- ответил Гай Филипп, и зависть,
прозвучавшая в его голосе, заставила рассмеяться всех римлян, сидевших у
костра.
Горячий огонь воодушевления двигал армию на запад. Они шли уже три
дня. Сопротивление каздов было слабым. Армия Ономагулоса очистила дорогу,
по которой шли солдаты Маврикиоса, и маленькие отряды каздов не могли
противостоять мощи видессиан. Большинство из них предпочитало не нападать,
а удирать. В первые дни похода видессиане покрыли более чем половину
расстояния, отделявшего их от окруженных солдат Ономагулоса. Но после, как
и опасался Гай Филипп, движение замедлилось. Солдаты, потратившие свои
силы на этот бросок, устали. Офицеры подбадривали их, призывали
"поднажать", но и сами они тоже были измотаны.
Марк шел под горячим полуденным солнцем. Мысли его не простирались
далее плеча соседа в строю. Кираса давила на плечи, а меч монотонно
качался на боку при каждом шаге. Трибун подумал о том, что им очень
повезло идти в самой голове колонны и пылью от сапог дышали те, кто шел
следом, а не римляне.
Когда армия остановилась на ночлег, он упал на подстилку и тут же
заснул, как за несколько дней перед тем заснул гонец Ономагулоса.
Он проснулся с головной болью и с ломотой в костях, как будто его
опоили зельем.
В полдень на четвертый день похода разведчики-каморы примчались с
запада доложить о большом облаке пыли, которое приближалось к
видессианской армии. Маврикиос не стал рисковать и приказал своим солдатам
встать в боевую линию. Когда приказ Императора дошел до римлян, Марк
почувствовал усталое возбуждение. Так или иначе, подумал он, скоро их
испытания закончатся. Он так вымотался, что ему было почти безразлично,
кто выйдет победителем.
Вскоре они увидели коричневые облака пыли на западе. Солдаты
приготовили к бою оружие. Повсюду можно было видеть, как один воин что-то
горячо говорит другому, видимо, давая последние указания на случай своей
гибели. Пыльные облака приближались. Император послал на разведку две
сотни каморов. Скаурус увидел, как они исчезают в густой пыли. Несколько
минут ожидания показались невыносимо долгими. Когда разведчики галопом
неслись обратно, легко было заметить, что они взволнованы. Каморы
подпрыгивали в седлах, поднимали лошадей на дыбы и бросали в воздух свои
шапки, с которыми не расставались даже в самую жаркую погоду. Снова и
снова они что-то выкрикивали. Наконец всадники приблизились настолько, что
Марк услышал:
- Ономаг! Ономаг!
Трибун очень устал и все же почувствовал, как радостное возбуждение
пробежало по его телу. Ксенофонт, подумал он, чувствовал нечто подобное,
когда из задних рядов его потрепанной армии донесся крик солдата:
"Таласса! Таласса!" ("Море! Море!").
Но впереди шли не только воины Ономагулоса. Казды тоже были там - они
наступали им на пятки. Маврикиос бросил против врагов ударную кавалерию -
видессиан, каморов, катришей и, наконец, намдалени. Могучая атака
островитян отбросила легковооруженного врага и дала возможность уцелевшим
солдатам отряда Баанеса воссоединиться с армией Императора. Радость
встречи была короткой - первый же взгляд на шатающихся от усталости солдат
развеял ее. Крики и стоны раненых, печальный вид изможденного войска - все
это слишком ярко говорило об опасности, с которой армии Маврикиоса еще
предстояло столкнуться.
Ономагулоса осторожно доставили на носилках. На ноге его кровоточила
большая рана от удара копьем.
- Прошу прощения, командир, - извинился Горгидас перед Скаурусом. -
Этим беднягам нужна моя помощь.
Не дожидаясь разрешения трибуна, он поспешил к раненым. Но Марк
смотрел на тех, кто уцелел, и ему совсем не понравилось это зрелище.
Возвратившиеся солдаты потеряли всякий боевой дух, они были побежденными.
Он читал это в их глазах, видел в их осунувшихся неподвижных лицах,
поникших плечах. Они казались ему людьми, понявшими бесполезность попыток
выстоять против снежной лавины. Два слова было у них на устах. "Вода!" -
было первым, и когда им давали флягу, она опустошалась в одно мгновение.
