Генрих прочел это письмо несколько раз и всячески перетолковывал его себе:
— Оно имеет таинственное значение, которого я не могу понять.
Принц читал это письмо около свечи, стоявшей на столе. В то время как он рассматривал его, письмо случайно очутилось между глазами принца и свечой, и он заметил, что местами бумага была не так бела и сохраняла следы вытертых букв, как будто на ней писали пером, обмакнутым в воду.
— Ого,— заметил Ноэ, также смотревший на письмо,— что это значит?
Он подошел к очагу, где под золою тлели уголья, разгреб их и сказал Маликану:
— Подбрось-ка полено.
Трактирщик исполнил приказание.
Ноэ взял письмо, которое держал принц, и поднес его к огню.
— Что ты делаешь? — вскрикнул Генрих, не понимавший намерения Ноэ.
— Я удостоверяюсь в своих подозрениях. Успокойтесь, я не сожгу его.
Он поднес письмо почти к самому огню, и не прошло минуты, как выцветшие буквы почернели и отчетливо выступили на бумаге, а три первоначальные строки исчезли.
— Черт возьми! Как это странно! — воскликнул изумленный принц.
— Это доказывает,— ответил Ноэ,— что герцог Гиз знаком со свойством симпатических чернил. Садитесь, Генрих, и читайте.
Генрих взял письмо из рук Ноэ и начал его читать:
«Душа моя!
Вы требовали моего отъезда, и я уехал. Но я не в силах переносить долее разлуку; я жестоко страдаю. Одно только ваше слово — и я тайно вернусь в Париж.
Я на коленях молю вас о нем. Я жду его и надеюсь.
Ваш Генрих».
— Герцога Гиза зовут Генрихом, так же, как и меня, и Маргарите не так заметна будет перемена.
Затем, вместо того, чтобы сжечь письмо, он сложил его и спрятал в карман.
— Тебе отдал письмо лотарингский дворянин? — спросил он Маликана.
— Да, ваше высочество.
— И ты должен был передать его Нанси?
— Исполнить это мне нетрудно,— ответил Маликан, — потому что моя дочь иногда носит вино в караульную швейцарским солдатам и встречает там пажа, который состоит в прекрасных отношениях с мадемуазель Нанси.
— Как его зовут?
— Рауль.
— Я его знаю.
— Что мне сказать лотарингцу, когда он проснется?
— Тебе нечего ждать, пока он проснется.
— А!
— Разбуди его сейчас. Уже четыре часа. Воину не следует спать до позднего утра.
— Хорошо. Я бегу.
— Постой. Когда лотарингец проснется, ты скажешь ему: «Скорей одевайтесь, сударь, я сейчас оседлаю вашу лошадь, и вы уедете из Парижа до рассвета». Он, конечно, очень удивится. Ты добавишь: «Письмо дошло по назначению и из Лувра пришел ответ. Скажите земляку мадемуазель Нанси, что его ждут дней через десять, не ранее. Дело идет о чьей-то жизни, и вас просят уехать немедленно».
Маликан не спросил дальнейших объяснений. Он поднялся по лестнице и постучал в дверь комнаты ло-тарингца. Через десять минут он сошел вниз.
— Готово. Встает,— сказал Маликан.— Он не сомневается в том, что я сказал ему правду, и велел мне дать добрую порцию овса его лошади.
— До свидания, Маликан,— сказал принц, пожав руку беарнца.— Спасибо!
Он ушел вместе с Ноэ.
Было уже совсем светло, когда молодые люди пришли на улицу Св. Иакова.
На скамейке у ворот гостиницы сидел какой-то человек. Увидев подошедшего Генриха, он встал.
Принц чрезвычайно удивился, увидев этого человека, который является к нему уже третий раз в течение суток. Это был Вильгем Верконсен, приказчик ювелира Лорио, тот самый, который накануне вечером принес письмо прекрасной Сары.
— Что вы здесь делаете, Вильгельм?
— Я ожидал вас, сударь.
— Со вчерашнего вечера?
— О, нет, только с час.
— У вас есть еще письмо ко мне?
— Нет, сударь, но я попрошу вас последовать за мною.
— Куда же это, друг мой?
— Я не имею права сказать вам этого, сударь.
— О, вот как,— воскликнул, засмеявшись, принц.— Это становится чересчур таинственным.
Он посмотрел на приказчика, но тот, по-видимому, не был расположен отвечать. Затем принц взглянул на Ноэ. Тот улыбался.
— Что ты об этом думаешь? — спросил принц.
— Я думаю, что если бы я был на вашем месте, Генрих, то пошел бы за этим мальчиком хоть на край света.
— Я так и сделаю,— ответил Генрих Наваррский и, пожав руку Ноэ, прибавил:— Пойдемте, Вильгельм, я иду за вами.
— Пожалуйте, сударь,— сказал приказчик.
Ноэ видел, как они удалились. Когда они зашли за угол улицы Св. Иакова, он вошел в гостиницу, взял ключ, висевший на гвозде в кухне, отправился в комнату, которую занимал вместе с принцем, лег на кровать и заснул.
Он проснулся в полдень. Принц еще не вернулся. Ему подали завтрак. Но ел он без аппетита и все ждал принца.
День проходил, а Генрих все еще не возвращался.
«Честное слово,— размышлял Ноэ,— все это очень странно! Ничего не может быть естественней, что его высочество счастлив с прекрасной Сарой. Но забыть время, забыть меня, строящего всевозможные предположения насчет его отсутствия,— это уже чересчур!»
Действительно, Генрих ушел с улицы Св. Иакова на рассвете, а теперь наступил уже вечер.
Ноэ беспокоился о принце так же, как накануне вечером принц беспокоился о нем.
Генрих говорил себе, видя, что Ноэ не возвращается:
«Я боюсь, как бы разбойник Ренэ не убил его, застав у своей дочери».
Ноэ же размышлял:
«Ревнивец Самуил Лорио, наверно, застал его у ног своей жены и убил его».
Однако, поразмыслив, Ноэ пришел к выводу, что заключения его чересчур смелы. Одно из двух: или Сара склонилась на вероломные просьбы ревнивой Коризандры де Грамон,— что было довольно вероятно, если принять во внимание, что желания принца были исполнены так быстро,— или она повиновалась непреодолимому влечению и уже любила принца.
Одно только второе предположение могло заставить страшиться ревнивого мужа. Но скептический ум энергично отвергал это предположение. В первом случае, если предположить, что муж Сары предан Коризан-дре, Генриху нечего было бояться.
Ноэ взвешивал эти доводы, стоя облокотившись на подоконник и смотря на закопченные крыши старого Парижа.
Легкий стук в дверь прервал его размышления.
Вошел Вильгельм Верконсен, приказчик Лорио.
Честное, простоватое лицо его было спокойно, и Амори де Ноэ сразу успокоился.
— А! — сказал он.— Ты принес мне весточку от моего друга?
— Да, сударь.
— Где он?
Вместо ответа Вильгельм вынул из кармана письмо и подал его Ноэ.
Тот развернул его и прочел:
«Не беспокойся, милый друг, я в плену до ночи, а так как тебе известно, что у меня есть дело в Лувре, то я не могу сказать тебе, в котором часу мы увидимся. Ты можешь заняться своими делами. До свидания.
Генрих».
— В плену! — прошептал Ноэ, посмотрев на
Вильгельма.
Вильгельм утвердительно кивнул головой.
— Можешь объяснить мне, как это случилось?
Приказчик, казалось, смутился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52