Замечание Беркли,
что именно осязание учит зрению, также принималось в тече-
ние столетий, хотя и не все эмпиристы подписывались под ним.
В рассуждениях Беркли также неявно различаются ощущения
и восприятия, ибо то, что мы воспринимаем (объект на рассто-
янии), совсем не похоже на наши ощущения (определенной
формы, размера и резкости изображение и ощущаемое состо-
яние глазных мышц).
В следующем веке Гельмгольц значительно расширил наши
знания о зрении и слухе, но он также усиленно доказывал, что
большая часть восприятий есть результат обучения.
В 1852 г. немецкий ученый и философ Лотце предположил,
что каждая сенсорная область, например каждая Точка на сет-
чатке глаза, качественно отлична от любой другой области
Поэтому мы в состоянии различить, когда раздражается та или
иная сенсорная область. Но этот локальный знак сам по себе
ничего не говорит о местонахождении раздражителя, вызыва-
ющего данное изображение. Этому надо учиться. Гельмгольц
и другие ученые полностью согласились с этим тезисом и
предположили, что научение основывается на движении глаз
и осязательной информации относительно расположения сти-
мула. Для того чтобы ретинальное изображение попало в
центр зрения, мы должны двигать глаз до тех пор, пока изобра-
жение не попадает в фовеа (желтое пятно). Величина и направ-
ление такого движения глаза информируют нас, в каком
именно месте поля зрения находится объект. Мы научаемся
осознавать направление взгляда посредством одновременных
осязательных ощущений. Из этого следует, что восприятие про-
странства и, следовательно, формы есть результат научения.
По Гельмгольцу, воспринимаемое нами (например, точка в
определенном месте пространства) не совпадает с ведущим к
восприятию ощущением (например, специфическим раздраже-
нием определенного места на сетчатке глаза). Поэтому Гельм-
гольц говорил: <Ощущения органов чувств являются для на-
шего сознания сообщениями и от нашего интеллекта зависит,
как будет понято их значение>.
Осознание факта, что воспринимаемые объекты остаются
относительно постоянными, несмотря на изменения прокси-
мального стимула, было еще одной причиной, по которой Гельм-
гольц и другие продолжали различать ощущения и восприятия.
Казалось самоочевидным, что ощущение должно быть пря-
мой функцией проксимального стимула. Так, если интен-
33
высока,
то световое ощущение
сивность света черный предмет иродов
жно быть сильным, ио->ти солнечном свете, то это
енане его собственной "<Рщей освещенности,
пТаквлияетнаощущениеизменеЩ благодаря
Гелае такую интерпретацию внимание законы
ту мы могли научиться " веское перекрытие
вения, аосфернукьР.д.
-
й
аналитичными, должны " мы должны избегать
азься
ано-- ТГоР о-рация
ь светлым или светящимстщущения.
малась за доказательство при с од-
"о же осталось от этой то ергла разли-
ной стороны, школа Tаций (или восприятии)
ие общении и Тнебыпимискле-
н--ьТзТ:тТрьЛвляется представленная в 40-х
нием, одним из iwi
34
ВВЕДЕНИЕ
начале 50-х гг. А. Эймсом и его учениками трансакционистская
точка зрения) с тех пор об этом мало что слышно ". С другой
стороны, все еще широко распространено представление о том,
что восприятие предполагает учет определенной информации
в дополнение к наиболее релевантным признака проксималь-
ного стимула. То, что восприятию в значительной степени
нужно обучаться и что оно развивается, многими исследовате-
лями принимается как аксиома, несмотря на последние данные,
установившие, что различные свойства восприятий имеются
уже или в момент рождения, или вскоре после него. Природа
такого научения все еще считается ассоциативной .
Это подводит нас к другому основному направлению в исто-
рии изучения восприятия. Среди философов, которых интере-
совало, каким образом мы получаем знания о мире, были и
такие, которые чувствовали, что человеческий мозг есть нечто
большее, чем tabula rasa, заполняемая опытом. В XVII в. Декарт
был искренен в своей- вере в два мира: психический и мате-
риальный. Рациональное мышление- то, что характеризует
разум и фактически дает уверенность в существовании нашего
собственного мышления,- и было в философии Декарта
отправной точкой в объяснении того, как получаются знания о
мире. Cogito ergo sum- <Я мыслю, следовательно, я суще-
ствую>. Декарт, например, полагал, что наши знания о таких
свойствах, как фора, размер и т. п., основываются на наличии
врожденных идей. По Декарту, значительную часть себя самого
разум привносит в ощущения, поступающие к нему из внеш-
него мира.