Другое слово произносилось еле слышно. Побежденные не хотели пугать им
своих спасителей. Марк подумал, что они, вероятно, предпочли бы вообще не
произносить его. Но когда один за другим солдаты валились на землю, он
слышал, как затихали их голоса, как сквозил в них страх. Поскольку имя,
наводившее ужас, шептали все вокруг, Марку потребовалось всего несколько
минут, чтобы разобрать его: "Авшар". Тогда он понял все.
Марк видел, что строй его солдат нарушился. Их тормозили беженцы
Баанеса, которые еле плелись. Солнце уже село. Вместо того, чтобы
двинуться быстрым маршем, - а ситуация того требовала - Император приказал
разбить лагерь, решив выступить в поход завтра утром. Этот приказ встретил
полное одобрение солдат.
Марк вынужден был признать, что постоянная угроза нападения делала
армию более боеспособной. Палисады из бревен и грубые насыпи были
возведены с такой быстротой, что даже римляне не могли угнаться за
видессианами. Кавалерия, которая отогнала каздов от солдат Ономагулоса,
теперь защищала их лагерь.
Сражение было нелегким. Железная лавина намдалени отбросила каздов,
но отнюдь не подавила их желания подраться. С запада к ним постоянно
приходили свежие силы, и казды устроили настоящую битву. Поднялась та
обычная сумятица, которая случается, когда сталкиваются крупные
кавалерийские соединения.
Отряды конников брали разбег, сшибались, отходили и снова нападали
друг на друга. Стрелы тучами летели из луков, и сабли вспыхивали в лучах
солнца.
- Хорошо, что мы уже почти покончили со строительством укреплений, -
сказал Гай Филипп, вглядываясь в пыльную дымку на западе. - Я не думаю,
что наши кони там слишком хорошо скачут. Эти кровавые ублюдки кое-что
понимают в верховой езде. Кстати, сколько их там?
На это у Скауруса ответа не нашлось. Пыль и расстояние делали
невозможными точные подсчеты сил противника Более того, казды и их
двоюродные братья - каморы, которые воевали под стягами Императора, имели
запасных лошадей для каждого дня, и это создавало иллюзию еще большей
численности неприятеля. Но если отбросить в сторону цифры, то центурион, к
сожалению, прав, как всегда.
Намдалени были мастерами и побеждали каздов в ближнем бою, каморы
уравнивали их в скорости. Но видессиане, которые составляли костяк
имперской кавалерии, не могли сокрушить врага вблизи или сразиться с ним
на расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
прозвучавшая в его голосе, заставила рассмеяться всех римлян, сидевших у
костра.
Горячий огонь воодушевления двигал армию на запад. Они шли уже три
дня. Сопротивление каздов было слабым. Армия Ономагулоса очистила дорогу,
по которой шли солдаты Маврикиоса, и маленькие отряды каздов не могли
противостоять мощи видессиан. Большинство из них предпочитало не нападать,
а удирать. В первые дни похода видессиане покрыли более чем половину
расстояния, отделявшего их от окруженных солдат Ономагулоса. Но после, как
и опасался Гай Филипп, движение замедлилось. Солдаты, потратившие свои
силы на этот бросок, устали. Офицеры подбадривали их, призывали
"поднажать", но и сами они тоже были измотаны.
Марк шел под горячим полуденным солнцем. Мысли его не простирались
далее плеча соседа в строю. Кираса давила на плечи, а меч монотонно
качался на боку при каждом шаге. Трибун подумал о том, что им очень
повезло идти в самой голове колонны и пылью от сапог дышали те, кто шел
следом, а не римляне.
Когда армия остановилась на ночлег, он упал на подстилку и тут же
заснул, как за несколько дней перед тем заснул гонец Ономагулоса.
Он проснулся с головной болью и с ломотой в костях, как будто его
опоили зельем.
В полдень на четвертый день похода разведчики-каморы примчались с
запада доложить о большом облаке пыли, которое приближалось к
видессианской армии. Маврикиос не стал рисковать и приказал своим солдатам
встать в боевую линию. Когда приказ Императора дошел до римлян, Марк
почувствовал усталое возбуждение. Так или иначе, подумал он, скоро их
испытания закончатся. Он так вымотался, что ему было почти безразлично,
кто выйдет победителем.
Вскоре они увидели коричневые облака пыли на западе. Солдаты
приготовили к бою оружие. Повсюду можно было видеть, как один воин что-то
горячо говорит другому, видимо, давая последние указания на случай своей
гибели. Пыльные облака приближались. Император послал на разведку две
сотни каморов. Скаурус увидел, как они исчезают в густой пыли. Несколько
минут ожидания показались невыносимо долгими. Когда разведчики галопом
неслись обратно, легко было заметить, что они взволнованы. Каморы
подпрыгивали в седлах, поднимали лошадей на дыбы и бросали в воздух свои
шапки, с которыми не расставались даже в самую жаркую погоду. Снова и
снова они что-то выкрикивали. Наконец всадники приблизились настолько, что
Марк услышал:
- Ономаг! Ономаг!
