- Но что может быть менее безлично, чем имя, которое не носит ни один
из живущих одновременно с тобой людей?
- Больше никто? Вы - единственный Шевек?
- Пока я жив. До меня были и другие.
- Вы имеете в виду родственников?
- Мы не особенно интересуемся родством. Видите ли, мы все -
родственники. Я не знаю, кто они были, кроме одной, в первые годы
заселения. Она изобрела такой подшипник для тяжелых машин, который
применяют до сих пор, он так и называется - "шевек".- Он опять улыбнулся,
еще шире.- Вот настоящее бессмертие!
Вэйя покачала головой.
- Господи! - сказала она.- Как же вы отличаете мужчин от женщин?
- Ну... мы изобрели некоторые способы...
Спустя секунду раздался ее негромкий, густой смех. Она вытерла
слезившиеся от холода глаза.
- Да, пожалуй, вы правда неотесанный!... Значит, они все приняли
придуманные имена и выучили придуманный язык - все новое?
- Первопоселенцы Анарреса? Да. Я думаю, они были романтиками.
- А вы - нет?
- Нет. Мы очень прагматичны.
- Можно быть и тем, и другим одновременно,- заметила она. Шевек не
ожидал, что она окажется сколько-нибудь проницательной.
- Да, это верно,- сказал он.
- Что может быть романтичнее того, что вы прилетели сюда, совершенно
один, без гроша в кармане, чтобы выступать за свой народ?
- И чтобы меня, пока я здесь, избаловали всевозможной роскошью.
- Роскошью? В университетской квартире? Господи Боже! Бедняжка! Они
вам хоть показали что-нибудь приличное?
- Я был во многих местах, но все одинаковое. Я хотел бы лучше узнать
Нио-Эссейя. Я видел в городе только то, что снаружи - упаковку.
Он употребил это сравнение потому, что его с самого начала восхитил
обычай уррасти заворачивать все в чистую, красивую бумагу, или пластик, или
картон, или фольгу. Белье из прачечной, книги, овощи, одежда, лекарства -
все было запаковано в бесчисленные слои обертки. Даже пачки бумаги были
завернуты в несколько слоев бумаги. Ничего не должно было ни с чем
соприкасаться. Он уже начал ощущать, что он тоже тщательно упакован.
- Я знаю. Вас заставили пойти в Исторический Музей... и осмотреть
Добуннаэсский Монумент... и прослушать чью-нибудь речь в Сенате!
Шевек рассмеялся, потому что именно так он и провел один день прошлым
летом.
- Я знаю! Они так глупо обращаются с иностранцами. Я сама позабочусь,
чтобы вы увидели настоящий Нио!
- Я был бы рад этому.
- Я знаю всяких замечательных людей. Вы здесь застряли среди всех
этих нудных профессоров и политиков...
Она продолжала тараторить. Ее бессвязная болтовня доставляла ему такое
же удовольствие, как этот солнечный свет и снег.
Они подошли к маленькой станции Амоэно. У нее уже был обратный билет;
вот-вот должен был подойти поезд.
- Не ждите, замерзнете.
Он не ответил, просто стоял, громоздкий в подбитой мехом куртке, и
ласково смотрел на нее.
Она опустила взгляд и стряхнула снежинку с вышитого обшлага своего
пальто.
- У вас есть жена, Шевек?
- Нет.
- Вообще никакой семьи?
- А, вот вы о чем... Есть. Партнерша. И наши дети. Извините меня, я
вас не так понял. Видите ли, "жена" - это для меня нечто, существующее
только на Уррасе.
- А что такое "партнерша" и "партнер"? - Она подняла на него озорной
взгляд.
- Я думаю, вы бы назвали это женой. И мужем.
- Почему же она не приехала с вами?
- Не захотела, и потом, младшей девочке только год... нет, сейчас уже
два. И потом...- он замялся.
- Почему не захотела?
- Ну, ее работа - там, а не здесь. Если бы я знал, что здесь ей бы
так многое понравилось, я бы просил ее поехать. Но я не знал. Понимаете,
тут проблема безопасности.
- Безопасности здесь?
Он снова замялся и наконец сказал:
- Также и когда я вернусь домой.
- Что же с вами будет? - спросила Вэйя, широко раскрыв глаза. Из-за
холма за чертой города показался поезд.
- О, скорее всего, ничего. Но есть некоторые, кто считает меня
предателем. Потому что я пытаюсь подружиться с Уррасом, видите ли. Когда я
вернусь домой, они могут устроить неприятности. Я не хочу этого для нее и
для детей. Перед моим отъездом уже было немного неприятностей. Достаточно.
- Вы хотите сказать, что вам будет по-настоящему грозить опасность?
Чтобы расслышать, ему пришлось нагнуться к ней, потому что на станцию,
гремя колесами и вагонами, въезжал поезд.
- Не знаю,- сказал он, улыбаясь.- Вы знаете, наши поезда очень
похожи на эти. Хороший дизайн незачем менять.
Он вместе с ней подошел к вагону первого класса. Он открыл ей дверь
вагона, потому что сама она не стала этого делать. Когда она вошла, Шевек
заглянул в вагон, оглядел купе.
- А внутри они совсем не похожи! Это все - для вас? Для вас одной?
- О, да. Я терпеть не могу второй класс. Эти мужчины, которые вечно
жуют смолу маэры и плюются. А на Анарресе жуют маэру? Нет, конечно, нет.
Ах, я бы столько всего хотела узнать о вас и о вашей стране!
- Я люблю о ней рассказывать, но никто не спрашивает.
- Тогда давайте непременно встретимся и поговорим о ней! Вы позвоните
мне, когда в следующий раз будете в Нио? Обещайте!
- Обещаю,- добродушно сказал он.
- Хорошо! Я знаю, что вы не нарушаете обещаний. Кроме этого, я пока
ничего о вас не знаю. Но это я чувствую. До свидания, Шевек.- На секунду
она положила руку в перчатке на его руку, которой он держался за дверь.
Паровоз загудел в две ноты; он закрыл дверь и стал смотреть, как отходит
поезд. В окне мелькнуло белое и алое - лицо Вэйи.
Он вернулся в дом Оииэ в очень жизнерадостном настроении и дотемна
играл с Ини в снежки.
РЕВОЛЮЦИЯ В БЕНБИЛИ! ДИКТАТОР БЕЖАЛ! СТОЛИЦА В РУКАХ ПРЕДВОДИТЕЛЕЙ
МЯТЕЖНИКОВ! ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СЕССИЯ СПП! НЕ ИСКЛЮЧЕНО ВМЕШАТЕЛЬСТВО А-ИО.
"Птичья" газета была настолько возбуждена, что напечатала самым
крупным шрифтом, какой у нее был. Жертвой этого возбуждения пали и
орфография, и грамматика: "К вчерашней ночи мятежники удерживают все к
западу от Мексти и жестоко нажимают на армию". Так обращались с глаголами
ниоти: и прошедшее, и будущее время загоняли в одно насыщенное,
неустойчивое настоящее время.
Шевек прочел газеты и разыскал описание Бенбили в Энциклопедии СПП. По
форме это государство было парламентарно-демократическим, фактически же -
военной диктатурой, им управляли генералы. Это была большая страна в
Западном полушарии - горы и засушливые саванны, мало населенная, бедная.
- Надо было мне ехать в Бенбили,- думал Шевек, потому что
представление о ней притягивало его; он представлял себе бледные равнины,
ветер над ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80