..
- Трудно сказать. Он весьма непроницаемая личность.
- Но вы его все-таки несколько изучили, не так ли?
- Скажем так: я прилагал усилия.
- Он способен на решительные поступки?
- Да.
- Из него получится хороший президент?
- Да. Он умный, волевой, деятельный человек. Умеет подчинять
себе других, при этом не ломая их. Насколько мне известно, он
давно и успешно сотрудничал с кейджиберами, и сейчас в его
окружении есть несколько бывших кейджиберов. Как я понимаю, он
использует их, а не наоборот.
- Замечательно...- Кирилл Асгатович с отвращением бросил
окурок с пепельницу, прикрыл крышку. - В наших руках есть один
кейждибер, который рассказывает странные вещи. Похоже, что у них
там произошел какой-то тихий переворот, и теперь все кейджиберы,
оказавшиеся здесь, превратились в изгнанников. Их центр не то
разогнан, не то вообще уничтожен. Возможно, что они, оставшиеся,
будут концентрироваться вокруг Парвиса... Теоретически: сумеют
они подчинить его себе?
- Маловероятно.
- Но все же?..
- Боже мой. Всегда остается какой-то шанс...
- Придется его учитывать.
- Но в той ситуации, которую вы изложили... чем они вообще
могут быть нам опасны? Я как-то не могу представить себе вариант,
при котором...
- Я и сам ломаю над этим голову. Прежде они готовили
вторжение, это было понятно и вполне определенно. Теперь же... не
знаю. Но почему-то ничего хорошего не жду. Наверное, я отношусь к
ним предвзято.
Они переглянулись и понимающе улыбнулись оба.
- На кой черт Марин понадобился Парвису?- задумчиво сказал
Кирилл Асгатович.
- Он выразился очень осторожно. Якобы его помощники
располагают информацией, которая Марину необходима. Но что это за
информация и для чего именно она нужна...
- То есть, они хотят направить нашего друга на какую-то
неизвестную нам дорожку?
- Не исключено.
- Но наш друг - очень норовистая лошадка. Которая еще никого
не возила. Никого и никуда... А что это за чепуха с ариманитами?
- Я подозреваю, что это вовсе не чепуха. Об ариманитах я и
раньше слышал много интригующего...
- Третья сила?
- Как бы не первая... Якобы они способны направлять мировые
события в нужном им направлении.
- Вот даже как...
- И в этом смысле они составляют конкуренцию какой-то
невероятно тайной организации, которую в нашем случае
представляет господин Глеб Борисович. И вся история мира есть ни
что иное, как борьба между этими силами.
- Это уж как полагается.
- Да, Кирилл Асгатович. Звучит по-идиотски. Но я почему-то
отношусь к этому почти всерьез...
Тысячу лет назад - еще в Форт-Эприле, да... Боже мой, это
была предыдущая жизнь, в этой просто не могло быть никаких Форт-
Эприлов... их поселили в старом пыльном двухэтажном доме, поющем
на ветру, и вот в этом доме на чердаке она обнаружила сундук. Там
был медный бинокль, и какие-то книги, а в самом низу, завернутое
в серую редкую тряпицу и перевязанное черной тесьмой, лежало
темное кружевное платье. Она схватила его, развернула... Это было
чудо! Но, когда она вынесла его на свет, оказалось, что оно все
покрыто пятнами плесени и расползается под пальцами...
И сейчас она плакала, переживая то давнее разочарование.
Билли жался к ней и пытался утешить.
Моросил мелкий противный дождь, слез не было видно никому.
Тропинка осклизла, как мыло. Острые каблучки кавалерийских
полусапожек застревали идти было тяжело - но это, наверное,
меньшее зло, потому что мужчины все время падали. Поэтому и Билли
она несла сама. Не могла доверить. Впрочем, полковник и без того
был слаб невыразимо. Ему было неловко и стыдно - выказывать эту
свою слабость, но идти, не опираясь на плечо Дэнни, он просто не
мог.
- Привал,- сказал Дэнни, и все повалились, кто где стоял.
Олив, так пока никого и не узнающая, сидела к Светлане
спиной. От ее промокшей насквозь куртки шел пар. Серый мех слипся
черными сосульками. Пахло кисло.
- Осталось мили две,- объявил Дэнни.- И уже только под гору.
Наверное, она уснула. Потому что рядом вдруг появился Глеб,
поднял ее и обнял. Она уткнулась в его плечо. Я никогда не
забывал тебя, сказал он. Никому не верь и ничему. Все лжет, глаза
лгут, ум - тоже лжет. Просто знай: я тебя ни на минуту не
забывал...
Потом, так и не проснувшись, она встала и пошла.
Вчера до восхода Глеб провел их через перевал, помог
спуститься вниз... Он не объяснял ничего вслух, но было ясно и
так: делается это на случай его смерти. За перевалом,
расставаясь, он обнял полковника, пожал руку Дэнни, погладил по
щеке Олив. Светлана не слышала, что он им говорил, из-за
внезапного звона вокруг. Потом он подошел к ней. Подошел, но не
приблизился. Между ними всегда были тысячи миль, и сказанным
словам требовались долгие часы, чтобы долететь и быть
услышанными.
- Прощай,- сказал он, и она повторила:
- Прощай...
- Береги себя. Береги парня. Может быть, на тебя теперь вся
надежда...
Потом он повернулся и быстро пошел вверх, не оглядываясь.
Тропа вильнула направо, налево - и вдруг Светлана обнаружила
себя буквально в самом центре военного лагеря. Слышалась
английская речь, солдаты в зеленой форме месили грязь, а
полковник Вильямс допытывался у замершего перед ним офицера:
почему это он, полковник, должен чего-то еще ждать? Тем более,
что две совершенно штатские леди, одна из них с ребенком,
невыносимо устали и замерзли во время этого чудовищного
перехода... Но генерал Торренс...- пытался оправдаться офицер. И
кроме того - ни одного дома, где могли бы...
- Так найдите!- вдруг закричал полковник. - Вы солдат или
теплое говно?
Они стояли, белые, готовые то ли начать стрелять, то ли -
вцепиться друг другу в глотки.
- Что происходит, господа? - голос настолько знаком, что нет
сил оглянуться... - Полковник Вильямс? Боже мой, какими судь...
И - все. Светлана медленно поворачивается, и говорящий
узнает ее.
- Так я оказался на суше,- Сайрус засмеялся.- И почти самым
главным здесь, в армии. Неразбериха, какую невозможно
вообразить... Ты хоть немного согрелась?
- Да,- Светлана блаженно откинулась на приподнятое изголовье
складной походной кровати, где она лежала под тремя одеялами и
еще с горячей бутылкой в ногах. Хозяйка дома дала ей длинный
вязаный свитер, колючий. но очень теплый. Билли залез Сайрусу на
плечо и теперь сидел там, гордый, как попугай. - Я совсем забыла,
что бывает так тепло...
- Я отлучусь ненадолго, - сказал Сайрус. - Служба никуда не
исчезла.
- Сай,- преодолевая что-то колючее внутри себя, сказала
Светлана. - Только не думай, что я ничего не говорю потому, что
мне есть что скрывать. Мне нечего скрывать, а говорить я не
должна потому, что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69