И не только в виде подаяния.
Тойслер не спешил с предложением. Он вновь начал издалека:
— Скажите, мистер Аллен, кем вы себя чувствуете на этой земле? Гостем или оккупантом?
Вопрос был неожиданным. Но не удивил.
— Я бы поставил вопрос по-другому, — ответил Райли, подумав. — Воспринимают ли нас как оккупантов местные жители? Ставят ли русские знак равенства между армией и Красным Крестом, между солдатом и нами, теми, кто носит форму самой гуманной и самой милосердной организации в мире?
Тойслер посмотрел на Аллена с одобрением. Не зря его рекомендовали как человека проницательного ума.
— Вы попали в точку. Но к нам относится с предубеждением не только гражданское население, но и русская армия. И красные, и белые одинаково обвиняют нас в помощи противной стороне. Наши объяснения, что мы организация неправительственная, мало помогают. Нас подозревают в коварстве и тайных замыслах. Любая ошибка или упущение возводится в степень. В бескорыстной помощи голодающим, раненым и больным видят некий расчет, надежду на получение политических дивидендов. Но мы, вопреки всему, продолжаем расширять сеть наших лечебных пунктов и госпиталей. Увы, их все еще мало.
— Наверно, бывают случаи, когда в госпитале рядом, на соседних койках, оказываются вчерашние противники? — спросил Райли.
— Конечно, сколько угодно. Вот вам еще одно свидетельство того, что Красный Крест не только спасает человеческие жизни, но и способствует примирению в этой гражданской войне.
Тойслер замолчал, а затем, выдержав паузу и глядя Аллену прямо в глаза, сказал слова, которые хотел сказать еще вчера:
— Мы нуждаемся в таком человеке, как вы. Важно, очень важно, чтобы в России и во всем мире знали о наших истинных идеалах, знали о том, что делают на этой многострадальной земле американские волонтеры. Нам должны верить.
«Сказано верно. Хотя и несколько высокопарно», — подумал Райли. Итак, ему поступило предложение и, кажется, начало осуществляться предсказание его шефа Фаррингтона, который предрекал ему по прибытии в Россию должность «представителя печати».
Тогда, две недели назад, такая перспектива казалась неприемлемой. Да и недопустимой. Но сейчас у него не было ответа. Надо еще раз все взвесить.
— Позвольте, я подумаю до утра, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Тойслер и протянул папку. — Посмотрите эти материалы. Они вам помогут лучше понять расстановку и соотношение союзнических сил в Сибири.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Высадив свои дивизии во Владивостоке, Япония, не теряя времени, стала занимать основные позиции — не только военные, но и политические. Генерал Отани объявил себя командующим всеми оккупационными войсками, и вскоре в его руках оказались важные стратегические центры русского Дальнего Востока.
8 августа 1918 года четыре японских миноносца вошли в устье Амура, один крейсер — в бухту Де-Кастри, еще один крейсер и два миноносца бросили якоря в портах северного Сахалина.
Столь же быстро и решительно продвинулись сухопутные силы. 12-я дивизия заняла Никольск-Уссурийский и Хабаровск. Бригада генерала Ямады вошла в Благовещенск. А 5-я дивизия — в Читу. Под ее контролем оказалась Забайкальская железная дорога.
Уже в начале оккупации численность японцев достигла 73 тысяч солдат и офицеров, что в несколько раз превышало лимит войск, оговоренный совместной декларацией, и продолжала расти. Однако США смолчали и сами довели свой десант до 19 тысяч.
В середине сентября во Владивосток прибыл командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири генерал Гревс. Высадившаяся ранее дивизия под командованием Штейера уже рассредоточила свои силы, часть из них была направлена в Забайкалье.
Генерал Гревс, ознакомившись с расположением японцев и не желая оставлять их вне контроля, передислоцировал свой корпус. Он оккупировал Сучанские каменноугольные копи и занял участок между Никольск-Уссурийском и станцией Уссури. Американский гарнизон Хабаровска был подкреплен полком пехоты.
Вторая группа под командованием полковника Марроу заняла железную дорогу между Яблоневым хребтом и Байкалом.
Расставляя таким образом силы, Гревс создавал чересполосицу между японскими войсками, стесняя свободу их передвижения.
Генерал Отани пытался оказать давление на Гревса, указывая, что он, генерал Отани, является командующим всеми силами интервентов. Но Гревс заявил, что подчиняется только американскому президенту и будет распоряжаться своими людьми, как сочтет нужным.
