Выход, конечно быль. Лагар помог бы купить зерно за морем. Ноу нас
ведь монархия! Покойным Господином Квайра - как и нынешним, впрочем -
вертели, как хотели. Тибайен не упустил случая. Скупил всех, кто
продавался, а остальных - их было немного! - попросту уничтожил.
Результат: Квайр разорвал союзный договор с Лагаром и заключил новый -
вассальный - с Кеватом.
- Веселая история!
- Еще бы! Теперь на наших товарах наживается Кеват. Покупает по
смехотворным ценам и продает втридорога. За 13 лет производство
сократилось вдвое. Ремесленники бросают мастерские и бегут из страны.
Страна гибнет, Тилам!
- И местные тоже так считают?
Баруф весело усмехнулся.
- Смотри кто. Локих и его двор живут на содержании у Кевата. Тибайен
не жалеет денег - ведь стоит намекнуть на возврат долга - и они шелковые!
- А война?
- В Лагаре тоже невесело. Распались старые торговые связи, а тут еще
лет десять, как идет необъявленная война с Тарданом. Мы в свое время
пытались что-то связать... без толку, как видите. Может, это и лучше...
- Почему?
Баруф не ответил. Он словно вдруг позабыл обо мне, сдвинул створки,
защелкнул дверцу - и в лице ничего не прочтешь.
Длился и длился мокрый день. Мокрые насквозь брели мы по мокрому
лесу, а когда стемнело, заползли под нависшие ветки мокрого старого лара.
Это был не лучший ночлег в моей жизни - даже в карцере бывало уютней.
Перед утром стало еще холодней. Нехотя пожевали раскисшее, когда-то
сушеное мясо, и едва засерело, продолжили путь. Тот же промокший лес
качался вокруг, и тяжелое злое бессилие одолевало меня. Еле тащился, с
отвращением чувствуя, как я грязен, безнадежно мечтал о горячей ванне и
сварливо завидовал Баруфу. Цивилизованный человек, десять лет в этом
гнусном мире - и так невыносимо спокоен!
- А потом деревья вдруг расступились, и мы уткнулись в ограду.
- Прибыли, - сказал Баруф. - Договоримся сразу: вы мой
соотечественник из Балга. Скажем, друг детства. Имя... ладно, оно
достаточно необычно. Меня здесь зовут Огилар Калат. Запомнили?
Я кивнул.
- Кстати. О Балге эти люди знают все-таки больше вас. Так что
поосторожней.
Дом был низкий, бревенчатый, почерневший от непогоды. Дверь открыла
хозяйка - невысокая, плотная женщина с круглым, уютным лицом. Глянула и
всплеснула руками:
- Владыка Небесный, Огил! Сам пожаловал! А я-то думаю: кого в такую
погоду занесло!
- Здравствуй, Зиран, - сказал Баруф. - Чужих нет?
И смех у нее был круглый, уютный.
- А ни чужих, ни своих. Одна я.
А потом вымытые, в сухой одежде мы сидели в сухом тепле избушки, и
Зиран мелькала вокруг. Все она успевала: делала мимоходом домашнюю работу,
подкладывала и подсовывала нам еду и при том болтала без умолку.
- Тебя-то, Огил, ровно и лес не берет! Вон Баф давеча забегал, так
его уже в дугу свело, а ты не стареешь! Что-то я дружка твоего ране не
видела?
- А он тут недавно. Из моих краев. Вместе росли.
- Ну, вот и тебе радость! Свой на чужбине - сладко, чай, свидеться?
Звать-то вас как, добрый человек? Иль по-нашему не разумеете?
- Понимаю. Тилам меня зовут.
Улыбнулась спокойно ласково и опять к Баруфу:
- Мы-то с Суил давеча тебя поминали. Как зарядили дожди, она и
говорит: "Каково, мать, нынче в лесу дяде Огилу?"
- А где она?
