Через несколько секунд была
готова бумажная пирамида. Она отшвырнула ее; пирамида перелетела через
комнату, ударилась об стену и отскочила.
Ганнистон поднял ее. Более паршивого бумажного самолетика ему видеть
не приходилось.
Существо смотрело прямо на них. В глазах светилось ожидание и вопрос,
но какой, никто не мог понять. Оно шагнуло к Джесси, которая, в свою
очередь, отступила на шаг. Рэй вжался спиной в стену. Дифин подняла руку,
положила Стиви на грудь.
- Твоя, - проговорила она.
Джесси поняла, о чем спрашивает это создание.
- Да. Моя дочка. Наша дочка. - И стиснула пальцы Тома так, что чуть
их не раздавила.
- Доч-ка, - старательно повторила Дифин. - Человеческий отпрыск
женского пола.
- Прямо по Вебстеру, - пробормотал Ганнистон. - Думаете, она
понимает, что это значит?
- Тихо! - велел Роудс. Дифин, вздернув подбородок, скользнула к окну
и не меняла позу больше минуты. Джесси поняла, что инопланетянку очаровал
видный сквозь спущенные жалюзи осколок голубого неба. Она заставила себя
сдвинуться с места, подошла к окну и дернула за шнур, поднимая жалюзи.
Через подоконник хлынул золотистый свет послеполуденного солнца,
безоблачное небо засверкало яркой лазурью.
Дифин стояла и смотрела. Встав на цыпочки, она вскинула кверху обе
руки; тело натянулось, как струна, устремляясь к небу. На глазах у Джесси
лицо гостьи изменилось, перестало быть пустой бесстрастной маской. Теперь
его затопили тоска и такая смесь радости с печалью, которую Джесси не с
чем было сравнить. Это было лицо Стиви с ее невинностью и здоровым
любопытством, и одновременно древнее лицо - может быть, лицо старухи,
измученной заботами и грезами о былом.
Маленькие руки потянулись к стеклу, но, чтобы взобраться туда, телу
Стиви не хватало роста. Дифин нетерпеливо фыркнула, проскользнула мимо
Джесси и потащила от стола Стиви стул. Она взобралась на него, наклонилась
к окну и немедленно ударилась лбом о стекло. Пальцы Дифин обследовали
невидимую преграду, они бились, как мошки, пытающиеся пролететь сквозь
сетку. Наконец, руки Дифин вяло обвисли вдоль тела.
- Я... - сказала Дифин. - Я же-лать...
- Что она говорит? - спросил Ганнистон, но Роудс приложил палец к
губам.
- Я же-лать... - Дифин повернула голову и глаза, в которых притаилось
что-то древнее, некая крайняя нужда, встретились с глазами Джесси. - Я
же-лать гла-голить ваш уш-ной рако-вина.
Все молчали. Дифин моргнула, ожидая ответа.
- Думаю, она хочет поговорить с нашим главным, - сказал Рэй, и Том не
слишком нежно ткнул его локтем в плечо.
Дифин попыталась еще раз:
- Коле-бать ваш барабан-ный пере-понка.
Джесси подумала, что, кажется, понимает.
- Вы хотите сказать... поговорить с нами?
Дифин нахмурилась, обдумывая услышанное. Она тихонько чирикнула
(странный мелодичный звук), слезла со стула и выскользнула мимо Джесси из
комнаты. Роудс с Ганнистоном поспешили за ней.
К тому времени, как Джесси, Том и Рэй добрались до кабинета, Дифин
уже скрючилась на полу, намереваясь перечитать словарь от корки до корки.
15. ПЛОХАЯ КАРМА
В то самое время, когда Дифин пыталась постичь тонкости английского
языка, Коди Локетт в ремонтной зоне бензозаправочной станции Ксавье
Мендосы работал на гидравлическом подъемнике, заводя форд, которому нужны
были новые тормозные цилиндры. Коди был в старых линялых джинсах и
оливково-зеленой рабочей рубахе, на которой под звездочкой "Тексако"
красовалось его имя. Его руки были грязными и масляными, лицо - полосатым
от смазки, и парнишка знал, что весьма отдаленно напоминает на совесть
отдраенных бензозаправщиков из коммерческих телепрограмм, но, оставаясь
чистеньким, работу не сделаешь. За последний час он сменил в двух машинах
масло, а в третьей - свечи зажигания. Гараж был территорией Коди: на
стенах аккуратными рядами висел, сияя не хуже хирургического, инструмент,
от стеллажа с покрышками и целым набором кабелей шел запах свежей резины,
с металлических балок под потолком свисали ремни и шланги. Дверь гаража
была поднята, большой вентилятор гонял воздух по кругу, но везде, где
солнце отражалось от хрома, все равно было не продохнуть, так что
двигатели приходилось постоянно переворачивать.
