Но в общем, место здесь неплохое. Рядом озерцо и речка, впадающая в него.
Я-то решил было, что мы провалились в глубины Тартара.
- Не ты один так подумал, - с чувством сказал Марк. Ему даже в голову
не приходило, что после всего случившегося, они могли все еще находиться в
пределах Рима. Но догадки разведчика навели его на одну мысль.
Он приказал солдатам разбить лагерь возле пруда, который нашел
Блезус, зная, что привычная, сотни раз уже проделанная работа - это лучшее
в столь необычной ситуации.
Марк подумал и о том, как трудно будет ему объяснить, что произошло с
легионом. Что он скажет представителям римской власти в этом районе? Он
почти слышал голос скептика-проконсула: "Купол света, говоришь? Так, так.
Ну, а теперь скажи-ка мне, сколько ты заплатил за этот переход?"
Земляные рвы вырастали на глазах, очерчивая границы правильного
квадрата. В середине его легионеры ровными рядами ставили палатки, на
восемь человек каждая. Кроме того, была подготовлена площадка и для врача
Горгидаса.
А тот уже ощупывал наконечник стрелы, торчавший из раны солдата.
Раненый легионер кусал губы, чтобы не закричать от боли, и перевел
дыхание, когда Горгидас извлек обломок из раны.
Гай Филипп, закончив дела по установке лагеря, подошел к Скаурусу.
- Ты правильно придумал, - сказал он. - Работа отвлечет их от мрачных
мыслей.
Это было правдой, но лишь отчасти. Марк и Горгидас были людьми умными
и образованными, Гай Филипп - крепким, закаленным воином, который мог
выдержать любое испытание. Но большинство легионеров были молодыми парнями
с крестьянских полей и небольших городов, и они не могли найти себе опоры
ни в опыте, ни в образовании. Странное явление, чудо, которое забросило их
в никуда, было чем-то чересчур непонятным для обыкновенного человека.
Натягивая палатки на колья, римляне шепотом переговаривались.
Некоторые вспоминали старинный оберег - скрещенные пальцы, отгоняющие злую
силу, другие ощупывали свои амулеты. И все чаще и чаще поглядывали они на
Виридовикса. Постепенно шепот их становился угрожающим и злобным. Руки
сами тянулись к мечам и копьям.
Лицо Виридовикса помрачнело. Он вынул свой меч из ножен. Конечно,
галл понимал, что он один не выстоит против римлян. Но легионеры, похоже,
хотели чего-то большего, чем простой расправы. Группа солдат подошла к
Скаурусу. Во главе ее держался пехотинец по имени Луциллий. Он сказал:
- Командир, что если мы перережем этому кельту горло? Может, это
отведет от нас гнев богов?
Солдаты закивали в знак согласия. Трибун бросил взгляд на галла,
который стоял, по-прежнему бесстрашный. Если бы сейчас лицо кельта
дрогнуло, Марк, возможно, и разрешил бы солдатам убить его. Но Виридовикс
несомненно заслуживал лучшего, чем быть принесенным в жертву богам. Марк
так и сказал:
- Он мог бы просто дождаться, пока его воины не перебьют всех нас. Но
вместо этого он решил сразиться со мной. И боги поступили с ним так же,
как с нами. Возможно, у них были на то свои причины.
Некоторые легионеры согласились с ним, но многих такое объяснение не
удовлетворило. Луциллий сказал:
- Командир, может быть, боги отправили галла сюда только для того,
чтобы мы принесли его в жертву. Они рассердятся на нас, если мы этого не
сделаем.
Но чем больше Марк слушал его, тем больше ему была ненавистна сама
мысль о человеческом жертвоприношении. Будучи стоиком, он не мог поверить,
что подобное может принести добро. Он считал, что эти суеверия устарели.
Даже во время похода Ганнибала и карфагенских войн римляне не вспоминали
об этом обычае, а ведь с тех пор прошло сто пятьдесят лет. Правда, в
древности они приносили в жертву стариков. Однако уже столетия жители Рима
бросали в Тибр вместо людей кукол, сделанных из воска.
- Вот! - произнес Марк громко.
Виридовикс и легионеры внимательно наблюдали за ним: галл -
напряженно, солдаты - выжидательно. Марк вспомнил, как страшил его
галльский плен, и продолжал:
- Нам не пристало превращаться в диких варваров, с которыми мы воюем.
Эти слова никому не пришлись по душе. Виридовикс сердито фыркнул, а
Луциллий запротестовал.
- Богам нужна жертва!
- Они получат ее, - заверил его трибун. - Вместо кельта мы принесем в
жертву его изображение, как это делают жрецы. Боги принимают такие жертвы
- примут и эту. Где бы мы сейчас ни находились, галл нужен нам, чтобы
воевать вместе с нами, а не против нас.
Луциллий все еще пытался спорить, но аргументы Марка взяли верх, и он
сдался. А когда трибун послал его собирать холстину и воск для куклы,
Луциллий понял, что ему доверили важное дело.
- Я благодарен тебе, - сказал Виридовикс.
- Он сделал это не ради тебя, - буркнул Гай Филипп. Старший центурион
стоял рядом с Марком, готовый помочь ему, если возникнут затруднения. - Он
сделал это ради того, чтобы сохранить дисциплину среди солдат.
Это было не совсем так, но Марк решил не спорить, чтобы не подрывать
авторитет Гая Филиппа. Какая разница, что подумает галл о своем спасении,
важен результат.
Виридовикс сверху вниз глянул на коренастого плотного центуриона.
- Ну, а что бы решил ты, будь твоя воля? Изрубил бы меня в куски и
бросил собакам? Собаки получили бы больше мяса, если бы ты решил подраться
со мной.
Скаурус ожидал, что Гай Филипп взорвется, но тот захохотал, откинув
голову:
- Хорошо сказано, ты, дикий медведь!
- Медведь?! - Виридовикс выругался по-галльски, но невольно
усмехнулся и сам.
- Ну, так что же? - спросил его Марк. - Собираешься ли ты
присоединиться к нам, по крайней мере до того, пока мы не найдем дороги к
дому. Клянусь богами, ведь ты прирожденный воин.
- Стыдно мне: римлянин предлагает мне дружбу и я соглашаюсь. Но лес -
неприветливое место для одинокого галла, а вы, римляне, все же настоящие
мужчины. Хотя и дураки.
Гай Филипп фыркнул.
- Дураки, - повторил Виридовикс. - Неужели вы шагу не можете ступить
без команды? Когда-нибудь ты попробуешь приказывать мне - и запомнишь этот
день навсегда. Вы ходите строем, разбиваете лагерь по приказу, воюете по
сигналу. Скажи мне, может быть, вы и воздух портите только в строю и по
команде?
И этот выпад центурион встретил молча.
Чем больше они ругаются, тем быстрее привыкнут друг к другу, подумал
Марк. Он хлопнул ладонью по щеке. Комар, недовольно звеня, улетел.
К трибуну торопливо подбежал Луциллий, в руках которого были сучья и
воск, перевязанные белой материей. Эта "кукла" не очень-то похожа на
человека, но Скаурус решил замечания не делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108