Трибун очень устал и все же почувствовал, как радостное возбуждение
пробежало по его телу. Ксенофонт, подумал он, чувствовал нечто подобное,
когда из задних рядов его потрепанной армии донесся крик солдата:
"Таласса! Таласса!" ("Море! Море!").
Но впереди шли не только воины Ономагулоса. Казды тоже были там - они
наступали им на пятки. Маврикиос бросил против врагов ударную кавалерию -
видессиан, каморов, катришей и, наконец, намдалени. Могучая атака
островитян отбросила легковооруженного врага и дала возможность уцелевшим
солдатам отряда Баанеса воссоединиться с армией Императора. Радость
встречи была короткой - первый же взгляд на шатающихся от усталости солдат
развеял ее. Крики и стоны раненых, печальный вид изможденного войска - все
это слишком ярко говорило об опасности, с которой армии Маврикиоса еще
предстояло столкнуться.
Ономагулоса осторожно доставили на носилках. На ноге его кровоточила
большая рана от удара копьем.
- Прошу прощения, командир, - извинился Горгидас перед Скаурусом. -
Этим беднягам нужна моя помощь.
Не дожидаясь разрешения трибуна, он поспешил к раненым. Но Марк
смотрел на тех, кто уцелел, и ему совсем не понравилось это зрелище.
Возвратившиеся солдаты потеряли всякий боевой дух, они были побежденными.
Он читал это в их глазах, видел в их осунувшихся неподвижных лицах,
поникших плечах. Они казались ему людьми, понявшими бесполезность попыток
выстоять против снежной лавины. Два слова было у них на устах. "Вода!" -
было первым, и когда им давали флягу, она опустошалась в одно мгновение.
Другое слово произносилось еле слышно. Побежденные не хотели пугать им
своих спасителей. Марк подумал, что они, вероятно, предпочли бы вообще не
произносить его. Но когда один за другим солдаты валились на землю, он
слышал, как затихали их голоса, как сквозил в них страх. Поскольку имя,
наводившее ужас, шептали все вокруг, Марку потребовалось всего несколько
минут, чтобы разобрать его: "Авшар". Тогда он понял все.
Марк видел, что строй его солдат нарушился. Их тормозили беженцы
Баанеса, которые еле плелись. Солнце уже село. Вместо того, чтобы
двинуться быстрым маршем, - а ситуация того требовала - Император приказал
разбить лагерь, решив выступить в поход завтра утром. Этот приказ встретил
полное одобрение солдат.
Марк вынужден был признать, что постоянная угроза нападения делала
армию более боеспособной. Палисады из бревен и грубые насыпи были
возведены с такой быстротой, что даже римляне не могли угнаться за
видессианами. Кавалерия, которая отогнала каздов от солдат Ономагулоса,
теперь защищала их лагерь.
Сражение было нелегким. Железная лавина намдалени отбросила каздов,
но отнюдь не подавила их желания подраться. С запада к ним постоянно
приходили свежие силы, и казды устроили настоящую битву. Поднялась та
обычная сумятица, которая случается, когда сталкиваются крупные
кавалерийские соединения.
Отряды конников брали разбег, сшибались, отходили и снова нападали
друг на друга. Стрелы тучами летели из луков, и сабли вспыхивали в лучах
солнца.
- Хорошо, что мы уже почти покончили со строительством укреплений, -
сказал Гай Филипп, вглядываясь в пыльную дымку на западе. - Я не думаю,
что наши кони там слишком хорошо скачут. Эти кровавые ублюдки кое-что
понимают в верховой езде. Кстати, сколько их там?
На это у Скауруса ответа не нашлось. Пыль и расстояние делали
невозможными точные подсчеты сил противника Более того, казды и их
двоюродные братья - каморы, которые воевали под стягами Императора, имели
запасных лошадей для каждого дня, и это создавало иллюзию еще большей
численности неприятеля. Но если отбросить в сторону цифры, то центурион, к
сожалению, прав, как всегда.
Намдалени были мастерами и побеждали каздов в ближнем бою, каморы
уравнивали их в скорости. Но видессиане, которые составляли костяк
имперской кавалерии, не могли сокрушить врага вблизи или сразиться с ним
на расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108