загребать жар чужими рука-
ми.
Женился он на однокласснице, дочке работника аппарата ЦК КПСС.
Заводная непоседа, чертенок в штанах, но властная, в отца, избалован-
ная и с непредсказуемым характером Юлька и смиренный, как инок, Дюк вро-
де бы удачно дополняли друг друга. Быстро влюбляясь и быстро остывая,
Юлька каждый раз возвращалась к надежному, как ей казалось, и верному
рыцарю Дюку. Ей импонировало, что по красавчику Дюку сохнут подруги, ее
мать не уставала восторгаться Эдиком, который всегда являлся в дом с
цветами, который так аккуратно водил их голубые с мышиного цвета си-
деньями "Жигули", который так сочувственно выслушивал регулярные испове-
ди будущей тещи об остеохандрозе. Свадьбу сыграли богатую, ресторан
"Прага" продемонстрировал содержимое своих подвалов, бесшумная черная
"Чайка" отвезла молодых к мавзолею Ленина и могиле Неизвестного солдата,
о чем свидетельствовали цветные фото, занявшие почетное место в квартире
Гориных. Медовый месяц молодые провели в Крыму, купаясь в море и ласках,
окруженные заботой и вниманием персонала спецпансионата. Жизнь Гориных в
бытовом смысле как-то незаметно, но качественно получшала - на столе по-
явилась буженинка, карбонат, красная и белая рыбка, а главное, Горин по-
лучил возможность заказывать по списку книжной экспедиции издания, за
которые он втридорога платил на черном рынке, и просмотрел со Светланой
все сколько-нибудь интересное в столичном театральном репертуаре. Даже
как-то в разговоре со сватом обмолвился о том, что пишет да трудно вот с
публикациями. Сват изучающе рассмотрел Горина и после долгой паузы веско
сказал: "Мы не имеем права давать какие бы то ни было указания другим
организациям, из наших стен выходят только партийные документы, к тому
же культура находится в ведении другого отдела, и мой звонок могут прос-
то неправильно расценить. Это понимать надо."
Дюку, в отличие от отца, светило большее - он уже работал на ма-
ленькой, всего в сто шестьдесят рублей должности, но зато в министерстве
внешней торговли, и стрелка его судьбы клонилась к долгому заграничному
пребыванию в Англии или Финляндии. Однако претворению радужных планов в
жизнь помешало рождение внука. Такое крупное событие на семейном небоск-
лоне и связанные с ним хлопоты как-то заслонили смену трех глав госу-
дарства, двух - по истечению естественного срока жизни, одного - по не-
излечимости болезни, затем вышел майский указ по борьбе с пьянством и
началась перестройка.
Честно говоря, Горин совершенно не верил, что в недрах аппарата может
появиться человек, личность которого не деформирована, не деморализована
системой. При самом счастливом стечении обстоятельств все равно такой
человек обязан был пройти через весь тернистый путь в жестокой борьбе за
власть от начинающего функционера правящей партии до ее главнокомандую-
щего. Достигнув вершины, он должен был иметь ясную программу перестрой-
ки, верных единомышленников и избежать искушения смертным грехом горды-
ни. Конечно, можно сказать, что его приход былвызван исторической необ-
ходимостью - его ждал мужик, который семьдесят лет надеялся, что ему
вернут землю, его ждал рабочий, чтобы стать хозяином завода, его ждали
те, кто шел в тюрьмы, лагеря, сумасшедшие дома и эмиграцию, оставаясь
верными своему таланту, принадлежащему русской и мировой культуре, его
ждали те, кто все-таки пытался изменить хоть что-то в вывернутой наиз-
нанку экономике, его ждало Отечество, в том числе и Горин, малая его
частица.
Каждый день приносил что-то новое. Не успевали привыкнуть к одному,
следовало другое, новая реорганизация шла на смену только что проведен-
ной, ничего не меняя по сути, только гласность, беспощадное око правды,
сдирала маски, обнажая коррупцию на всех этажах власти, начиная с верх-
него, сплоченную мафию партийно-государственной теневой экономики, все-
силие и безответственность монополий и экологические преступления ве-
домств.
Вместе со своим хозяином ушел на пенсию сват, и сразу исчезли из оби-
хода Гориных списки книжной экспедиции и театральные билеты. Упразднили
минвнешторг, но Дюк уцелел, его организацию полностью, всем составом пе-
редали в распоряжение одного из госкомитетов.
Дюк явился в квартиру Гориных около двух часов ночи на тех самых го-
лубых с мышиными сиденьями "Жигулях", которые Дюку с Юлькой презентовал
тесть еще в качестве свадебного подарка.