Спустя сто лет именно этой стороне учения Декарта прида-
вал особое значение Иммануил Кант. К этому времени англий-
ский эмпиризм утвердился окончательно". Рассмотрим вос-
приятие протяженных объектов, расположенных в простран-
стве друг относительно друга. Даже если доказывается, что на
наше восприятие пространственных отношений влияет науче-
ние, то можно ли говорить, что сама природа пространственного
восприятия есть результат научения? Нет, Кант утверждал, что
пространственность в ощущение привносит разум. Простран-
ство есть форма чувственного опыта, который выходит за рам-
ки специфического содержания того или иного преходящего
явления. Так, локализация предметов как отделенных друг
от друга и всех предметов как находящихся вне нас и есть
истинная природа зрительного опыта, и мало смысла говорить,
что этому обучаются. Это справедливо и в отношении других
Из ученых, придерживающихся эмпиристской традиции, следует упо-
мянуть Д. О. Хебба, который стремился объяснить с помощью физиологиче-
ской теории, каким образом наше восприятие действительно могло бы осно-
вываться на прошлом опыте".
35
модусов сознания, таких, как восприятие времени. Если бы наш
мозг от рождения не работал так, что события воспринимались
им как одновременные или как последовательные, то мы нико-
гда бы не обучились временной последовательности. Поэтому
наши понятия о пространстве и времени задаются a priori, до
всякой информации, поступающей к нам через органы чувств.
В следующем веке взгляды Канта в какой-то мере получили
поддержку у Иоганнеса Мюллера", который разработал поня-
тие о специфических энергиях органов чувств. Ранее было
установлено, что для ощущений (поступающих в центральную
нервную систему) и для моторных команд (исходящих от
центральной нервной системы) имеются различные нервные
волокна. Было также известно, что для различных качеств
каждой сенсорной модальности в мозге имеются свои механиз-
мы, т. е. для передачи каждого типа сенсорного впечатления
существуют свои особые нейронные пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
что именно осязание учит зрению, также принималось в тече-
ние столетий, хотя и не все эмпиристы подписывались под ним.
В рассуждениях Беркли также неявно различаются ощущения
и восприятия, ибо то, что мы воспринимаем (объект на рассто-
янии), совсем не похоже на наши ощущения (определенной
формы, размера и резкости изображение и ощущаемое состо-
яние глазных мышц).
В следующем веке Гельмгольц значительно расширил наши
знания о зрении и слухе, но он также усиленно доказывал, что
большая часть восприятий есть результат обучения.
В 1852 г. немецкий ученый и философ Лотце предположил,
что каждая сенсорная область, например каждая Точка на сет-
чатке глаза, качественно отлична от любой другой области
Поэтому мы в состоянии различить, когда раздражается та или
иная сенсорная область. Но этот локальный знак сам по себе
ничего не говорит о местонахождении раздражителя, вызыва-
ющего данное изображение. Этому надо учиться. Гельмгольц
и другие ученые полностью согласились с этим тезисом и
предположили, что научение основывается на движении глаз
и осязательной информации относительно расположения сти-
мула. Для того чтобы ретинальное изображение попало в
центр зрения, мы должны двигать глаз до тех пор, пока изобра-
жение не попадает в фовеа (желтое пятно). Величина и направ-
ление такого движения глаза информируют нас, в каком
именно месте поля зрения находится объект. Мы научаемся
осознавать направление взгляда посредством одновременных
осязательных ощущений. Из этого следует, что восприятие про-
странства и, следовательно, формы есть результат научения.
По Гельмгольцу, воспринимаемое нами (например, точка в
определенном месте пространства) не совпадает с ведущим к
восприятию ощущением (например, специфическим раздраже-
нием определенного места на сетчатке глаза). Поэтому Гельм-
гольц говорил: <Ощущения органов чувств являются для на-
шего сознания сообщениями и от нашего интеллекта зависит,
как будет понято их значение>.
Осознание факта, что воспринимаемые объекты остаются
относительно постоянными, несмотря на изменения прокси-
мального стимула, было еще одной причиной, по которой Гельм-
гольц и другие продолжали различать ощущения и восприятия.