- А в город поехала. Табалу срок за аренду платить, мы кой-чего и
подсобрали. Нынче в городе-то, сказывают, съестное в цене. Я и то думала,
она воротилась.
- А ребята?
- На росчисти. Время-то какое? Возраст им не подошел, а все пусть от
глазу подальше.
- Сколько ж это Карту?
- Да на святого Афата девятнадцатый пошел!
А я глядел на Баруфа во все глаза. Мягким и домашним было его лицо, и
в глазах простой человеческий интерес.
- А что хозяйство?
- Какое хозяйство! Все налоги съели! Одну коровенку оставили и ту в
лесу держу - пусть лучше зверь заест...
Она вдруг вся вскинулась, слушая.
- Никак, Суил? Ну, слава те, господи!
Метнулась к двери, заговорила с кем-то в сенях, и вдруг веселый
мокрый клубок влетел и с воплем повис у Баруфа на шее.
- Дядь Огил! Ой, дядь Огил!
- Суил! Ладно, ладно! Слезай с меня, дай на тебя гляну!
Клубок отцепился и оказался девушкой с блестящими светлыми глазами и
румяным лицом.
- А что ты мне принес?
- А что я мог принести?
- Колечко!
- Помилуй бог, разве в лесу кольца растут?
- А ты глянь в кармане!
- А ну, Зиран, дай-ка мой тапас, может, и правда с ветки упало?
- И не надоест вам всякий раз? Да и тебе, Суил, не те года гостинцы
клянчить!
Девушка засмеялась и принялась отстегивать мокрый плащ.
- Ох и льет! Меня в деревне оставляли, а я чуяла! "Мать, - говорю, -
забоится".
- Расторговалась?
- Ой, еле-еле! Сперва-то все совестилась, а потом слышу, почем
продают, ну, думаю, а я чем хуже? А народу на рынке по пальцам перечесть!
Спасибо, биэла одна подошла, покрутила носом, да и взяла все по моей цене.
Уж пошли ей бог здорового любовника!
- Суил! - прикрикнула мать. - Человека б постыдилась!
Только тут она меня разглядела и улыбнулась простодушно:
- Ой, уж простите, что не приветила! С темноты да на свет...
- Ничего, я не в обиде...
Быстрые ее глаза мигом рассмотрели и вопросительно обратились к
Баруфу.
- Тилам - мой друг. Вместе росли. В Квайре он недавно.
- Садись, егоза, - ворчливо сказала Зиран. - С утра, чай, не ела?
Легко, как осенний лист, Суил опустилась на лавку и принялась за еду,
не умолкая ни на миг.
- А у горбатого Равла корову сглазили, третий день не доится. Бабы на
старую Гинар сказали, он и пошел, в ноги сунулся.
- А она?
- А она за палку! "Сроду, - говорит, - своим не вредила! Не уйдешь, -
говорит, - на самого порчу наведу!"
- Что правда, то правда. На Малских выселках она раз всех кур
сглазила, полгода не неслись, а нам от нее одно добро.
- А у старой Иморы сына убили, который день голосит. Сноха-то ее
тяжелая, говорят, на святого Ларета рожать.
- Ой, горе-то!
- А у кума Либара сына забрали. Они уж и проводы справили. Нас звать
хотели, да Гинар не велела. "Худой, - говорит, - знак, чтоб вдова
провожала. Уж он винился, винился. Гостинец прислал.
- Тьфу ты, господи! Нашел вину! Живой бы воротился, а мне...
- Многих забрали? - спросил Баруф.
- Почитай, с каждого двора. Уже троих убили.
- А ты замуж не надумала?
Суил засмеялась, а Зиран сказала со вздохом:
- Двоим отказали. Она не хочет, а я не велю. Время-то, вишь, какое?
Лучше уж девкой остаться, чем вдовой.
Очень горько это прозвучало, и Суила спросила торопливо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88