерный. Интересно, приживутся ли эти ростки в квайрских лесах?
Мы говорим. Единый поток мысли то про себя, то вслух, и части
сходятся в целое; и я уже снова чувствую Квайр, как будто не покидал его.
И мне невесело.
Нет голода в селах и в городах достаток, торговля цветет, мы ладим с
соседями, армия наша сильна - а радости нет.
Томительный гнет несвободы, витающий в городах. Нерадостное ожидание
в угрюмом напряжении сил. Что будет со страной? Что будет с нами, если мы
победим?
- А у вас-то как? - спрашивает Зелор, и в глазах его тихая, ласковая
печаль. Он нескоро увидит Кас - а, возможно, и никогда. Он не может сесть
на коня и не сможет идти пешком, он болен и слаб, он хозяин Квайра - и не
отдаст его никому.
И я рассказываю о том, что он уже знаете сам, но он хочет, чтоб это
ему рассказал я - именно я и только ему.
Как мы сперва ютились в немногих домах, а к весне построили несколько
улиц. Как бедствовали, кормились только охотой, и какие у нас теперь
промыслы и мастерские, и как у нас что заведено в Малом Квайре. А теперь
мы затеяли строить свой храм. Отыскали в Соголе зодчего Тансара, того
самого, что строил храм святого Гоэда...
- Зря ты сына Гилором назвал, - тихо сказал он. - Может, и будет на
нем дедово благословение... а зря.
Единственный человек, который посмел это мне сказать. И я молчу,
потому что он, наверное, прав.
Дело сделано, нам пора уезжать. Бедный Баруф! Армия так доказала свою
лояльность, что Совет Благородных приказал долго жить. Услуга с подвохом,
но это твоя вина. Если б я мог спасти тебя как-то иначе...
Мог бы, конечно, но за мною должок. Не надо было перехватывать тот
караван. Даже если это сделал не ты... что же, Совет Благородных тоже не я
разогнал.
Еду и улыбаюсь, в Квайр уже канул в моросящую тьму. Наконец-то
собрался дождь, пускай идет, чем хуже дороги, тем лучше для нас.
Экая мелочь караван, но это против правил игры. Я отдаю тебе Квайр и
не мешаю тебе, а ты не мешаешь мне. Это вовсе не месть, и я на тебя не
сержусь. Просто приходится напоминать, что я не терплю нечестной игры.
И мне уже не стыдно так думать.
Мы едем сквозь дождь - по тропам, пока еще палые листья не смыла
вода, а завтра, возможно, мы слезем с коней, а послезавтра мы сможем
спуститься к реке, и грязное половодье снесет нас в Лагар.
Мне грустно и хорошо под весенним дождем, а в сером небе уже
проявился рисунок ветвей, и пахнет весной. Скромный и ласковый запах чуть
одетого зеленью квайрского леса, и снова это странное чувство: мой. Мое.
Включающее меня. Но почему? Я - горожанин и потомок горожан, олгонец и
потомок олгонцев, жителю великой державы, и мое - это все, что между двух
океанов, от северной тундры до верфей Дигуна.
Нет. Мое - это кусочек земли, где всего-то пяток городов и десятка
два городков, пятачок, изъезженный мной из конца в конец.
Чем он лучше других таких пятачков, почему на них я в пути и в лесу,
а здесь я в лесу - но дома?
Мы едем, но серый сумрак уже не скрывает нас; я вижу, как запрокинул
лицо Эргис и ловит губами струи дождя, а Дарн улыбается, а Эгон поник, а
двое верных - Двар и Силар, товарищи многих моих путей - отстали на
несколько шагов, и мне не стоит на них глядеть.
Родная земля и запах весны, и невозвратность этих минут. Мы только
лишь прикоснулись душой, и снова уходим от нее. Мы будем пока, и будет
она, но почему же навеки врозь?
Два дня по реке, три дня по суше - и мы спокойно въезжаем в Лагар.
Средь белого дня, как почтенные люди.
А я и есть человек почтенный: купил бассотское подданство, не
поскупился, и теперь неподсуден нигде - кроме Квайра. И прятаться мне ни к
лицу - я богат и знатен, и представляю только себя. Хватит с нас грязи,
ночлегов в лесу и землянок, мы снимаем приличный дом, облачимся в
приличное платье, закажем приличный обед. И будем ждать. Мы сняли
приличный дом, оделись в приличное платье и ждем - но без дела. Конечно, я
вынужден отправлять караваны - но не без дела. Конечно, я вынужден
отправлять караваны в Тардан - никто не пропустит их через квайрские
земли, но заморские связи Лагара интересуют меня. Тардан разорен
десятилетней войной, когда торгуешь предметами роскоши, с этим стоит
считаться. Я считаюсь. Тем более, что торговые сделки - это лучшее из
прикрытий. Тем более, что цифры моих доходов напомнят кое-кому, что я - не
нищий изгнанник и вовсе не стыдно быть знакомым со мной.
