справка о здоровье. Но ведь я же только что успешно
прошел придирчивый осмотр людей в белых халатах, у меня же есть такая
отличная, такая зеленая справка от тех, кто заглянул во все закоулки мо-
его организма.
Вот ее ксерокопия, которой я предусмотрительно запасся. Отличная ко-
пия! В том-то и дело, что копия, в том-то и дело, что от личная. Отлич-
ная от... не-по-ло-же-но! Справка из другого ведомства? Да что вы? У нас
своя сеть, и вам не миновать ее ячеек, у нас свои поликлиники, зря что
ли они свою зарплату получают? Это недалеко, это за ВДНХ, за выставкой
достижений "нарядного" хозяйства, а там опять на Звездный бульвар за
справкой из психдиспансера - военный билет не забыл? Еще на Страстной -
за справкой от нарколога, ухо, горло, нос, глаз... Не попали? Не успели?
Не получили? Зайдите завтра, послезавтра, через три дня, на следующей
неделе, запишитесь, куда без очереди?! Попали? Успели? Получили? Вот те-
перь к нам, но лучше не сегодня...
А чего вы так волнуетесь?
Я перестал волноваться. Я успокоился. Входил без стука, клал на стол
бумагу, на которой должна была красоваться подпись хозяина или хозяйки
кабинета, а рядом брелок, авторучку, разовую зажигалку - остатки моих
краткосрочных путешествий по земному шару. Срабатывало почти безотказно.
На последней стадии даже вежливо предложили:
- Желаете получить в запечатанном виде?
- А как же! - уверенно кивнул я, смутно представляя, что мне это
даст. Наверное даст, раз предлагают шепотом.
- Придется подождать минут десять.
И правда, через десять минут принесли. Прозрачная пластинка, в кото-
рой, как кредитная карточка, как аккредитационная карточка, мои права,
моя фотокарточка, мое лицо смотрело на меня, я - на него. Незаметно пе-
ремигнулись - не забыть прикупить побольше брелоков и зажигалок ТАМ,
легче будет жить ЗДЕСЬ.
Уплатил членские взносы в Союз Журналистов за три года вперед, за год
вперед внесли квартплату и за телефон двух квартир. Пришлось кое-что
распродать. Не беда, наживем. Наживем, живя где-то, а не здесь, наживем,
если уедем, а тысячи приехали сюда отовсюду - из разных краев, областей,
республик, кто за правдой, кто за работой, кто за дипломом - и всем ну-
жен свой угол. Те же, кто уезжает надолго, должны бронью, как броней,
защитить свою квартиру, свою жилплощадь, свое право, возвратясь, опять
жить в столице. Бронь - обычная бумажка - охранное свидетельство, кото-
рое я должен был получить как ответственный квартиросъемщик на террито-
рию, где фактически обитали Юля с Димой. От перегрузок шла кругом голова
- начальство поставило жесткое условие: едешь в рай, загодя сдай все ма-
териалы на квартал вперед. Когда? Это начальство не колышит. И тут зажи-
галкой не отделаешься.
Я попросил Алену помочь.
Оказалось, что мы с ней как отъезжающие заграницу попали в разряд
поднявшихся с насиженного места по призыву партии - возводить, претво-
рять, осваивать или в разряд подписавших контракт и за "длинным" рублем
рванувших в тайгу на лесоповал или в море на путину. Как мой сопалатник
Аркадий Комлев в стационарном отделении противотуберкулезного диспансе-
ра, который получил на Дальнем Севере дырку в легком, словно от пулевого
ранения.
Сходство в наших ситуациях, конечно, имелось, только Аркадий открыто
уехал за пачкой банкнот, для меня же этот мотив - не лейтмотив, а просто
мотив - звучит не вслух, а как бы под аккомпанемент АББА: мани, мани,
мани...
Длинную, как анаконда, очередь в Банном переулке Лена отстояла впус-
тую - требовалось мое личное присутствие. Пришлось мне отправиться по ее
стопам из пункта А в пункт Б, точнее, из пункта ЖЭК в пункт Банный, где
я встал в затылок очереди, которая за три часа стояния обернулась ко мне
лицом, искаженным страданием, страданием по принципу: человек человеку -
друг, товарищ и брат, то есть здравствуй, брат, проходи, друг, слушаю
вас, товарищ. В конце концов получил я бронь, но при этом подумал: зачем
искать сюжет современной трагикомедии, мелодрамы, фарса, наберись терпе-
ния, выслушай здесь натерпевшихся, ищущих крова, ибо кто ты без крова?
Перекати-поле...
Тем более странным было ощущение, что все основные дела переделаны и
что даже заказаны билеты - мы на листе ожидания "Аэрофлота".
Лист ожидания...
Ровно пятьдесят дней я не виделся с кадровиком, не тревожил его по-
пусту и вот с чистой совестью явился в его кабинет.