Коди застопорил подъемник на необходимой с его точки зрения высоте,
подключил пневматический гаечный ключ и начал снимать покрышки. Работа
помогала забыть про папашу. На сегодня дел у Коди было предостаточно (ему
еще предстояло вытащить мотор из стоящего в соседней ремонтной зоне
зеленовато-голубого пикапа), а после обеда парнишке хотелось выкроить
время, чтобы повозиться с карбюратором мотоцикла и заделать вмятины.
Зазвонил звонок - снаружи к насосам подъехала машина, но Коди знал,
что мистер Мендоса займется покупателями бензина сам. Санни Кроуфилд
пошабашил перед самым приходом Коди. Это тоже было неплохо, поскольку Коди
его не переваривал, считая полоумным полукровкой и Гремучкой до мозга
костей. Санни всегда распинался, как в один прекрасный день задавит Хурадо
и станет президентом. Насколько слышал Коди, даже Гремучки не особенно
общались с Кроуфилдом, который жил на окраине автодвора один-одинешенек,
если не считать коллекции скелетов животных - но где и как он добывал эти
кости, никто не знал.
Загудел клаксон. Коди оторвался от работы и поднял глаза.
У насосов, лоснясь и сияя, стоял серебристо-голубой мерседес с
откидным верхом. За рулем сидел мужчина в темных очках и соломенной
панаме. Он поднял руку в коричневой кожаной автомобильной перчатке и
сделал Коди знак подойти. Рядом с ним восседал крупный доберман, на заднем
сиденье лежал второй пес. Мендоса вышел из конторы и пошел поговорить с
водителем. Коди вернулся к работе, но мерседес несколько раз коротко
нетерпеливо просигналил.
Мэк Кейд был настырным, как клещ. Коди знал, чего мужику надо.
Клаксон рявкнул снова, хотя Мендоса уже стоял у машины, пытаясь втолковать
Кейду, что у Коди еще полно работы. Мэк Кейд не обращал на него никакого
внимания. Чертыхнувшись себе под нос, Коди отложил пневматический гаечный
ключ и, чтобы потянуть время, вытер руки ветошью. Потом вышел на
ослепительное солнце.
- Ну-ка, Коди, заливай! - сказал Мэк Кейд. - Ты знаешь, что он пьет.
- У тебя есть работа в гараже, Коди! - Мистер Мендоса пытался по
возможности выгородить парнишку, поскольку тоже понимал, к чему клонит
Кейд. - Нечего выходить на заправку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
готова бумажная пирамида. Она отшвырнула ее; пирамида перелетела через
комнату, ударилась об стену и отскочила.
Ганнистон поднял ее. Более паршивого бумажного самолетика ему видеть
не приходилось.
Существо смотрело прямо на них. В глазах светилось ожидание и вопрос,
но какой, никто не мог понять. Оно шагнуло к Джесси, которая, в свою
очередь, отступила на шаг. Рэй вжался спиной в стену. Дифин подняла руку,
положила Стиви на грудь.
- Твоя, - проговорила она.
Джесси поняла, о чем спрашивает это создание.
- Да. Моя дочка. Наша дочка. - И стиснула пальцы Тома так, что чуть
их не раздавила.
- Доч-ка, - старательно повторила Дифин. - Человеческий отпрыск
женского пола.
- Прямо по Вебстеру, - пробормотал Ганнистон. - Думаете, она
понимает, что это значит?
- Тихо! - велел Роудс. Дифин, вздернув подбородок, скользнула к окну
и не меняла позу больше минуты. Джесси поняла, что инопланетянку очаровал
видный сквозь спущенные жалюзи осколок голубого неба. Она заставила себя
сдвинуться с места, подошла к окну и дернула за шнур, поднимая жалюзи.
Через подоконник хлынул золотистый свет послеполуденного солнца,
безоблачное небо засверкало яркой лазурью.
Дифин стояла и смотрела. Встав на цыпочки, она вскинула кверху обе
руки; тело натянулось, как струна, устремляясь к небу. На глазах у Джесси
лицо гостьи изменилось, перестало быть пустой бесстрастной маской. Теперь
его затопили тоска и такая смесь радости с печалью, которую Джесси не с
чем было сравнить. Это было лицо Стиви с ее невинностью и здоровым
любопытством, и одновременно древнее лицо - может быть, лицо старухи,
измученной заботами и грезами о былом.
Маленькие руки потянулись к стеклу, но, чтобы взобраться туда, телу
Стиви не хватало роста. Дифин нетерпеливо фыркнула, проскользнула мимо
Джесси и потащила от стола Стиви стул. Она взобралась на него, наклонилась
к окну и немедленно ударилась лбом о стекло. Пальцы Дифин обследовали
невидимую преграду, они бились, как мошки, пытающиеся пролететь сквозь
сетку. Наконец, руки Дифин вяло обвисли вдоль тела.