Без обмана: гальваника уже выручала меня, и горсть позолоченных
безделушек легко уместились в походном мешке. Я не стану выдавать эти
вещички за золото, но вид у них весьма недурной, и эта сделка сулит купцам
немалый барыш.
Ну, у лагарцев имена! Варт Варталар, навигатор и судовладелец, купец
и немного пират. Торжественный договор с полюбовной записью и гильдейской
печатью. Я поставляю товар, он перевозит его. Плата за перевоз плюс доля
от оборота. Я знаю, что он не обманет меня - на то есть причина, и знаю,
насколько полезен он будет мне. И можно уже отправлять гонца в Бассот.
А Тубар сейчас у себя в поместье, и я не могу без зова явиться к
нему.
Светская жизнь! Я у всех, и все у меня, дорого и ужасно скучно. И
немного смешно: это я год назад задыхался в тисках здешнего этикета?
Господи, да ведь это же просто свобода по сравнению с той свободой,
которой я наслаждаюсь в Касе!
Днем торговля, политика вечером. Бедные дурачки! Мне было их жаль,
когда они глотали крючок, уверенные, что меня провели. Я не люблю
нечестной игры, но честной она быть не могла. Мышление девятого века в
шестом - с Зелором я не выиграю ничего, и с Сиблом тоже; прорехи в логике
они заткнут интуицией, и тут уж я пас - но эти... В прошлый раз я был
связан статусом дипломата, а теперь я делаю, что хочу. Я очень немного
хочу. Всего лишь вывести из игры посольство Кевата. Политика этого века:
много денег и грубый нажим. А у меня ни денег, ни силы - только факты и
способы их подавать. Очередная резня в Кайале? Престарелый Тибайен обожает
раскрывать заговоры, чтобы казнить десяток-другой друзей. Неплохое
развлечение для тирана, но тихий Лагар смотрит на это не так. Три заговора
за год - устойчива ли власть Тибайена, не пахнет ли это новой смутой в
Кевате? А если рухнет в смуту Кеват, останется только Квайр - сильный, как
никогда, и готовый к любой войне.
Нет, я не вру - зачем мне врать? - я просто толкую факты. Деньги и
грубый нажим - а признак ли это силы? Зачем Кевату Лагар, если он так
силен? Кеватские деньги? Это неплохо, но смотрите, что было в Квайре:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
закономерный. Интересно, приживутся ли эти ростки в квайрских лесах?
Мы говорим. Единый поток мысли то про себя, то вслух, и части
сходятся в целое; и я уже снова чувствую Квайр, как будто не покидал его.
И мне невесело.
Нет голода в селах и в городах достаток, торговля цветет, мы ладим с
соседями, армия наша сильна - а радости нет.
Томительный гнет несвободы, витающий в городах. Нерадостное ожидание
в угрюмом напряжении сил. Что будет со страной? Что будет с нами, если мы
победим?
- А у вас-то как? - спрашивает Зелор, и в глазах его тихая, ласковая
печаль. Он нескоро увидит Кас - а, возможно, и никогда. Он не может сесть
на коня и не сможет идти пешком, он болен и слаб, он хозяин Квайра - и не
отдаст его никому.
И я рассказываю о том, что он уже знаете сам, но он хочет, чтоб это
ему рассказал я - именно я и только ему.
Как мы сперва ютились в немногих домах, а к весне построили несколько
улиц. Как бедствовали, кормились только охотой, и какие у нас теперь
промыслы и мастерские, и как у нас что заведено в Малом Квайре. А теперь
мы затеяли строить свой храм. Отыскали в Соголе зодчего Тансара, того
самого, что строил храм святого Гоэда...
- Зря ты сына Гилором назвал, - тихо сказал он. - Может, и будет на
нем дедово благословение... а зря.
Единственный человек, который посмел это мне сказать. И я молчу,
потому что он, наверное, прав.
Дело сделано, нам пора уезжать. Бедный Баруф! Армия так доказала свою
лояльность, что Совет Благородных приказал долго жить. Услуга с подвохом,
но это твоя вина. Если б я мог спасти тебя как-то иначе...
Мог бы, конечно, но за мною должок. Не надо было перехватывать тот
караван. Даже если это сделал не ты... что же, Совет Благородных тоже не я
разогнал.
Еду и улыбаюсь, в Квайр уже канул в моросящую тьму. Наконец-то
собрался дождь, пускай идет, чем хуже дороги, тем лучше для нас.
Экая мелочь караван, но это против правил игры. Я отдаю тебе Квайр и
не мешаю тебе, а ты не мешаешь мне. Это вовсе не месть, и я на тебя не
сержусь. Просто приходится напоминать, что я не терплю нечестной игры.
И мне уже не стыдно так думать.
