Так, чтобы никто не
знал...
Вновь закручивался горячечный бред...
Зеркало качнулось и пошло медленно, вздрагивая, как человек,
разбуженный рано утром и отправленный куда-то по туману и холоду.
Здесь - не следовало торопиться...
Олив вскочила стремительно. Звук трубы, прозрачный, как
ледяной клинок, плыл высоко, направляясь на северо-запад. Она
смотрела ему вслед, не в силах вспомнить, что он для нее - и
задыхаясь от острой боли. Рыдание подступило к горлу...
На острове Волантир с земли поднимались полумертвецы, и
мертвецы пытались шевельнуться. Их были несметные сотни,
собравшиеся сюда со всего света...
Когда зеленое пламя стянуло зеркала, Глеб вынул из кармана
револьверчик, подаренный еще мистером Бэдфордом, и выстрелил в
тыльную часть зеркала-маятника: раз, другой, третий... Пули
проделывали в нем огромные ровные дыры, быстро затягивающиеся -
нет, все медленнее, все нервнее... Потом - толчком - ударило
призрачное пламя, не опалившее, прошедшее насквозь... Еще выстрел
- и вдруг внутренность канала раскрылась металлическим цветком, и
не призрачное - живое, обжигающее, ревущее, багровое с завитками
зеленого - рванулось оттуда в башню... Глеб успел упасть,
прикрыться руками, подумать: все...
Жаровней с горящими углями его прижало к полу. Камни
валились с неба - но, невесомые, толкали в спину и откатывались
ватно...
Огненный шар пронесся над островом Волантир. Разом вспыхнули
деревья, люди, лодки на море...
В селении Крепостец от ударов воздухом и от сотрясений почвы
не осталось ни одного стекла в окнах, ни одного горшка на полках.
Деревянные срубы устояли, а кирпичные печи в них расползлись,
будто были слеплены из песка...
Землемерный отряд, размечающий участки по берегу левого
рукава Эридана, был разметан страшнейшим взрывом на западе.
Оставшиеся в живых рассказывали, что там, где курился далекий
прыщик Трубинской сопки, полыхнуло ярче солнца - так, что недели,
месяцы в глазах стояли лиловые пятна. Живые деревья почернели от
этого огня, а сухие - вспыхнули факелами... Через час после того
- стали с неба сыпаться черные камни, и многих побило этими
камнями... Вода отхлынула в реке, потом пошла высоким валом.
Вареная рыба валялась по берегам...
Несколько месяцев, до зимы, по всему Загранью не выглядывало
из-за низких туч солнце. В остальном мире закаты и восходы были
багровы...
(Шесть лет спустя Глеб побывает на месте этого взрыва.
Вокруг стомильной залитой водой воронки росла трава выше
всадника. Странные, не виданные нигде более птицы кричали
вечерами, и кто-то ревел вдали, огромный. Вода похожа была на
нефть - а вернее, на ту воду, что наполняла пыльный мир. Пить ее
было нельзя. Лошади страдали от жажды сильнее, чем люди, и
экспедиция не стала долго задерживаться на этих темных
берегах...)
- Я думаю, вы лучше, чем... кто-нибудь другой... поймете
меня...- Глеб говорил с трудом: укол морфином (приглашен был
доктор чужаков - просто потому, что был ближе всех прочих)
туманил голову, обволакивал сладким туманом. Свитки с чужими
письменами разворачивались на изнанке век, но этого никто не
знал... Парвис слушал молча и внимательно.- Я только что...
освободился... вместе с моим... миром. Но пройдет еще не один
год... понимаете?.. когда образуется достаточная щель... это как
огромные льдины...
- Это я понимаю,- сказал Парвис.
- Дело обстоит так... Управление... регулирование... жизни
там, у вас... производится здесь... Вы это знаете... Женя все
замечательно... изложил... доказал... Но есть же и обратная
связь, критическая... Раздражая что-то здесь, вы гоните кровь
там... успокаивая здесь, замедляете жизнь там... но до
определенных... рубежей... Если толкать еще сильнее, там все
пойдет вразнос - и вернется тройной отдачей... Если тормозить
сильнее, там затихнет, замерзнет, начнет распадаться - и распад
этот перекинется...
- Продолжайте,- сказал Парвис напряженно.
- Все на краю, на краю... еще движение... понимаете? Я
сделал так, что люди... им перестало нашептывать небо... но это
проявится не сразу. Надо помочь... Вы раскачивали Мерриленд -
Америка только разгонялась от этого... Палладия оборонялась от
вас, и Союз тормозился, тормозился... Понимаете?
- Вы хотите сказать, что мы виноваты?..
- Ну да. Пусть ненароком... Но это уже неважно. Сейчас идет
обратная индукция, и надо ждать... мощного отката... Быть
готовым...
- К чему? Конкретно: к чему?
- Страшная депрессия - у вас... У нас - наверное,
гражданская война...
- Ничего не понимаю... Почему?
- Вы не видите знаки... это совсем другое.
- Что - другое?
- А, извините... это я о своем... Изменить путь не удастся,
поздно, слишком далеко... но можно попытаться направить...
извините, я никак не могу сформулировать...
- Направить - что? Куда?
- Сгармонировать... чтобы вовремя вывести из кризиса... не
промахнуться...
- Вы знаете - как?
- Знаю ли я?.. Господи, да только это я и знаю...- Глеб
судорожно вздохнул. - Я ведь теперь... последний атлант...
Господин Байбулатов и князь Голицын вошли и остановились.
Громов поднялся со скамьи, держа руку над кобурой. Двое из
спецназовцев, отобранных им, тоже встали.
Байбулатов показал ладони: пусто. Голицын засмеялся, тихо,
но отчетливо.
- Прошу прощения, господа,- сказал Глеб, - но вы сами
выбрали время для визита.
Он лежал на животе, почти ничем не прикрытый. Доктор только
что кончил вскрывать пузыри на его спине и ягодицах. Надо
подсохнуть...
- У вас неплохая стража, Глеб Борисович,- сказал князь.
- У наследника тоже,- сказал Глеб.
- Я знаю, о чем вы думаете,- сказал Кирилл Асгатович.- Я не
повторю своей ошибки. Князь Кугушев отдал мне приказ: тайно
ликвидировать наследника. Я не стану. Я с вами.
- Я тоже,- сказал Голицын.
- Кугушев претендует на трон?
- Он уже на троне,- сказал Голицын. - Чем нанес мне
смертельную обиду,- он опять засмеялся.
- Что вы находите смешного, князь?- недовольно покосился на
него Кирилл Асгатович.
- Не знаю. Померещилось. что мне опять четырнадцать лет - и
что у нас набирается хорошая футбольная команда...

Интермеццо.
В марте девяносто первого, через месяц после гибели на
перевале Голец отряда генерала Стражницина, Глеб получил
телеграмму с Поста Веселого: уровень воды в Прорве начал
повышаться, течение замедлилось до пяти вершков в секунду.
- Пришли настоящие проблемы,- сказал Глеб Алику.
- Ты меня извини, - тихо ответил тот,- но я уйду, наверное,
в отставку. Все. Вахту не в силах стоять... Это ты трехжильный, а
я - уже готов.
Дыхание его даже вот так, сидя, оставалось свистящим.
- И что ты будешь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69