- Я... - сказала Дифин. - Я же-лать...
- Что она говорит? - спросил Ганнистон, но Роудс приложил палец к
губам.
- Я же-лать... - Дифин повернула голову и глаза, в которых притаилось
что-то древнее, некая крайняя нужда, встретились с глазами Джесси. - Я
же-лать гла-голить ваш уш-ной рако-вина.
Все молчали. Дифин моргнула, ожидая ответа.
- Думаю, она хочет поговорить с нашим главным, - сказал Рэй, и Том не
слишком нежно ткнул его локтем в плечо.
Дифин попыталась еще раз:
- Коле-бать ваш барабан-ный пере-понка.
Джесси подумала, что, кажется, понимает.
- Вы хотите сказать... поговорить с нами?
Дифин нахмурилась, обдумывая услышанное. Она тихонько чирикнула
(странный мелодичный звук), слезла со стула и выскользнула мимо Джесси из
комнаты. Роудс с Ганнистоном поспешили за ней.
К тому времени, как Джесси, Том и Рэй добрались до кабинета, Дифин
уже скрючилась на полу, намереваясь перечитать словарь от корки до корки.
15. ПЛОХАЯ КАРМА
В то самое время, когда Дифин пыталась постичь тонкости английского
языка, Коди Локетт в ремонтной зоне бензозаправочной станции Ксавье
Мендосы работал на гидравлическом подъемнике, заводя форд, которому нужны
были новые тормозные цилиндры. Коди был в старых линялых джинсах и
оливково-зеленой рабочей рубахе, на которой под звездочкой "Тексако"
красовалось его имя. Его руки были грязными и масляными, лицо - полосатым
от смазки, и парнишка знал, что весьма отдаленно напоминает на совесть
отдраенных бензозаправщиков из коммерческих телепрограмм, но, оставаясь
чистеньким, работу не сделаешь. За последний час он сменил в двух машинах
масло, а в третьей - свечи зажигания. Гараж был территорией Коди: на
стенах аккуратными рядами висел, сияя не хуже хирургического, инструмент,
от стеллажа с покрышками и целым набором кабелей шел запах свежей резины,
с металлических балок под потолком свисали ремни и шланги. Дверь гаража
была поднята, большой вентилятор гонял воздух по кругу, но везде, где
солнце отражалось от хрома, все равно было не продохнуть, так что
двигатели приходилось постоянно переворачивать.
Коди застопорил подъемник на необходимой с его точки зрения высоте,
подключил пневматический гаечный ключ и начал снимать покрышки. Работа
помогала забыть про папашу. На сегодня дел у Коди было предостаточно (ему
еще предстояло вытащить мотор из стоящего в соседней ремонтной зоне
зеленовато-голубого пикапа), а после обеда парнишке хотелось выкроить
время, чтобы повозиться с карбюратором мотоцикла и заделать вмятины.
Зазвонил звонок - снаружи к насосам подъехала машина, но Коди знал,
что мистер Мендоса займется покупателями бензина сам. Санни Кроуфилд
пошабашил перед самым приходом Коди. Это тоже было неплохо, поскольку Коди
его не переваривал, считая полоумным полукровкой и Гремучкой до мозга
костей. Санни всегда распинался, как в один прекрасный день задавит Хурадо
и станет президентом. Насколько слышал Коди, даже Гремучки не особенно
общались с Кроуфилдом, который жил на окраине автодвора один-одинешенек,
если не считать коллекции скелетов животных - но где и как он добывал эти
кости, никто не знал.
Загудел клаксон. Коди оторвался от работы и поднял глаза.
У насосов, лоснясь и сияя, стоял серебристо-голубой мерседес с
откидным верхом. За рулем сидел мужчина в темных очках и соломенной
панаме. Он поднял руку в коричневой кожаной автомобильной перчатке и
сделал Коди знак подойти. Рядом с ним восседал крупный доберман, на заднем
сиденье лежал второй пес. Мендоса вышел из конторы и пошел поговорить с
водителем. Коди вернулся к работе, но мерседес несколько раз коротко
нетерпеливо просигналил.
Мэк Кейд был настырным, как клещ. Коди знал, чего мужику надо.
Клаксон рявкнул снова, хотя Мендоса уже стоял у машины, пытаясь втолковать
Кейду, что у Коди еще полно работы. Мэк Кейд не обращал на него никакого
внимания. Чертыхнувшись себе под нос, Коди отложил пневматический гаечный
ключ и, чтобы потянуть время, вытер руки ветошью. Потом вышел на
ослепительное солнце.
- Ну-ка, Коди, заливай! - сказал Мэк Кейд. - Ты знаешь, что он пьет.
- У тебя есть работа в гараже, Коди! - Мистер Мендоса пытался по
возможности выгородить парнишку, поскольку тоже понимал, к чему клонит
Кейд. - Нечего выходить на заправку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150