- Здравия желаю, товарищ начальник! - бодро отрапортовал я. - Рядовой
Истомин упражнение закончил.
Кадровик покосился на меня:
- К пустой голове руку не прикладывают. Садись пока. Или сейчас не
принято так говорить, лучше присаживайся... Значит, так... Тут одна бу-
мага получена...
И замолчал. Я опустился на стул.
- Из... - я показал большим пальцем на потолок.
- Нет, - отрицательно мотнул головой кадровик. - Оттуда не шлют ника-
ких бумаг, оттуда информируют. По этой линии все в порядке, решение
есть, можешь ехать...
Пронесло, подумал я об Алене, не докопались до ее пребывания в погре-
бе под немцами: - Я готов.
- Готов, готов, он готов, видите ли. Ты-то готов, ясно, что рядовой
Истомин упражнения закончил. Всегда готов. Как пионер... И что за люди,
почему сразу не предупреждают?
- О чем я вас не предупредил? - встревожился я.
- Да не ты, дружок твой, Николай Иванович Марченко, попросил еще на
годок продлить ему пребывание в стране. Не кого-нибудь попросил - посла.
Тот поддержал просьбу, но с такой формулировкой, что понимай как забла-
горассудится, хотите продлевайте, хотите - нет.
Он замолчал.
- А если продлят... - неуверенно начал я.
- ... то псу под хвост все наши с тобой старания. Через год снова
здорово, заново тебя оформляй. Опять справка о здоровье, анкеты и все
остальное - считай, что рядовой Истомин и не приступал к упражнению. Ну,
удружил он тебе.
Какой он мне друг, вдруг враждебно подумал я о Николае, о Мыколе, как
мы его звали в редакции. Действительно, не мог что ли сразу известить -
ну, обождали бы год без этих мытарств. А ведь меня во Францию планирова-
ли, в Париж и сняли... Что-то я опять хочу в Париж...
- Безнадежно? - безнадежно спросил я у кадровика.
- Давай попробуем... - закряхтел он. - Я со своей стороны руководству
такой шар закачу, что, де мол, послу отказать нельзя, кто ж ему откажет,
но, с другой стороны, есть у нас и свои планы, очередь на выезд, и что
Марченко место ждет, но полгода еще можем обождать. У тебя с начальством
хорошие отношения?
- Хорошие, - попытался я сам для себя ответить на этот нелегкий воп-
рос. - Но и у Николая тоже...
- Резонно, - со вздохом согласился кадровик. - Мыкола, хитрый хохол,
смиренно всегда себя держал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
прошел придирчивый осмотр людей в белых халатах, у меня же есть такая
отличная, такая зеленая справка от тех, кто заглянул во все закоулки мо-
его организма.
Вот ее ксерокопия, которой я предусмотрительно запасся. Отличная ко-
пия! В том-то и дело, что копия, в том-то и дело, что от личная. Отлич-
ная от... не-по-ло-же-но! Справка из другого ведомства? Да что вы? У нас
своя сеть, и вам не миновать ее ячеек, у нас свои поликлиники, зря что
ли они свою зарплату получают? Это недалеко, это за ВДНХ, за выставкой
достижений "нарядного" хозяйства, а там опять на Звездный бульвар за
справкой из психдиспансера - военный билет не забыл? Еще на Страстной -
за справкой от нарколога, ухо, горло, нос, глаз... Не попали? Не успели?
Не получили? Зайдите завтра, послезавтра, через три дня, на следующей
неделе, запишитесь, куда без очереди?! Попали? Успели? Получили? Вот те-
перь к нам, но лучше не сегодня...
А чего вы так волнуетесь?
Я перестал волноваться. Я успокоился. Входил без стука, клал на стол
бумагу, на которой должна была красоваться подпись хозяина или хозяйки
кабинета, а рядом брелок, авторучку, разовую зажигалку - остатки моих
краткосрочных путешествий по земному шару. Срабатывало почти безотказно.
На последней стадии даже вежливо предложили:
- Желаете получить в запечатанном виде?
- А как же! - уверенно кивнул я, смутно представляя, что мне это
даст. Наверное даст, раз предлагают шепотом.
- Придется подождать минут десять.
И правда, через десять минут принесли. Прозрачная пластинка, в кото-
рой, как кредитная карточка, как аккредитационная карточка, мои права,
моя фотокарточка, мое лицо смотрело на меня, я - на него. Незаметно пе-
ремигнулись - не забыть прикупить побольше брелоков и зажигалок ТАМ,
легче будет жить ЗДЕСЬ.
