Он вообще
очень напоминал Марку Гая Филиппа.
Имперский чиновник, которого звали Нефон Комнос, прошел через
временный лагерь римлян, разбитый под стенами Имброса. Образцовый порядок,
аккуратность и чистота сразу вызвали его восхищение. Когда проверка была
закончена, он спросил у Марка:
- Клянусь адом, человек, откуда пришли твои люди? Ты знаешь искусство
войны и приемы боя лучше, чем мы; ты появился в Империи, не пересекая ее
границ. Как это могло случиться?
Скаурус и его офицеры использовали каждую свободную минуту для того,
чтобы изучать видессианский язык, разговаривая с Зимискесом, со служками и
слугами Ворцеза, со жрецами, которые очень удивились желанию трибуна
учиться читать и той быстроте, с которой он запоминал слова их языка.
После своей родной латыни и греческого изучить еще один язык не составляло
для Марка большой трудности. Но это касалось только чтения. Когда дело
доходило до разговора, он чувствовал себя не столь уверенно. И все же
мало-помалу он начинал понимать живую речь. Однако ему было очень трудно
объяснить, каким образом его забросило в Видессос, не говоря уж о том,
чтобы убедить слушателей в своей правдивости.
Он попытался растолковать это Комносу. С помощью Зимискеса он
рассказал все, что с ним случилось, и ждал недоверчивого возгласа. Однако
этого не произошло. Комнос нарисовал на груди знак Солнца.
- Фос, - прошептал он, имея в виду солнечное божество. - Великая
магия, вот что это такое. Друг мой римлянин, вы, должно быть, нация
великих волшебников.
Удивленный тем, что над ним не смеются, Марк тем не менее был
вынужден не согласиться. Комнос заговорщически подмигнул:
- Пусть это будет твоя тайна. Наш жирный слизняк Ворцез станет лучше
обращаться с тобой, если узнает, что ты в случае чего сможешь превратить
его в ящерицу. Я думаю, чужеземец, имперские воины смогут многому
научиться у тебя. Может быть, ты обучишь халога (он показал на высоких
светловолосых северян, почетных стражей Ворцеза) и сумеешь убедить их в
том, что война - это нечто большее, чем дикая конная атака, сметающая на
своем пути все, что не понравилось вождю? И еще я скажу тебе вот что: для
битвы с проклятым Каздом - пусть Скотос унесет его в ад! - нам нужны
воины. Казд высасывает кровь из наших западных провинций.
Комнос бросил взгляд на север. Пыльные серые тучи собирались над
горизонтом, суля зимние холода и метели. Он задумчиво потер подбородок.
- Ничего, если тебе придется подождать до весны, прежде чем вы
придете в город? - спросил он Марка, слегка нажимая на слово "_г_о_р_о_д_"
и тем самым давая понять, что речь идет о Видессосе, столице Империи. -
Это даст нам время хорошо подготовиться к вашей встрече...
Им нужно время для того, чтобы утрясти свои интриги, понял Марк. Но
предложение Комноса устраивало его, и он согласился.
Спокойная зима в Имбросе даст возможность легионерам спокойно
отдохнуть, восстановить силы, выучить язык, познакомиться с обычаями этой
земли. Им никто не будет мешать, как это легко могло бы случиться в
столице.
Вскоре Марк и Комнос стали хорошими друзьями. Раденос Ворцез внезапно
исполнился необыкновенной предупредительности и чем мог помогал римлянам.
Он держался весьма осторожно и во время разговора с легионерами озирался
по сторонам. Скаурус понял, что он побаивается имперского чиновника, и
Комнос стал ему еще милей.
Тучи шли с севера. Осенние дожди начались сразу же после уборки
урожая. Один за другим ливни поливали землю, вбивая в нее последние
опавшие листья, превращая все дороги и тропы в непроходимые реки грязи,
просачиваясь в каждую щель казармы, наспех возведенной римлянами.
Легионеры ругались, заделывали дыры и не успевали сушить свою одежду.
Вдобавок ко всему на оружии, доспехах и инструментах появились пятна
ржавчины.
Вскоре наступили настоящие холода, и сырая земля стала твердой, как
камень. Ее покрыли снежные сугробы в человеческий рост. Только тогда Марк
понял, почему в этой стране, где климат был так непохож на италийский,
накидки и плащи были роскошью, а длинные штаны необходимостью. Он и сам
стал носить такие каждый день.
