В глазах многих женщин стояли слезы. Мальчик почувствовал, что его глаза тоже увлажнились. Не передумать ли, не вернуться ли на пароход? Он хорошо различал даже отсюда, издалека, лица своих товарищей. Их же взгляды скользили мимо. С одной стороны, он радовался, что его план удался. Но вместе с тем едва сдерживался, чтобы не дать знать о себе Пете Александрову, низко перевесившемуся через фальшборт.
Черная стена парохода показалась бы однообразной, если бы не белые слова от носа до кормы. За время стоянки в порту буквы, каждая почти в человеческий рост, обновили свежей краской. И чтобы их прочесть, чтобы буквы сложились в целое, одной из девочек понадобилось пробежать вдоль борта почти сто метров. «American Red Cross», — наконец выговорила она, с трудом переведя дыхание.
— Хорошо бы пойти в плавание с этими мальчиками и девочками, — сказала она Феде. — А ты хотел бы попасть на пароход?
Кузовкову незачем было включаться в разговор. И он промолчал, подчеркнув тем самым, что человек он здесь случайный.
Девочка, не дождавшись ответа, пожала плечами и направилась к другим девочкам, которые размахивали флажками. На голове каждой красовалась голубая пилотка, и он подумал: не они ли приходили вчера к ним в лагерь, оставив возле каждого барака точно такие же флажки с изображением красного креста и американского флага?
Кузовков перешел на другое место — так, чтобы между ним и солнцем оказалась пароходная труба. На крыле ходового мостика он увидел капитана Каяхару в неизменно белом кителе и с трубкой в зубах. Другая трубка принадлежала Райли Аллену. Они мирно беседовали, как и положено в подобных случаях. Казалось, их вовсе не касается происходящее на палубе и причале.
На главной палубе началось движение. Забегали матросы. Загремела якорная цепь. По трапу стали спускаться всякие важные персоны. К одному из них, человеку средних лет, все относились с особым почтением. Кто-то в толпе произнес имя Рольф. И Федя вспомнил: так зовут мэра Сан-Франциско.
Сошел на причал и Аллен. Рядом с ним стояла молодая и очень красивая женщина. Федя узнал в ней одну из воспитательниц. Оба они смеялись, глядя друг на друга. Аллен, сложив ладони рупором, что-то крикнул Бремхоллу, и тот согласно кивнул головой.
Но что это! Трап оторвался от причала, а Аллен, как ни в чем не бывало, продолжал говорить и смеяться.
«Вы забыли мистера Аллена!» — хотел было крикнуть Федя, но сдержал себя.
Федя не верил глазам своим. Трап поднят. Отданы швартовы. Просвет между бортом судна и причальной стенкой все больше и больше… А начальник колонии продолжает беседовать с мэром города.
Подъехал автомобиль, такой же черный, как «Йоми Мару». Сначала в открывшуюся дверцу вошла воспитательница, а вслед за ней мужчины — мэр города Сан-Франциско и полковник Аллен.
Мальчик не знал, что и думать. Как могло случиться, что мистер Аллен покинул колонию, и кто теперь ее возглавит? А не сошел ли он на берег ради того, чтобы разыскать его — Кузовкова?
Но Федя недолго льстил себя этой мыслью. Не такая уж он важная птица.
Пароход, между тем, повернулся к пристани кормой и стал удаляться в сторону «Золотых ворот». Толпа поредела. Покинула причал и полиция. Теперь Кузовкову было нечего опасаться, и он с облегчением снял кепку, открыв обозрению свою яркую шевелюру.
Будь сейчас сумерки, капитан Каяхара решил бы, что в порту Сан-Франциско открылся новый маячок, пока не обозначенный на лоцманских картах.
«До встречи, „Йоми Мару”»! — сказал Федор Кузовков и зашагал прочь.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ВНИЗ ПО ГЛОБУСУ
— Илья Соломонович!..
Две маленькие девочки бегут в сторону кормы, и каждая держит в руке по серебристой рыбке. Они спешат показать их учителю биологии и географии.
Сам учитель сидит на ящике перед ведром, больше чем наполовину наполненным уловом. Уловом необычным, добытым без сети и крючка. Любопытство, испуг ли заставили тысячи летающих рыбок покинуть родную стихию и подняться над океаном.
Ни одна из них не долетела до верхушки мачты и не уселась там, как это было недавно с береговой птицей, первой встретившей колонию на пути в Калифорнию. Но многим рыбкам оказалось под силу перемахнуть через борт и попасть, к восторгу детей, в их руки.
Рыбки трепыхались на палубе, пытаясь взлететь снова. И колонисты решили помочь. Они осторожно сжимали их пальцами и запускали в воздух, как если бы это был бумажный голубь. Но невольные пленницы, устав от солнца и чрезмерного внимания, предпочли вернуться к себе домой, в темные глубины.
У детей много вопросов, и они собрались вокруг Ильи Соломоновича, который напоминает Паганеля — любимого героя из любимой книги Жюля Верна. Такой же долговязый, всезнающий и рассеянный…
Френкель отодвинул в сторону ведерко с уловом, одел пенсне и оглядел детей. Некоторые стоят, другие сидят, глядя снизу вверх на своего учителя. Они уже привыкли к урокам на открытой палубе. Но если океан неприветлив, спускаются в трюм.
— Теперь вы знаете, что рыбы не только плавают, но и летают. И могут находиться в воздухе целую минуту. А это совсем немало.
— А как высоко они могут взлететь?
— Судите сами. От воды нас отделяют шесть метров. Рыбки легко одолели эту высоту. А при сильном ветре могут подняться еще выше. Им помогают плавники, которые вытянуты, словно крылья. Вот почему эти грациозные существа и планируют над волнами.
— А я слышал, есть рыбы, которые машут плавниками, как птицы крыльями, — сказал Коля Иванов.
— Да, есть такой вид. Но живет он не в океане, а в пресноводных водоемах.
Лена Александрова достала из ведра рыбку и положила на ладошку.
— Такая маленькая? Сколько ей лет?
— А как можно узнать возраст дерева? — задал встречный вопрос Илья Соломонович.
— Это всякий знает. Сколько колец — столько и лет дереву, — ответил Саша Трофимовский.
— С рыбой то же самое.
— Где же тогда ее кольца? — спросил Леша Карпей.
— На чешуе.
— Неужели?
— Так оно и есть. Чешуя растет по мере роста рыбы. И на чешуйках остаются годичные и сезонные метки.
Стоило учителю сказать эти слова, как дети бросились рассматривать летучих рыбок. Но Френкель их остановил:
— Потерпите до Нью-Йорка. Надеюсь, мистер Аллен купит нам микроскоп. Простым глазом этого не увидишь.
— А что делать с рыбками? Они уже не шевелятся…
— Можно сварить уху. Но лучше засушить и привезти в школу. Прекрасный экспонат!
— Смотрите, Илья Соломонович! Виден берег!..
— Это Мексика. Хотите, я вам расскажу об этой стране?
— Хотим! Хотим!.. — закричали все в один голос.
Только заменив Райли Аллена, Эверсол понял, как много забот лежит на человеке, стоящем во главе колонии. Порой весьма неожиданных.
…Одна из воспитательниц пожаловалась — японские моряки, проходя ночью через трюм, направляют фонари на кровати девочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202