Горин был потрясен - впервые он услышал от сына искренние, горлом
рвущиеся слова:
- Мне плохо, отец, помоги, - они сидели почему-то на кухне, Светлана,
слава богу, была в командировке, - ты понимаешь, папа, мне плохо, как же
я устал от всего этого. Вот никогда недумал, что дойду до такого. Я не
могу больше терпеть ее вечных капризов, ее постоянного дурного настрое-
ния, от того, что не мажется губная помада, что не дует фен, что опять
нечего надеть и кончились французские духи. Она все время кричит на сы-
на, на твоего внука, он весь съеживается и плачет, я не могу на него
смотреть, он так заикой останется, я ненавижу эту толстую ханжу-тещу,
которая всем в глаза говорит одно, а за спиной - другое, да и тесть хо-
рош, поливает советскую власть на чем свет стоит, мне надоело быть у них
извозчиком, шофером, официантом, прислугой... Ты понимаешь, отец, я не
выдержал, я ушел, просто встал и тихо закрыл за собой дверь. А потом бы-
ло поздно... Что мне теперь делать, папа?! Ты же мужчина, скажи что-ни-
будь, у тебя же были аналогичные ситуации в жизни, когда тебе надо было
вернуть женщину. Помоги...
Горин растерялся, горе, настоящее горе плакало слезами его сына, и
сильный, мудрый отец должен был протянуть руку помощи, на которую сын
мог опереться, как на землю. В этот момент и пронзила Горина мысль, по-
казавшаяся ему и верной, и странной - острый пик страдания открыл в Дюке
человека, оказалось, что Дюк любит своего сына, не терпит лжи и ханжест-
ва, неужели, чтобы стать Человеком человек должен страдать, и только че-
рез страдание - путь к вершинам нравственности? Кто же это все так уст-
роил? И если это истина, то мир без страданий невозможен и страдание сы-
на - его крест, который он должен, он обязан нести... Или здесь что-то
не так и можно все-таки найти слова, которые объяснят сыну, передадут
отцовский горький опыт, чтобы сын не творил уже единожды сделанных оши-
бок.
Телефонный звонок избавил Горина от этой ответственнойнеобходимости.
- Это кто, Евгений Сергеевич? - раздался в трубке раскаленный голос
Юлии. - Эдуард у вас? Нет, не передавайте ему трубку, я вам все выскажу,
а там поступайте, как знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
ми.
Женился он на однокласснице, дочке работника аппарата ЦК КПСС.
Заводная непоседа, чертенок в штанах, но властная, в отца, избалован-
ная и с непредсказуемым характером Юлька и смиренный, как инок, Дюк вро-
де бы удачно дополняли друг друга. Быстро влюбляясь и быстро остывая,
Юлька каждый раз возвращалась к надежному, как ей казалось, и верному
рыцарю Дюку. Ей импонировало, что по красавчику Дюку сохнут подруги, ее
мать не уставала восторгаться Эдиком, который всегда являлся в дом с
цветами, который так аккуратно водил их голубые с мышиного цвета си-
деньями "Жигули", который так сочувственно выслушивал регулярные испове-
ди будущей тещи об остеохандрозе. Свадьбу сыграли богатую, ресторан
"Прага" продемонстрировал содержимое своих подвалов, бесшумная черная
"Чайка" отвезла молодых к мавзолею Ленина и могиле Неизвестного солдата,
о чем свидетельствовали цветные фото, занявшие почетное место в квартире
Гориных. Медовый месяц молодые провели в Крыму, купаясь в море и ласках,
окруженные заботой и вниманием персонала спецпансионата. Жизнь Гориных в
бытовом смысле как-то незаметно, но качественно получшала - на столе по-
явилась буженинка, карбонат, красная и белая рыбка, а главное, Горин по-
лучил возможность заказывать по списку книжной экспедиции издания, за
которые он втридорога платил на черном рынке, и просмотрел со Светланой
все сколько-нибудь интересное в столичном театральном репертуаре. Даже
как-то в разговоре со сватом обмолвился о том, что пишет да трудно вот с
публикациями. Сват изучающе рассмотрел Горина и после долгой паузы веско
сказал: "Мы не имеем права давать какие бы то ни было указания другим
организациям, из наших стен выходят только партийные документы, к тому
же культура находится в ведении другого отдела, и мой звонок могут прос-
то неправильно расценить. Это понимать надо."
Дюку, в отличие от отца, светило большее - он уже работал на ма-
ленькой, всего в сто шестьдесят рублей должности, но зато в министерстве
внешней торговли, и стрелка его судьбы клонилась к долгому заграничному
пребыванию в Англии или Финляндии. Однако претворению радужных планов в
жизнь помешало рождение внука. Такое крупное событие на семейном небоск-
лоне и связанные с ним хлопоты как-то заслонили смену трех глав госу-
дарства, двух - по истечению естественного срока жизни, одного - по не-
излечимости болезни, затем вышел майский указ по борьбе с пьянством и
началась перестройка.