Американцы видели в Японии потенциального противника на Тихом океане и Дальнем Востоке. В Токио были озабочены тем же.
Имея противоположные интересы, обе стороны тем не менее вели себя сдержанно, не вступая в открытое противоборство. Куда пристальнее внимание их было приковано к смертельной схватке красных и белых. Чаша весов здесь колебалась, пока не давая резких перевесов ни той, ни другой стороне. Сегодня важно было понять, какая реальная сила стоит за спиной адмирала Колчака, провозгласившего себя две недели назад Верховным правителем Российского государства? Как скоро сумеет он сменить свою временную резиденцию в Омске и въехать на белом коне, как он не раз обещал, в Кремль?
Генерал Гревс в это верил с трудом, наблюдая, с каким неутомимым упорством красные атакуют Транссибирскую магистраль, парализуя движение и не давая Колчаку возможности закрепиться на стратегических рубежах.
Небольшие партизанские отряды отличались большой подвижностью. И потому были неуловимы. Они взрывали железнодорожное полотно, разрушали мосты, наносили неожиданные удары по станциям и разъездам.
На запасных путях и в тупиках скопились тысячи вагонов. Не хватало локомотивных и кондукторских бригад. Бастовали железнодорожники. Работа их становилась небезопасной, и многие дезертировали. Повсеместно царил хаос. Сотни и сотни паровозов были повреждены. И вдоль всей магистрали эти металлические монстры составляли многочисленные кладбища. Не было похоже, чтобы кто-либо в ближайшее время смог вдохнуть в них жизнь, зажечь оледеневшие топки.
Острой проблемой стали чешские легионеры. Совсем недавно они были подданными Австро-Венгерской империи, которая, все еще значась на карте, на самом деле перестала существовать, распалась на глазах. Десятки тысяч чехов и словаков, прекрасно обученных и организованных солдат, оказались никому не нужными, но одновременно и необходимыми всем. Использовать эту бесхозную силу в своих интересах, привлечь ее на свою сторону — кто только не ставил перед собой такую задачу!
Цель же самих легионеров сводилась к скорейшему возвращению домой, где Томаш Масарик провозгласил Чехословацкую республику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Тойслер не спешил с предложением. Он вновь начал издалека:
— Скажите, мистер Аллен, кем вы себя чувствуете на этой земле? Гостем или оккупантом?
Вопрос был неожиданным. Но не удивил.
— Я бы поставил вопрос по-другому, — ответил Райли, подумав. — Воспринимают ли нас как оккупантов местные жители? Ставят ли русские знак равенства между армией и Красным Крестом, между солдатом и нами, теми, кто носит форму самой гуманной и самой милосердной организации в мире?
Тойслер посмотрел на Аллена с одобрением. Не зря его рекомендовали как человека проницательного ума.
— Вы попали в точку. Но к нам относится с предубеждением не только гражданское население, но и русская армия. И красные, и белые одинаково обвиняют нас в помощи противной стороне. Наши объяснения, что мы организация неправительственная, мало помогают. Нас подозревают в коварстве и тайных замыслах. Любая ошибка или упущение возводится в степень. В бескорыстной помощи голодающим, раненым и больным видят некий расчет, надежду на получение политических дивидендов. Но мы, вопреки всему, продолжаем расширять сеть наших лечебных пунктов и госпиталей. Увы, их все еще мало.
— Наверно, бывают случаи, когда в госпитале рядом, на соседних койках, оказываются вчерашние противники? — спросил Райли.
— Конечно, сколько угодно. Вот вам еще одно свидетельство того, что Красный Крест не только спасает человеческие жизни, но и способствует примирению в этой гражданской войне.
Тойслер замолчал, а затем, выдержав паузу и глядя Аллену прямо в глаза, сказал слова, которые хотел сказать еще вчера:
— Мы нуждаемся в таком человеке, как вы. Важно, очень важно, чтобы в России и во всем мире знали о наших истинных идеалах, знали о том, что делают на этой многострадальной земле американские волонтеры. Нам должны верить.
«Сказано верно. Хотя и несколько высокопарно», — подумал Райли. Итак, ему поступило предложение и, кажется, начало осуществляться предсказание его шефа Фаррингтона, который предрекал ему по прибытии в Россию должность «представителя печати».
Тогда, две недели назад, такая перспектива казалась неприемлемой. Да и недопустимой. Но сейчас у него не было ответа. Надо еще раз все взвесить.
