И если раньше психолог
видел его сквозь призму вопросов, стоящих перед
другими специалистами (уточнение диагноза, опреде-
ление вменяемости и т. д.), или своих собственных.
теоретических вопросов, то теперь, в качестве ответ-
ственного субъекта самостоятельной психологической
практики, он впервые профессионально сталкивается
не с больные, учащимся, подозреваемым, оператором,
испытуемым и пр., а с человеком во всей лолноте,
конкретности и напряженности его жизненных проб-
лем.-Это не значит, конечно, что психолог-профессио-
нал должен действовать, так сказать, чисто <по-
человечески>, главный вопрос как раз в том и состоит,
чтобы из этой жизненной проблематики выделить
собственно психологический аспект и очертить тем
самым зону компетенции психолога.
Принципиальное ограничение этой зоны задается
тем, что профессиональная деятельность психолога
не совпадает по своему направлению с прагматичес-
кой или этической устремленностью обратившегося за
помощью человека, с направленностью в мир его
эмоционально-волевой установки: поихолог не может
.прямо заимствовать свои профессиональные цеи из
набора актуальных целей и желаний пациента, и со-
ответственно его профессиональные действия и реак-
ции на события жизни пациента .не могут автомати-
йески определяться тем, чего хочет пациент.
Это не означает, разумеется, что психолог должеи
убить в себе сочувствие и сопереживание и раз и на-
всегда отказать себе в праве отреагировать на <крик
о помощи> [249] не как специалист, а просто как че-
ловек, т. е. этически: дать дружеский совет, утешить,
оказать практическое содействие. Эти действия лежат
в таком измерении жизни, где ни о каком профессио-
нальном долженствовании речи быть не может, как
не может быть речи о предписании или запрещении
врачу давать больному свою собственную кровь.
Что психолог действительно должен, если он хочет
быть полезен человеку как специалист, - это, сохра-
нив способность к состраданию, образующую эмоцио-
нально-мотивационную почву, которая питает его
практическую деятельность, научиться подчинять свои
непосредственные этические реакции, прямо вытекаю-
щие из сострадания, позитивно определенной про-
грамме психологической помощи, как это умеет в
своей области делать хирург во время операции ил,и
учитель, применяющий то или иное воспитательное
воздействие, отнюдь не всегда приятное для воспи-
танника.
Но почему, собственно, необходимо это умение
подчинять непосредственные этические реакции про-
фессионально-психологической установке? Потому,
во-первых, что утешение и жалость не совсем то
(а часто и совсем не то), что требуется пациенту для
преодоления кризиса. Во-вторых, потому, что житей-
ские советы, на которые падки многие пациенты,
большей частью просто бесполезны или даже вредны
для них, потакая их бессознательному стремлению
снять с себя ответственность за свою собственную
жизнь. Психолог вообще не специалист по житейским
советам, полученное им образование отнюдь не сов-
падает с обретением мудрости, и, стало быть, факт
наличия диплома не дает ему .морального права де-
лать конкретные рекомендации, как поступить в той
или иной жизненной ситуации. И еще: прежде чем
обратиться к психологу, пациент обычно обдумал все
возможные пути выхода из затруднительного поло-
жения и нашел их неудовлетворительными. Нет осно-
ваний полагать, что, обсуждая с пациентом в той же
плоскости его жизненную ситуацию, психологу удаст-
ся найти незамеченный им выход. Сам факт такого
обсуждения поддерживает в пациенте нереалистиче-
ские надежды на то, что психолог может решить за
него жизненные проблемы, а почти .неизбежная не-
удача ударяет по авторитету психолога, уменьшая
шансы на конечный успех его дела, не говоря уже
о том, что пациент зачастую испытывает нездоровое
удовлетворение от выигранной у психолога <игры>,
описанной Э. Берне [174] под названием <А Вы по-
пробуйте.-Да, но...> И наконец, третья из возмож-
ных непосредственных этических реакций на беду
другого человека - практическая помощь ему - не
может входить в арсенал профессионально-психологи-
ческих действий просто потому, что психолог при
всем желании не может улучшить его материальное
или социальное положение, исправить внешность или
вернуть утраченного близкого человека, т. е. не мо-
дкет воздействовать на внешний, бытийный аспект его
проблем.
