— Неужели? — спросил принц.
— И если вашему высочеству будет угодно последовать за мной, я покажу вам принцессу Маргариту.
— Так, что она не увидит меня?
— Да, она не увидит вашего высочества.
— Черт возьми, — прошептал Генрих Наваррский, — я вижу, что королева-мать поступила чрезвычайно разумно, господин де Пибрак, направив меня к вам.
Де Пибрак поклонился и затем обратился к Ноэ.
— А вы, мой друг, подождете нас здесь.
— Мне тоже хотелось бы видеть принцессу, — сказал Ноэ.
— Это невозможно.
— Отчего? — спросил принц.
— Оттого, — ответил де Пибрак, — что в том месте, куда я отведу ваше высочество, не поместятся двое.
— Ну, это дело иное, — прошептал Ноэ.
Де Пибрак подвел принца к большому стеклянному шкафу, где лежало на полках множество книг и рукописей.
— Это мои охотничьи книги, — сказал он.
— Разве вы хотите показать мне портрет принцессы Маргариты?
— О! Нет, — ответил де Пибрак.
Он повернул ключ, который торчал в замке шкафа, открыл его, затем, отодвинув в сторону две книги, просунул между ними руку и нажал искусно скрытую пружину. Полки с книгами повернулись и обнаружили потайной ход.
— Ого! — воскликнул в изумлении принц, делая шаг назад.
— Ваше высочество, — сказал де Пибрак, — это одно из самых ничтожных таинств Лувра.
И так как принц все еще не мог успокоиться, то де Пибрак прибавил:
— Если бы королева Екатерина Медичи знала, что мне известен этот проход, она, быть может, приказала бы своему парфюмеру Ренэ-флорентийцу умертвить меня на углу улицы или подсыпать мне в кушанье чудодейственного порошка, который отправит меня на тот свет, причем мою смерть припишут коликам.
— Черт побери! — воскликнул Ноэ.
— Гм,— пробормотал в то же время Генрих Наваррский, — нечего сказать, хорош характер у королевы Екатерины, и если дочь похожа на нее...
— Я думаю даже, — продолжал де Пибрак, — что сама королева Екатерина, приказавшая изрыть все стены Лувра, не знает о существовании этого прохода.
— А вы как же узнали о нем? — спросил Ноэ.
— Я открыл его случайно. Его приказала проделать Диана де Пуатье. Король Генрих II спал в этой комнате, а Диана де Пуатье занимала покои принцессы Маргариты. Ночью она приходила к королю.
— А королеве Екатерине известен этот проход?
— Нет.
— А вы почем знаете?
— Однажды вечером, — начал де Пибрак, запирая на задвижку дверь, через которую вошли молодые люди, — я перебирал книги, лежавшие в шкафу. Рука моя дотронулась до пружины, пружина отскочила, полка повернулась, и передо мной открылся этот проход. К великому моему изумлению, тот самый, который вы видите перед собой. На колокольне церкви Сен-Жермен л'Оксеруа пробило одиннадцать часов; в Лувре все спали, кроме часовых. Я взял свечу и вошел в проход. Дойдя до конца, я увидел, что выхода оттуда не было, или, вернее, дверь была заложена. Я приложил к ней ухо и услышал звук голосов. Раздался свежий, звучный хохот. Я узнал смех принцессы Маргариты. Тогда, воротившись на цыпочках, я запер шкаф, задул свечу и лег в постель.
На другой день я взял латинскую рукопись, в которой сообщалось о псовой охоте, и отправился к принцессе Маргарите. Она знает латинский язык не хуже аббата Брантома.
— Ваше высочество, — сказал я ей, — я был всегда вашим покорным слугою, но я сделаюсь вашим рабом, если вы удостоите сообщить мне содержание этой книги, которая для меня дьявольская тарабарщина.
Принцесса взяла книгу, и пока она читала, я осматривал комнату и заметил в изголовье большой кровати из резного черного дерева, исчезавшее в складках занавесей, распятие из слоновой кости.
— О! Какая чудесная работа! — воскликнул я.
Я подошел к распятию и внимательно осмотрел его. Когда я дотронулся до шляпки гвоздя, которым были прибиты ноги нашего Господа, я почувствовал, что гвоздь поворачивается. Принцесса Маргарита все читала и не поднимала головы. Я тихонько дернул гвоздь к себе, он подался, и я увидел перед собою черное отверстие, откуда на меня пахнул воздух. Я положил гвоздь к себе в карман. Когда принцесса кончила читать, я ушел.
— Какое у вас пылкое воображение, господин де Пибрак! — сказал Амори де Ноэ.
— Сударь, — ответил гасконский капитан, — этой особенностью мы возмещаем экю, которых у нас нет.
Генрих Наваррский смеялся. Де Пибрак продолжал:
— Вечером я раскрыл шкаф, проскользнул в коридор и тотчас же увидел луч света, который шел из комнаты принцессы Маргариты. Я пошел, сдерживая дыхание и стараясь заглушить шум своих шагов, затем я приложил глаз к отверстию и увидал принцессу, которую камеристки одевали на бал. Опасаясь, чтобы принцесса Маргарита не почувствовала какую-нибудь легкую струю воздуха, я достал пробку, обрезал ее и заткнул отверстие. Я вынимаю ее, когда мне нужно смотреть.
— А вам это иногда бывает нужно?
— Да, время от времени.
— Но... когда же именно?
— Когда королева Екатерина замышляет какое-нибудь злодеяние, она идет советоваться с дочерью.
— А что говорит дочь?
— Принцесса добра, зато королева Екатерина упряма. Однажды я увидел, что королева Екатерина пошла к дочери. Она была не в духе и искоса посмотрела на меня, проходя мимо. Я проскользнул в свой проход. Что-то подсказывало мне, что я должен подслушать.
— Что же произошло у принцессы?
Королева вошла и сказала ей:
«Марго, милая моя, король подружился с принцем Людовиком Конде, этим ярым гугенотом, и если мы не примем мер, то не пройдет и трех месяцев, как в Лувре не будут уже более служить католическую обедню, а будут слушать проповедь. А знаете вы, с чего началась эта дружба?» — спросила королева.
«Нет», — ответила принцесса.
«С того, что принц Конде подарил королю двух собак, которые стоят дороже всей королевской своры».
«Что же теперь делать?» — спросила принцесса Маргарита.
«Ах, почем я знаю! — с досадой сказала королева. — Собаками короля распоряжается этот гасконец Пибрак. Если бы этот Пибрак принадлежал к числу людей, с которыми можно прийти к какому-нибудь соглашению, но это дурак, преданный Конде почти на столько же, как и королю, а первый из них сказал, что ничего подобного этим собакам невозможно найти. Решительно, этот Пибрак мне не нравится. Ренэ должен послать ему что-нибудь из своих благовонных товаров».
— Вы легко можете представить себе, ваше высочество, что я вернулся к себе в сильном беспокойстве, — прибавил де Пибрак.
— На другой день государь охотился в Медоне. Рано утром, пока егеря еще не встали, я пошел к собакам принца Конде. Одну звали Киром, другую Ксерксом, я всю ночь думал, как бы мне испортить этих славных животных.
— И вы нашли способ?
— Я придумал его, пока шел к конуре. У меня в кармане была светильня с серой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52