— И тому, кто притом гугенот,— прибавил де Пибрак. — Он должен взять жену того же происхождения, к какому принадлежит сам, обновить замок в Коарассе и дворец в Нераке, а не жить в Лувре, жилище, вредном для здоровья, где на каждом шагу человек может провалиться в подземную тюрьму.
Генрих задумался и молчал.
— Ваше высочество, я вам высказал свое мнение, — продолжал гасконский капитан. — Не угодно ли вам выслушать добрый совет?
— Я слушаю, господин де Пибрак.
— Закутайтесь в свой плащ. Ночью все кошки серы, и все люди в плащах похожи друг на друга.
— Вы правы.
— Отправляйтесь в гостиницу, где вы остановились, прикажите оседлать ваших лошадей, и пусть завтра между вами и Парижем будет расстояние в "тридцать миль.
— Вы мне советуете, стало быть, вернуться в Наварру.
— Да, ваше высочество.
— Но... королева, моя мать...
— Вы скажете ей, что заметили на носу у принцессы Маргариты бородавку и что это вам не понравилось.
— Клянусь, — проворчал Ноэ, отличавшийся подчас благоразумием, — господин де Пибрак прав.
Генрих в задумчивости потупил голову.
Но вдруг он распахнул окно, к стеклу которого за минуту стоял, прижавшись лбом, и выставил свою пылающую голову под струю холодного воздуха.
Лувр был погружен во мрак, а Сена катила свои грузные волны. Кое-где в соседних домах мелькали огоньки, и смутный гул раздавался над большим городом, над которым нависли темные грозовые тучи.
Несколько минут принц стоял так, наклонившись к реке, затем поднял голову и посмотрел на небо.
Сквозь тучи блестела звезда, и ее яркий блеск привлек внимание принца.
Он вдруг повернулся и сказал:
— Господин де Пибрак, вы говорите мне то же, что я уже слышал сегодня от одного беарнца, и, судя по обыкновенному порядку вещей, ваши речи мудры, но...
Генрих остановился и снова посмотрел на звезду.
— Но, — продолжал он после короткого молчания, — посмотрите на эту звезду, горящую на небе! Я думаю, что это моя звезда.
— Она явилась на юго-западе, ваше высочество, со стороны Наварры.
— Она поднимется из-за горизонта и засияет над Парижем.
И так как, по-видимому, ни де Пибрак, ни Ноэ не поняли его слов, то принц прибавил:
— Таинственный голос говорит мне из глубины моего сердца, и я повинуюсь ему: «Ты должен жениться на принцессе Маргарите Французской не потому, что она красива, не потому, что ты полюбишь ее, а она тебя, но потому, что великие события готовятся к осуществлению, несмотря на препятствия».
Говоря таким образом, Генрих гордо поднял голову и откинул ее. В эту минуту он был так величественен, что де Пибрак и Ноэ казались ошеломленными.
Между тремя собеседниками снова воцарилось молчание.
Наконец де Пибрак сказал:
Ваше высочество, ваши слова заставляют меня молчать. Я не знаю, какая участь ожидает вас, но я прочел в ваших глазах, что вы будете великим государем. Эта звезда, сияющая на небе, ваша, говорите вы? Ну, так смотрите на нее, следуйте за ней, слушайтесь только ее советов. Люди, которые верят в свою звезду, всегда вольны!
— Вы правы, Пибрак, — ответил принц. — Час тому назад я был еще ребенком и думал только об удовольствиях. Теперь мрачное божество, распоряжающееся политикой, явилось мне, и книга судеб открылась передо мною. Ни вражда Ренэ, ни гнев королевы Екатерины не коснутся меня. Кинжал, который должен поразить меня, не выкован еще.
Сказав это, принц снова сел. Де Пибрак, казалось, был чем-то озобочен.
— О чем вы задумались? — спросил Генрих.
— Я придумываю, ваше высочество, средство, чтобы укротить гнев Ренэ. Если укус ехидны не всегда бывает смертельным, зато всегда вызывает болезненную опухоль. Вы приехали в Париж инкогнито. Если вы не хотите открываться, то вы должны успокоить гнев Ренэ.
— Золотом?
— Нет.
Принц взглянул на своего юного товарища.
— Значит, Ноэ должен извиниться перед ним?
— Нет, не то...
— Ну, так что же, наконец?
— Страх подавляет гнев трусов, — сказал де Пибрак, — Ренэ любимец королевы Екатерины, но если бы вам покровительствовал король...
— Черт возьми, — прошептал Ноэ, — придумано недурно. Но каким образом король может принять под свое прокровительство людей, которых не знает?
— Вашему высочеству известно, что в нашей стране хорошие мысли встречаются чаще, чем экю.
— Вы правы, Пибрак.
— И мне явилась в голову такая мысль.
— Хорошая?
— Так мне кажется, по крайней мере.
— Ну... какая?
— Вы уйдете из Лувра и вернетесь в вашу гостиницу.
— Хорошо.
— Через час к вам явится паж Рауль, который принадлежит к числу моих друзей.
— Превосходно!
— Рауль явится в сопровождении слуги, который принесет вам придворное платье. Вы поужинаете и оденетесь.
Генрих с любопытством посмотрел на капитана.
— Сегодня в Лувре бал. Король чествует испанского посланника. Будут танцевать всю ночь. Вашему высочеству знакома туреньская игра, которую называют ломбер?
— Даже очень хорошо.
— Принц прекрасно играет в эту игру, — прибавил Ноэ.
— В таком случае все идет к лучшему. Вечером я вам все объясню подробнее. Теперь идите к себе, ждите Рауля и следуйте за ним.
Принц и Ноэ завернулись в плащи, и де Пибрак вывел их по узенькой лестнице, выходившей к воротам на Сену.
— До вечера, — сказал он им.
Генрих и Ноэ пошли вдоль реки, и, когда они отошли на порядочное расстояние от Лувра, первый из них сказал шепотом:
— Кажется, Маликан сказал правду о принцессе Маргарите.
— Зачем же в таком случае вы хотите жениться на ней, Генрих? — спросил Ноэ.
— Потому что принцы женятся не так, как люди простые. Не для того только, чтобы иметь детей. Я только что говорил, что я начинаю увлекаться политикой.
— Это зеленый плод, Генрих. Яблоко любви слаще.
— Я от него и не отказываюсь.
— А! Вы все еще думаете о прекрасной ювелирше?
— Все еще.
— И, значит, опять забыли о письме Коризандры?
— Ноэ, мой милый, прекрасная ювелирша полюбит меня, несмотря на Коризандру.
— Неужели! Вы думаете?
— И сейчас у меня мелькнула пресмешная мысль.
— Какая?
— Заставить принцессу Маргариту, которая уверяет, что я неотесанный медведь, влюбиться в меня.
Ноэ засмеялся и произнес одно слово:
— Юность!
-- Ноэ, друг мой, когда я сделаюсь королем, я прикажу тебя повесить.
— За что, ваше высочество?
— За то, что ты злословишь королеву Наваррскую.
Ноэ замолчал, но все еще втихомолку усмехался.
Молодые люди взошли на мост Св. Михаила.
— Ах, черт возьми! — сказал Ноэ,— ночь темна, а разбойник Ренэ, вероятно, все еще сидит в Лувре.
— А тебе до этого какое дело?
— Я хочу приложиться глазком к стеклу его лавки.
— Зачем?
— Чтобы посмотреть на очаровательную Паолу.
— Ноэ, друг мой, ты, видно, захотел, чтобы нас повесили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52