- Когда и где будет выступать этот проповедник?
- Вечером в среду в семь часов, - ответил мужчина и ткнул молотком в
направлении поля для софтбола, - вон там.
- Спасибо, - улыбнулся Джон. - Большое спасибо.
- Не за что. Будете там? Приводите всю семью.
- Можете в этом не сомневаться! - Джон помахал на прощание рукой и
поехал дальше. Его дух поднялся от мысли о том, что следует взять с собой
Билли, чтобы тот послушал великого евангелиста, который, несомненно,
вернет жителям Готорна почтительность к Господу.
12
В среду вечером, одетый в колючий темно-серый костюм, который был как
минимум на размер меньше, чем нужно, Билли стоял на террасе. Его запястья
торчали из коротких рукавов, а галстук, на котором настоял его отец, почти
душил его. Этим утром он с папой ездил в парикмахерскую Пила для жестокой
стрижки, которая определенно укоротила его уши дюйма на два. Впереди
волосы были достаточно умаслены, чтобы удерживаться от порывов ветра, но
непослушный хохолок на затылке уже преодолел сопротивление бриолина. От
Билли сильно пахло "Виталисом", аромат которого он очень любил.
Несмотря на то, что из-за костюма ему казалось, что по нему ползают
шмели, он нетерпеливо ждал начала палаточной проповеди; он не совсем
понял, что собой представляет данное мероприятие, кроме того, что это
очень похоже на церковь, однако жители города уже несколько дней обсуждали
это событие и то, кто что оденет и кто с кем сядет. Когда этим утром они с
папой проезжали мимо поля, Билли видел огромную палатку, которую
устанавливали рабочие, и грузовик, груженый опилками для посыпания земли,
передвигающийся по полю как гигантский жук. С виду хрупкая палатка заняла
почти все поле для софтбола. Ее полог развевал пыльный бриз. С другого
грузовика, на котором стояла лебедка, в палатку тянулись черные
электрические кабели. Билли хотелось остаться и понаблюдать за
происходящим, поскольку он еще никогда не видел в Готорне такой
активности, однако Джон поторопил его, и они поехали дальше. Проезжая мимо
развалин дома Букеров они оба молча посмотрели на него, и Билли крепко
зажмурил глаза.
В небе поднималась белая полная луна, а Билли очарованно смотрел, как
длинный сноп света медленно описывал круги в стороне поля для софтбола. Он
услышал голоса родителей, доносящиеся из дома, и хотел уже испугаться,
однако понял, что они не спорят; сегодня все будет прекрасно, потому что
мама согласилась пойти вместе с ними на палаточную проповедь. Когда она
поначалу решила отказаться, стены дома содрогнулись от негодующих воплей
Джона. Пререкания продолжались почти два дня. Они заключались в том, что
Рамона обычно холодно молчала, а Джон бегал вокруг нее, стараясь
разозлить. Но теперь, подумал Билли, они пойдут на проповедь все вместе,
как дружная семья.
Через несколько минут Рамона и Джон вышли на террасу. Джон был одет в
старый коричневый костюм, слегка желтоватую рубашку, а на шее у него был
повязан черный бант. Его лицо и волосы были свежевымыты. В одной руке он
сжимал Библию.
На Рамоне было темно-синее платье и белая шаль. Ее волосы были до
блеска причесаны и свободно падали до середины спины. Она согласилась
пойти не из-за евангелиста и не из-за того, чтобы успокоить Джона, а
потому, что слишком давно не выходила из дома; она хотела увидеть людей,
хотя знала, что при виде ее люди вряд ли будут прыгать от радости.
Сегодня, решила Рамона, она будет держать себя в руках. Если она
увидит черную ауру, то отвернется, но скорей всего она ничего не увидит и
все будет великолепно.
- Готов, парень? - обратился Джон к сыну. - Тогда вперед!
Они сели в автомобиль и поехали прочь от дома. Не хочу видеть это
сегодня, подумала Рамона, и ее ладони вдруг покрылись потом. Нет, пожалуй,
не хочу видеть это никогда...
Легковые автомобили и грузовики заполняли почти все пространство
вокруг огромной палатки, и длинная вереница автомобилей стояла в ожидании
поворота под длинным транспарантом, который гласил: "СЕГОДНЯ ПРОПОВЕДЬ!
ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ!" Люди с фонариками указывали водителям место
для стоянки, и Джон увидел, как подъехали полные людей школьные автобусы.
Рядом с палаткой, отделенный от стоянки козлами для пилки дров, стоял
блестящий серебристый трейлер. Воздух был наполнен пылью и голосами, и
Джон услышал, как поскрипывает транспарант, когда они проезжали под ним на
поле.
Человек с фонариком заглянул в кабину и улыбнулся.
- Добрый вечер, братья. Поворачивайте направо и следуйте за мужчиной.
Он укажет вам место для стоянки, - он поднял ведро, полное мелочи. -
Четвертак за стоянку, пожалуйста.
- Четвертак? Но... это же общественное поле, не так ли?
Человек потряс ведро, и монеты внутри зазвенели.
- Только не сегодня, парень.
Джон покопался в карманах и извлек пятнадцатицентовую монету. Рамона
открыла кошелек, нашла десятицентовик и отдала его мужу. Они поехали вслед
за нетерпеливо качающимся светом фонарика. Место для стоянки нашлось в
дальнем конце поля между двумя школьными автобусами, и пока они прошли
пятьдесят ярдов до входа в палатку, их тщательно выглаженные одежды
покрылись слоем пыли. Когда они переступили полог палатки, Джон взял Билли
за руку.
Внутри помещения находилось такое множество людей, какое Джон ни разу
в жизни не видел, и народ все прибывал и прибывал, быстро заполняя
деревянные раскладные стулья, установленные вокруг большой возвышающейся
платформы. От висящих под высоким потолком палатки ламп, закрытых
плафонами, струился золотистый свет. Возбужденный, но сдержанный гул
голосов перекрывался идущими из двух мощных динамиков, расположенных по
обеим сторонам платформы, звуками церковного органа, исполнявшего "Старый
и тяжкий крест". Над платформой висели американский флаг и звезды
Конфедерации, причем "Старая Слава" даже выше, чем его соперник. К
Крикморам подошел швейцар в белом сюртуке и галстуке-бабочке, чтобы помочь
им найти свободные места, и Джим попросил его устроить их как можно ближе
к платформе.
Пока они шли по узкому проходу между рядами, Джон с беспокойством
ощущал взгляды, направленные на Рамону. По ряду пожилых матрон,
составляющих "Общество Доркас", прокатился шепот, когда, увидев Рамону,
они отложили свои рукоделия и принялись разглядывать и обсуждать ее. Джон
почувствовал, что краснеет, и пожалел о том, что настоял на ее поездке
вместе с ними, хотя, с другой стороны, он не рассчитывал, что ему удастся
уломать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128