— Позвольте, я подумаю до утра, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Тойслер и протянул папку. — Посмотрите эти материалы. Они вам помогут лучше понять расстановку и соотношение союзнических сил в Сибири.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Высадив свои дивизии во Владивостоке, Япония, не теряя времени, стала занимать основные позиции — не только военные, но и политические. Генерал Отани объявил себя командующим всеми оккупационными войсками, и вскоре в его руках оказались важные стратегические центры русского Дальнего Востока.
8 августа 1918 года четыре японских миноносца вошли в устье Амура, один крейсер — в бухту Де-Кастри, еще один крейсер и два миноносца бросили якоря в портах северного Сахалина.
Столь же быстро и решительно продвинулись сухопутные силы. 12-я дивизия заняла Никольск-Уссурийский и Хабаровск. Бригада генерала Ямады вошла в Благовещенск. А 5-я дивизия — в Читу. Под ее контролем оказалась Забайкальская железная дорога.
Уже в начале оккупации численность японцев достигла 73 тысяч солдат и офицеров, что в несколько раз превышало лимит войск, оговоренный совместной декларацией, и продолжала расти. Однако США смолчали и сами довели свой десант до 19 тысяч.
В середине сентября во Владивосток прибыл командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири генерал Гревс. Высадившаяся ранее дивизия под командованием Штейера уже рассредоточила свои силы, часть из них была направлена в Забайкалье.
Генерал Гревс, ознакомившись с расположением японцев и не желая оставлять их вне контроля, передислоцировал свой корпус. Он оккупировал Сучанские каменноугольные копи и занял участок между Никольск-Уссурийском и станцией Уссури. Американский гарнизон Хабаровска был подкреплен полком пехоты.
Вторая группа под командованием полковника Марроу заняла железную дорогу между Яблоневым хребтом и Байкалом.
Расставляя таким образом силы, Гревс создавал чересполосицу между японскими войсками, стесняя свободу их передвижения.
Генерал Отани пытался оказать давление на Гревса, указывая, что он, генерал Отани, является командующим всеми силами интервентов. Но Гревс заявил, что подчиняется только американскому президенту и будет распоряжаться своими людьми, как сочтет нужным.
Американцы видели в Японии потенциального противника на Тихом океане и Дальнем Востоке. В Токио были озабочены тем же.
Имея противоположные интересы, обе стороны тем не менее вели себя сдержанно, не вступая в открытое противоборство. Куда пристальнее внимание их было приковано к смертельной схватке красных и белых. Чаша весов здесь колебалась, пока не давая резких перевесов ни той, ни другой стороне. Сегодня важно было понять, какая реальная сила стоит за спиной адмирала Колчака, провозгласившего себя две недели назад Верховным правителем Российского государства? Как скоро сумеет он сменить свою временную резиденцию в Омске и въехать на белом коне, как он не раз обещал, в Кремль?
Генерал Гревс в это верил с трудом, наблюдая, с каким неутомимым упорством красные атакуют Транссибирскую магистраль, парализуя движение и не давая Колчаку возможности закрепиться на стратегических рубежах.
Небольшие партизанские отряды отличались большой подвижностью. И потому были неуловимы. Они взрывали железнодорожное полотно, разрушали мосты, наносили неожиданные удары по станциям и разъездам.
На запасных путях и в тупиках скопились тысячи вагонов. Не хватало локомотивных и кондукторских бригад. Бастовали железнодорожники. Работа их становилась небезопасной, и многие дезертировали. Повсеместно царил хаос. Сотни и сотни паровозов были повреждены. И вдоль всей магистрали эти металлические монстры составляли многочисленные кладбища. Не было похоже, чтобы кто-либо в ближайшее время смог вдохнуть в них жизнь, зажечь оледеневшие топки.
Острой проблемой стали чешские легионеры. Совсем недавно они были подданными Австро-Венгерской империи, которая, все еще значась на карте, на самом деле перестала существовать, распалась на глазах. Десятки тысяч чехов и словаков, прекрасно обученных и организованных солдат, оказались никому не нужными, но одновременно и необходимыми всем. Использовать эту бесхозную силу в своих интересах, привлечь ее на свою сторону — кто только не ставил перед собой такую задачу!
Цель же самих легионеров сводилась к скорейшему возвращению домой, где Томаш Масарик провозгласил Чехословацкую республику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202