Казалось самоочевидным, что ощущение должно быть пря-
мой функцией проксимального стимула. Так, если интен-
33
высока,
то световое ощущение
сивность света черный предмет иродов
жно быть сильным, ио->ти солнечном свете, то это
енане его собственной "<Рщей освещенности,
пТаквлияетнаощущениеизменеЩ благодаря
Гелае такую интерпретацию внимание законы
ту мы могли научиться " веское перекрытие
вения, аосфернукьР.д.
-
й
аналитичными, должны " мы должны избегать
азься
ано-- ТГоР о-рация
ь светлым или светящимстщущения.
малась за доказательство при с од-
"о же осталось от этой то ергла разли-
ной стороны, школа Tаций (или восприятии)
ие общении и Тнебыпимискле-
н--ьТзТ:тТрьЛвляется представленная в 40-х
нием, одним из iwi
34
ВВЕДЕНИЕ
начале 50-х гг. А. Эймсом и его учениками трансакционистская
точка зрения) с тех пор об этом мало что слышно ". С другой
стороны, все еще широко распространено представление о том,
что восприятие предполагает учет определенной информации
в дополнение к наиболее релевантным признака проксималь-
ного стимула. То, что восприятию в значительной степени
нужно обучаться и что оно развивается, многими исследовате-
лями принимается как аксиома, несмотря на последние данные,
установившие, что различные свойства восприятий имеются
уже или в момент рождения, или вскоре после него. Природа
такого научения все еще считается ассоциативной .
Это подводит нас к другому основному направлению в исто-
рии изучения восприятия. Среди философов, которых интере-
совало, каким образом мы получаем знания о мире, были и
такие, которые чувствовали, что человеческий мозг есть нечто
большее, чем tabula rasa, заполняемая опытом. В XVII в. Декарт
был искренен в своей- вере в два мира: психический и мате-
риальный. Рациональное мышление- то, что характеризует
разум и фактически дает уверенность в существовании нашего
собственного мышления,- и было в философии Декарта
отправной точкой в объяснении того, как получаются знания о
мире. Cogito ergo sum- <Я мыслю, следовательно, я суще-
ствую>. Декарт, например, полагал, что наши знания о таких
свойствах, как фора, размер и т. п., основываются на наличии
врожденных идей. По Декарту, значительную часть себя самого
разум привносит в ощущения, поступающие к нему из внеш-
него мира.
Спустя сто лет именно этой стороне учения Декарта прида-
вал особое значение Иммануил Кант. К этому времени англий-
ский эмпиризм утвердился окончательно". Рассмотрим вос-
приятие протяженных объектов, расположенных в простран-
стве друг относительно друга. Даже если доказывается, что на
наше восприятие пространственных отношений влияет науче-
ние, то можно ли говорить, что сама природа пространственного
восприятия есть результат научения? Нет, Кант утверждал, что
пространственность в ощущение привносит разум. Простран-
ство есть форма чувственного опыта, который выходит за рам-
ки специфического содержания того или иного преходящего
явления. Так, локализация предметов как отделенных друг
от друга и всех предметов как находящихся вне нас и есть
истинная природа зрительного опыта, и мало смысла говорить,
что этому обучаются. Это справедливо и в отношении других
Из ученых, придерживающихся эмпиристской традиции, следует упо-
мянуть Д. О. Хебба, который стремился объяснить с помощью физиологиче-
ской теории, каким образом наше восприятие действительно могло бы осно-
вываться на прошлом опыте".
35
модусов сознания, таких, как восприятие времени. Если бы наш
мозг от рождения не работал так, что события воспринимались
им как одновременные или как последовательные, то мы нико-
гда бы не обучились временной последовательности. Поэтому
наши понятия о пространстве и времени задаются a priori, до
всякой информации, поступающей к нам через органы чувств.
В следующем веке взгляды Канта в какой-то мере получили
поддержку у Иоганнеса Мюллера", который разработал поня-
тие о специфических энергиях органов чувств. Ранее было
установлено, что для ощущений (поступающих в центральную
нервную систему) и для моторных команд (исходящих от
центральной нервной системы) имеются различные нервные
волокна. Было также известно, что для различных качеств
каждой сенсорной модальности в мозге имеются свои механиз-
мы, т. е. для передачи каждого типа сенсорного впечатления
существуют свои особые нейронные пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102