Уплатил членские взносы в Союз Журналистов за три года вперед, за год
вперед внесли квартплату и за телефон двух квартир. Пришлось кое-что
распродать. Не беда, наживем. Наживем, живя где-то, а не здесь, наживем,
если уедем, а тысячи приехали сюда отовсюду - из разных краев, областей,
республик, кто за правдой, кто за работой, кто за дипломом - и всем ну-
жен свой угол. Те же, кто уезжает надолго, должны бронью, как броней,
защитить свою квартиру, свою жилплощадь, свое право, возвратясь, опять
жить в столице. Бронь - обычная бумажка - охранное свидетельство, кото-
рое я должен был получить как ответственный квартиросъемщик на террито-
рию, где фактически обитали Юля с Димой. От перегрузок шла кругом голова
- начальство поставило жесткое условие: едешь в рай, загодя сдай все ма-
териалы на квартал вперед. Когда? Это начальство не колышит. И тут зажи-
галкой не отделаешься.
Я попросил Алену помочь.
Оказалось, что мы с ней как отъезжающие заграницу попали в разряд
поднявшихся с насиженного места по призыву партии - возводить, претво-
рять, осваивать или в разряд подписавших контракт и за "длинным" рублем
рванувших в тайгу на лесоповал или в море на путину. Как мой сопалатник
Аркадий Комлев в стационарном отделении противотуберкулезного диспансе-
ра, который получил на Дальнем Севере дырку в легком, словно от пулевого
ранения.
Сходство в наших ситуациях, конечно, имелось, только Аркадий открыто
уехал за пачкой банкнот, для меня же этот мотив - не лейтмотив, а просто
мотив - звучит не вслух, а как бы под аккомпанемент АББА: мани, мани,
мани...
Длинную, как анаконда, очередь в Банном переулке Лена отстояла впус-
тую - требовалось мое личное присутствие. Пришлось мне отправиться по ее
стопам из пункта А в пункт Б, точнее, из пункта ЖЭК в пункт Банный, где
я встал в затылок очереди, которая за три часа стояния обернулась ко мне
лицом, искаженным страданием, страданием по принципу: человек человеку -
друг, товарищ и брат, то есть здравствуй, брат, проходи, друг, слушаю
вас, товарищ. В конце концов получил я бронь, но при этом подумал: зачем
искать сюжет современной трагикомедии, мелодрамы, фарса, наберись терпе-
ния, выслушай здесь натерпевшихся, ищущих крова, ибо кто ты без крова?
Перекати-поле...
Тем более странным было ощущение, что все основные дела переделаны и
что даже заказаны билеты - мы на листе ожидания "Аэрофлота".
Лист ожидания...
Ровно пятьдесят дней я не виделся с кадровиком, не тревожил его по-
пусту и вот с чистой совестью явился в его кабинет.
- Здравия желаю, товарищ начальник! - бодро отрапортовал я. - Рядовой
Истомин упражнение закончил.
Кадровик покосился на меня:
- К пустой голове руку не прикладывают. Садись пока. Или сейчас не
принято так говорить, лучше присаживайся... Значит, так... Тут одна бу-
мага получена...
И замолчал. Я опустился на стул.
- Из... - я показал большим пальцем на потолок.
- Нет, - отрицательно мотнул головой кадровик. - Оттуда не шлют ника-
ких бумаг, оттуда информируют. По этой линии все в порядке, решение
есть, можешь ехать...
Пронесло, подумал я об Алене, не докопались до ее пребывания в погре-
бе под немцами: - Я готов.
- Готов, готов, он готов, видите ли. Ты-то готов, ясно, что рядовой
Истомин упражнения закончил. Всегда готов. Как пионер... И что за люди,
почему сразу не предупреждают?
- О чем я вас не предупредил? - встревожился я.
- Да не ты, дружок твой, Николай Иванович Марченко, попросил еще на
годок продлить ему пребывание в стране. Не кого-нибудь попросил - посла.
Тот поддержал просьбу, но с такой формулировкой, что понимай как забла-
горассудится, хотите продлевайте, хотите - нет.
Он замолчал.
- А если продлят... - неуверенно начал я.
- ... то псу под хвост все наши с тобой старания. Через год снова
здорово, заново тебя оформляй. Опять справка о здоровье, анкеты и все
остальное - считай, что рядовой Истомин и не приступал к упражнению. Ну,
удружил он тебе.
Какой он мне друг, вдруг враждебно подумал я о Николае, о Мыколе, как
мы его звали в редакции. Действительно, не мог что ли сразу известить -
ну, обождали бы год без этих мытарств. А ведь меня во Францию планирова-
ли, в Париж и сняли... Что-то я опять хочу в Париж...
- Безнадежно? - безнадежно спросил я у кадровика.
- Давай попробуем... - закряхтел он. - Я со своей стороны руководству
такой шар закачу, что, де мол, послу отказать нельзя, кто ж ему откажет,
но, с другой стороны, есть у нас и свои планы, очередь на выезд, и что
Марченко место ждет, но полгода еще можем обождать. У тебя с начальством
хорошие отношения?
- Хорошие, - попытался я сам для себя ответить на этот нелегкий воп-
рос. - Но и у Николая тоже...
- Резонно, - со вздохом согласился кадровик. - Мыкола, хитрый хохол,
смиренно всегда себя держал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90