В подобные холода гимнастические упражнения уже не были надоевшей
обязанностью, которой хочется избежать. Они помогали согреться и размять
одеревеневшие от холода мышцы. Римляне посвящали им каждую свободную
минуту. Гай Филипп гонял солдат беспощадно. За исключением тех дней, когда
бушевали особенно сильные метели, они бегали по тридцать - тридцать пять
километров. Центурион был старше всех и по возрасту, и по положению, но и
он бежал по снегу наравне с молодыми воинами. В лагере он тоям находил
людям занятия. Как только его видессианский язык стал удобопонятен, он
попросил местных жителей сделать тяжелые щиты из двойного ряда толстых
прутьев и деревянные мечи для тренировок. Он установил в лагере деревянные
и кожаные щиты, и легионеры отрабатывали на них удары мечом и копьем,
доводя боевое искусство до совершенства. Чтобы солдаты не уставали от
монотонных упражнений, он придумывал новые. Гай Филипп приказал Адиатуну
обучить солдат владеть пращой. Единственный традиционный вид спорта,
который он исключил, было плавание. Даже железный Гай Филипп не позволил
себе загонять солдат в ледяную воду.
Легионеры устраивали учебные поединки с защищенными наконечниками и
тупыми мечами. Сначала только друг с другом, а потом и с халога - в
гарнизоне Имброса их было человек триста. Высокие северяне были опытными
солдатами, как и их противники римляне. Но, подобно галлам, они бились в
одиночку или кланами, а не строем. Если первой атаке удавалось разрушить
строй римлян, то победа была им обеспечена, но гораздо чаще высоким щитам
легионеров и их длинным копьям удавалось удержать противников на
расстоянии. Когда халога уставали, римляне переходили в наступление.
Во время учебных боев Марк следил за тем, чтобы не скрестить свой меч
с мечом кельта, опасаясь, что и солдаты, и все вокруг будут сметены
могучей чародейской силой, заключенной в оружии. Меч его ничем не
выделялся среди прочих, когда трибун сражался с легионерами. Но когда Марк
обращал оружие против солдат гарнизона, он оставлял позади себя такое
количество расщепленных щитов и помятых кольчуг, что заслужил себе
репутацию бойца сверхчеловеческой силы. Он заметил, что то же относилось и
к Виридовиксу.
Командир гарнизона был одноглазый гигант по имени Скапти, сын
Модольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
очень напоминал Марку Гая Филиппа.
Имперский чиновник, которого звали Нефон Комнос, прошел через
временный лагерь римлян, разбитый под стенами Имброса. Образцовый порядок,
аккуратность и чистота сразу вызвали его восхищение. Когда проверка была
закончена, он спросил у Марка:
- Клянусь адом, человек, откуда пришли твои люди? Ты знаешь искусство
войны и приемы боя лучше, чем мы; ты появился в Империи, не пересекая ее
границ. Как это могло случиться?
Скаурус и его офицеры использовали каждую свободную минуту для того,
чтобы изучать видессианский язык, разговаривая с Зимискесом, со служками и
слугами Ворцеза, со жрецами, которые очень удивились желанию трибуна
учиться читать и той быстроте, с которой он запоминал слова их языка.
После своей родной латыни и греческого изучить еще один язык не составляло
для Марка большой трудности. Но это касалось только чтения. Когда дело
доходило до разговора, он чувствовал себя не столь уверенно. И все же
мало-помалу он начинал понимать живую речь. Однако ему было очень трудно
объяснить, каким образом его забросило в Видессос, не говоря уж о том,
чтобы убедить слушателей в своей правдивости.
Он попытался растолковать это Комносу. С помощью Зимискеса он
рассказал все, что с ним случилось, и ждал недоверчивого возгласа. Однако
этого не произошло. Комнос нарисовал на груди знак Солнца.
- Фос, - прошептал он, имея в виду солнечное божество. - Великая
магия, вот что это такое. Друг мой римлянин, вы, должно быть, нация
великих волшебников.