Все эти моменты очень важны для формирования
трезвого отношения пациентов (да и самого психоло-
га) к возможностям и задачам психологической по-
мощи. Однако главная причина, которая заставляет
психолога выходить за пределы непосредственного
этического реагирования в поисках собственно психо-
логических средств помощи, заключается в том, что
человек всегда сам и только сам может пережить
события, обстоятельства и изменения своей жизни,
породившие кризис. Никто за него этого сделать не
может, как не может самый искушенный учитель
понять за своего ученика объясняемый материал.
Но процессом переживания можно в какой-то ме-
ре управлять - стимулировать его, организовать, на-
правлять, обеспечивать благоприятные для него ус-
ловия, стремясь к тому, чтобы этот процесс в идеале
вел к росту и совершенствованию личности или по
крайней мере не шел патологическим или социально
неприемлемым путем (алкоголизм, невротизация, пси-
хопатизация, самоубийство, преступление и т. д.).
Переживание, таким образом, составляет основной
предмет приложения усилий практического психоло-
га, помогающего личности в ситуации жизненного
Имеется русский перевод книги Э. Берне, выполненный во
Всесоюзном центре переводов научно-технической литературы и
документации (перевод № Ц-45434).
кризиса. А раз так, то для построения теоретического
фундамента этой практики вполне естественно про-
цесс переживания сделать центральным предметом
общепсихологического исследования проблемы Пре-
одоления критических ситуаций.
Читатель, вероятно, уже заметил, что термин <пе-
реживание> используется нами не в привычном для
научной психологии смысле, как непосредственная,
чаще всего эмоциональная, форма данности субъекту
содержаний его сознания, а для обозначения особой
внутренней деятельности, внутренней работы, с по-
мощью которой человеку удается перенести те или
иные (обычдо. тяжелые) жизненные события и поло-
жения, восстановить утраченное душевное равнове-
сие, словом, справиться с критической ситуацией.
Почему для обозначения предмета нашего иссле-
дования мы сочли возможнам воспользоваться уже
<занятым> термином, на этот вопрос мы ответим
позже, во Введении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
видел его сквозь призму вопросов, стоящих перед
другими специалистами (уточнение диагноза, опреде-
ление вменяемости и т. д.), или своих собственных.
теоретических вопросов, то теперь, в качестве ответ-
ственного субъекта самостоятельной психологической
практики, он впервые профессионально сталкивается
не с больные, учащимся, подозреваемым, оператором,
испытуемым и пр., а с человеком во всей лолноте,
конкретности и напряженности его жизненных проб-
лем.-Это не значит, конечно, что психолог-профессио-
нал должен действовать, так сказать, чисто <по-
человечески>, главный вопрос как раз в том и состоит,
чтобы из этой жизненной проблематики выделить
собственно психологический аспект и очертить тем
самым зону компетенции психолога.
Принципиальное ограничение этой зоны задается
тем, что профессиональная деятельность психолога
не совпадает по своему направлению с прагматичес-
кой или этической устремленностью обратившегося за
помощью человека, с направленностью в мир его
эмоционально-волевой установки: поихолог не может
.прямо заимствовать свои профессиональные цеи из
набора актуальных целей и желаний пациента, и со-
ответственно его профессиональные действия и реак-
ции на события жизни пациента .не могут автомати-
йески определяться тем, чего хочет пациент.
Это не означает, разумеется, что психолог должеи
убить в себе сочувствие и сопереживание и раз и на-
всегда отказать себе в праве отреагировать на <крик
о помощи> [249] не как специалист, а просто как че-
ловек, т. е. этически: дать дружеский совет, утешить,
оказать практическое содействие. Эти действия лежат
в таком измерении жизни, где ни о каком профессио-
нальном долженствовании речи быть не может, как
не может быть речи о предписании или запрещении
врачу давать больному свою собственную кровь.
Что психолог действительно должен, если он хочет
быть полезен человеку как специалист, - это, сохра-
нив способность к состраданию, образующую эмоцио-
нально-мотивационную почву, которая питает его
практическую деятельность, научиться подчинять свои
непосредственные этические реакции, прямо вытекаю-
щие из сострадания, позитивно определенной про-
грамме психологической помощи, как это умеет в
своей области делать хирург во время операции ил,и
учитель, применяющий то или иное воспитательное
воздействие, отнюдь не всегда приятное для воспи-
танника.