Мы едем сквозь дождь - по тропам, пока еще палые листья не смыла
вода, а завтра, возможно, мы слезем с коней, а послезавтра мы сможем
спуститься к реке, и грязное половодье снесет нас в Лагар.
Мне грустно и хорошо под весенним дождем, а в сером небе уже
проявился рисунок ветвей, и пахнет весной. Скромный и ласковый запах чуть
одетого зеленью квайрского леса, и снова это странное чувство: мой. Мое.
Включающее меня. Но почему? Я - горожанин и потомок горожан, олгонец и
потомок олгонцев, жителю великой державы, и мое - это все, что между двух
океанов, от северной тундры до верфей Дигуна.
Нет. Мое - это кусочек земли, где всего-то пяток городов и десятка
два городков, пятачок, изъезженный мной из конца в конец.
Чем он лучше других таких пятачков, почему на них я в пути и в лесу,
а здесь я в лесу - но дома?
Мы едем, но серый сумрак уже не скрывает нас; я вижу, как запрокинул
лицо Эргис и ловит губами струи дождя, а Дарн улыбается, а Эгон поник, а
двое верных - Двар и Силар, товарищи многих моих путей - отстали на
несколько шагов, и мне не стоит на них глядеть.
Родная земля и запах весны, и невозвратность этих минут. Мы только
лишь прикоснулись душой, и снова уходим от нее. Мы будем пока, и будет
она, но почему же навеки врозь?
Два дня по реке, три дня по суше - и мы спокойно въезжаем в Лагар.
Средь белого дня, как почтенные люди.
А я и есть человек почтенный: купил бассотское подданство, не
поскупился, и теперь неподсуден нигде - кроме Квайра. И прятаться мне ни к
лицу - я богат и знатен, и представляю только себя. Хватит с нас грязи,
ночлегов в лесу и землянок, мы снимаем приличный дом, облачимся в
приличное платье, закажем приличный обед. И будем ждать. Мы сняли
приличный дом, оделись в приличное платье и ждем - но без дела. Конечно, я
вынужден отправлять караваны - но не без дела. Конечно, я вынужден
отправлять караваны в Тардан - никто не пропустит их через квайрские
земли, но заморские связи Лагара интересуют меня. Тардан разорен
десятилетней войной, когда торгуешь предметами роскоши, с этим стоит
считаться. Я считаюсь. Тем более, что торговые сделки - это лучшее из
прикрытий. Тем более, что цифры моих доходов напомнят кое-кому, что я - не
нищий изгнанник и вовсе не стыдно быть знакомым со мной.
Без обмана: гальваника уже выручала меня, и горсть позолоченных
безделушек легко уместились в походном мешке. Я не стану выдавать эти
вещички за золото, но вид у них весьма недурной, и эта сделка сулит купцам
немалый барыш.
Ну, у лагарцев имена! Варт Варталар, навигатор и судовладелец, купец
и немного пират. Торжественный договор с полюбовной записью и гильдейской
печатью. Я поставляю товар, он перевозит его. Плата за перевоз плюс доля
от оборота. Я знаю, что он не обманет меня - на то есть причина, и знаю,
насколько полезен он будет мне. И можно уже отправлять гонца в Бассот.
А Тубар сейчас у себя в поместье, и я не могу без зова явиться к
нему.
Светская жизнь! Я у всех, и все у меня, дорого и ужасно скучно. И
немного смешно: это я год назад задыхался в тисках здешнего этикета?
Господи, да ведь это же просто свобода по сравнению с той свободой,
которой я наслаждаюсь в Касе!
Днем торговля, политика вечером. Бедные дурачки! Мне было их жаль,
когда они глотали крючок, уверенные, что меня провели. Я не люблю
нечестной игры, но честной она быть не могла. Мышление девятого века в
шестом - с Зелором я не выиграю ничего, и с Сиблом тоже; прорехи в логике
они заткнут интуицией, и тут уж я пас - но эти... В прошлый раз я был
связан статусом дипломата, а теперь я делаю, что хочу. Я очень немного
хочу. Всего лишь вывести из игры посольство Кевата. Политика этого века:
много денег и грубый нажим. А у меня ни денег, ни силы - только факты и
способы их подавать. Очередная резня в Кайале? Престарелый Тибайен обожает
раскрывать заговоры, чтобы казнить десяток-другой друзей. Неплохое
развлечение для тирана, но тихий Лагар смотрит на это не так. Три заговора
за год - устойчива ли власть Тибайена, не пахнет ли это новой смутой в
Кевате? А если рухнет в смуту Кеват, останется только Квайр - сильный, как
никогда, и готовый к любой войне.
Нет, я не вру - зачем мне врать? - я просто толкую факты. Деньги и
грубый нажим - а признак ли это силы? Зачем Кевату Лагар, если он так
силен? Кеватские деньги? Это неплохо, но смотрите, что было в Квайре:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88