Честно говоря, Горин совершенно не верил, что в недрах аппарата может
появиться человек, личность которого не деформирована, не деморализована
системой. При самом счастливом стечении обстоятельств все равно такой
человек обязан был пройти через весь тернистый путь в жестокой борьбе за
власть от начинающего функционера правящей партии до ее главнокомандую-
щего. Достигнув вершины, он должен был иметь ясную программу перестрой-
ки, верных единомышленников и избежать искушения смертным грехом горды-
ни. Конечно, можно сказать, что его приход былвызван исторической необ-
ходимостью - его ждал мужик, который семьдесят лет надеялся, что ему
вернут землю, его ждал рабочий, чтобы стать хозяином завода, его ждали
те, кто шел в тюрьмы, лагеря, сумасшедшие дома и эмиграцию, оставаясь
верными своему таланту, принадлежащему русской и мировой культуре, его
ждали те, кто все-таки пытался изменить хоть что-то в вывернутой наиз-
нанку экономике, его ждало Отечество, в том числе и Горин, малая его
частица.
Каждый день приносил что-то новое. Не успевали привыкнуть к одному,
следовало другое, новая реорганизация шла на смену только что проведен-
ной, ничего не меняя по сути, только гласность, беспощадное око правды,
сдирала маски, обнажая коррупцию на всех этажах власти, начиная с верх-
него, сплоченную мафию партийно-государственной теневой экономики, все-
силие и безответственность монополий и экологические преступления ве-
домств.
Вместе со своим хозяином ушел на пенсию сват, и сразу исчезли из оби-
хода Гориных списки книжной экспедиции и театральные билеты. Упразднили
минвнешторг, но Дюк уцелел, его организацию полностью, всем составом пе-
редали в распоряжение одного из госкомитетов.
Дюк явился в квартиру Гориных около двух часов ночи на тех самых го-
лубых с мышиными сиденьями "Жигулях", которые Дюку с Юлькой презентовал
тесть еще в качестве свадебного подарка.
Горин был потрясен - впервые он услышал от сына искренние, горлом
рвущиеся слова:
- Мне плохо, отец, помоги, - они сидели почему-то на кухне, Светлана,
слава богу, была в командировке, - ты понимаешь, папа, мне плохо, как же
я устал от всего этого. Вот никогда недумал, что дойду до такого. Я не
могу больше терпеть ее вечных капризов, ее постоянного дурного настрое-
ния, от того, что не мажется губная помада, что не дует фен, что опять
нечего надеть и кончились французские духи. Она все время кричит на сы-
на, на твоего внука, он весь съеживается и плачет, я не могу на него
смотреть, он так заикой останется, я ненавижу эту толстую ханжу-тещу,
которая всем в глаза говорит одно, а за спиной - другое, да и тесть хо-
рош, поливает советскую власть на чем свет стоит, мне надоело быть у них
извозчиком, шофером, официантом, прислугой... Ты понимаешь, отец, я не
выдержал, я ушел, просто встал и тихо закрыл за собой дверь. А потом бы-
ло поздно... Что мне теперь делать, папа?! Ты же мужчина, скажи что-ни-
будь, у тебя же были аналогичные ситуации в жизни, когда тебе надо было
вернуть женщину. Помоги...
Горин растерялся, горе, настоящее горе плакало слезами его сына, и
сильный, мудрый отец должен был протянуть руку помощи, на которую сын
мог опереться, как на землю. В этот момент и пронзила Горина мысль, по-
казавшаяся ему и верной, и странной - острый пик страдания открыл в Дюке
человека, оказалось, что Дюк любит своего сына, не терпит лжи и ханжест-
ва, неужели, чтобы стать Человеком человек должен страдать, и только че-
рез страдание - путь к вершинам нравственности? Кто же это все так уст-
роил? И если это истина, то мир без страданий невозможен и страдание сы-
на - его крест, который он должен, он обязан нести... Или здесь что-то
не так и можно все-таки найти слова, которые объяснят сыну, передадут
отцовский горький опыт, чтобы сын не творил уже единожды сделанных оши-
бок.
Телефонный звонок избавил Горина от этой ответственнойнеобходимости.
- Это кто, Евгений Сергеевич? - раздался в трубке раскаленный голос
Юлии. - Эдуард у вас? Нет, не передавайте ему трубку, я вам все выскажу,
а там поступайте, как знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90