Но почему, собственно, необходимо это умение
подчинять непосредственные этические реакции про-
фессионально-психологической установке? Потому,
во-первых, что утешение и жалость не совсем то
(а часто и совсем не то), что требуется пациенту для
преодоления кризиса. Во-вторых, потому, что житей-
ские советы, на которые падки многие пациенты,
большей частью просто бесполезны или даже вредны
для них, потакая их бессознательному стремлению
снять с себя ответственность за свою собственную
жизнь. Психолог вообще не специалист по житейским
советам, полученное им образование отнюдь не сов-
падает с обретением мудрости, и, стало быть, факт
наличия диплома не дает ему .морального права де-
лать конкретные рекомендации, как поступить в той
или иной жизненной ситуации. И еще: прежде чем
обратиться к психологу, пациент обычно обдумал все
возможные пути выхода из затруднительного поло-
жения и нашел их неудовлетворительными. Нет осно-
ваний полагать, что, обсуждая с пациентом в той же
плоскости его жизненную ситуацию, психологу удаст-
ся найти незамеченный им выход. Сам факт такого
обсуждения поддерживает в пациенте нереалистиче-
ские надежды на то, что психолог может решить за
него жизненные проблемы, а почти .неизбежная не-
удача ударяет по авторитету психолога, уменьшая
шансы на конечный успех его дела, не говоря уже
о том, что пациент зачастую испытывает нездоровое
удовлетворение от выигранной у психолога <игры>,
описанной Э. Берне [174] под названием <А Вы по-
пробуйте.-Да, но...> И наконец, третья из возмож-
ных непосредственных этических реакций на беду
другого человека - практическая помощь ему - не
может входить в арсенал профессионально-психологи-
ческих действий просто потому, что психолог при
всем желании не может улучшить его материальное
или социальное положение, исправить внешность или
вернуть утраченного близкого человека, т. е. не мо-
дкет воздействовать на внешний, бытийный аспект его
проблем.
Все эти моменты очень важны для формирования
трезвого отношения пациентов (да и самого психоло-
га) к возможностям и задачам психологической по-
мощи. Однако главная причина, которая заставляет
психолога выходить за пределы непосредственного
этического реагирования в поисках собственно психо-
логических средств помощи, заключается в том, что
человек всегда сам и только сам может пережить
события, обстоятельства и изменения своей жизни,
породившие кризис. Никто за него этого сделать не
может, как не может самый искушенный учитель
понять за своего ученика объясняемый материал.
Но процессом переживания можно в какой-то ме-
ре управлять - стимулировать его, организовать, на-
правлять, обеспечивать благоприятные для него ус-
ловия, стремясь к тому, чтобы этот процесс в идеале
вел к росту и совершенствованию личности или по
крайней мере не шел патологическим или социально
неприемлемым путем (алкоголизм, невротизация, пси-
хопатизация, самоубийство, преступление и т. д.).
Переживание, таким образом, составляет основной
предмет приложения усилий практического психоло-
га, помогающего личности в ситуации жизненного
Имеется русский перевод книги Э. Берне, выполненный во
Всесоюзном центре переводов научно-технической литературы и
документации (перевод № Ц-45434).
кризиса. А раз так, то для построения теоретического
фундамента этой практики вполне естественно про-
цесс переживания сделать центральным предметом
общепсихологического исследования проблемы Пре-
одоления критических ситуаций.
Читатель, вероятно, уже заметил, что термин <пе-
реживание> используется нами не в привычном для
научной психологии смысле, как непосредственная,
чаще всего эмоциональная, форма данности субъекту
содержаний его сознания, а для обозначения особой
внутренней деятельности, внутренней работы, с по-
мощью которой человеку удается перенести те или
иные (обычдо. тяжелые) жизненные события и поло-
жения, восстановить утраченное душевное равнове-
сие, словом, справиться с критической ситуацией.
Почему для обозначения предмета нашего иссле-
дования мы сочли возможнам воспользоваться уже
<занятым> термином, на этот вопрос мы ответим
позже, во Введении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62