Удивленный тем, что над ним не смеются, Марк тем не менее был
вынужден не согласиться. Комнос заговорщически подмигнул:
- Пусть это будет твоя тайна. Наш жирный слизняк Ворцез станет лучше
обращаться с тобой, если узнает, что ты в случае чего сможешь превратить
его в ящерицу. Я думаю, чужеземец, имперские воины смогут многому
научиться у тебя. Может быть, ты обучишь халога (он показал на высоких
светловолосых северян, почетных стражей Ворцеза) и сумеешь убедить их в
том, что война - это нечто большее, чем дикая конная атака, сметающая на
своем пути все, что не понравилось вождю? И еще я скажу тебе вот что: для
битвы с проклятым Каздом - пусть Скотос унесет его в ад! - нам нужны
воины. Казд высасывает кровь из наших западных провинций.
Комнос бросил взгляд на север. Пыльные серые тучи собирались над
горизонтом, суля зимние холода и метели. Он задумчиво потер подбородок.
- Ничего, если тебе придется подождать до весны, прежде чем вы
придете в город? - спросил он Марка, слегка нажимая на слово "_г_о_р_о_д_"
и тем самым давая понять, что речь идет о Видессосе, столице Империи. -
Это даст нам время хорошо подготовиться к вашей встрече...
Им нужно время для того, чтобы утрясти свои интриги, понял Марк. Но
предложение Комноса устраивало его, и он согласился.
Спокойная зима в Имбросе даст возможность легионерам спокойно
отдохнуть, восстановить силы, выучить язык, познакомиться с обычаями этой
земли. Им никто не будет мешать, как это легко могло бы случиться в
столице.
Вскоре Марк и Комнос стали хорошими друзьями. Раденос Ворцез внезапно
исполнился необыкновенной предупредительности и чем мог помогал римлянам.
Он держался весьма осторожно и во время разговора с легионерами озирался
по сторонам. Скаурус понял, что он побаивается имперского чиновника, и
Комнос стал ему еще милей.
Тучи шли с севера. Осенние дожди начались сразу же после уборки
урожая. Один за другим ливни поливали землю, вбивая в нее последние
опавшие листья, превращая все дороги и тропы в непроходимые реки грязи,
просачиваясь в каждую щель казармы, наспех возведенной римлянами.
Легионеры ругались, заделывали дыры и не успевали сушить свою одежду.
Вдобавок ко всему на оружии, доспехах и инструментах появились пятна
ржавчины.
Вскоре наступили настоящие холода, и сырая земля стала твердой, как
камень. Ее покрыли снежные сугробы в человеческий рост. Только тогда Марк
понял, почему в этой стране, где климат был так непохож на италийский,
накидки и плащи были роскошью, а длинные штаны необходимостью. Он и сам
стал носить такие каждый день.
В подобные холода гимнастические упражнения уже не были надоевшей
обязанностью, которой хочется избежать. Они помогали согреться и размять
одеревеневшие от холода мышцы. Римляне посвящали им каждую свободную
минуту. Гай Филипп гонял солдат беспощадно. За исключением тех дней, когда
бушевали особенно сильные метели, они бегали по тридцать - тридцать пять
километров. Центурион был старше всех и по возрасту, и по положению, но и
он бежал по снегу наравне с молодыми воинами. В лагере он тоям находил
людям занятия. Как только его видессианский язык стал удобопонятен, он
попросил местных жителей сделать тяжелые щиты из двойного ряда толстых
прутьев и деревянные мечи для тренировок. Он установил в лагере деревянные
и кожаные щиты, и легионеры отрабатывали на них удары мечом и копьем,
доводя боевое искусство до совершенства. Чтобы солдаты не уставали от
монотонных упражнений, он придумывал новые. Гай Филипп приказал Адиатуну
обучить солдат владеть пращой. Единственный традиционный вид спорта,
который он исключил, было плавание. Даже железный Гай Филипп не позволил
себе загонять солдат в ледяную воду.
Легионеры устраивали учебные поединки с защищенными наконечниками и
тупыми мечами. Сначала только друг с другом, а потом и с халога - в
гарнизоне Имброса их было человек триста. Высокие северяне были опытными
солдатами, как и их противники римляне. Но, подобно галлам, они бились в
одиночку или кланами, а не строем. Если первой атаке удавалось разрушить
строй римлян, то победа была им обеспечена, но гораздо чаще высоким щитам
легионеров и их длинным копьям удавалось удержать противников на
расстоянии. Когда халога уставали, римляне переходили в наступление.
Во время учебных боев Марк следил за тем, чтобы не скрестить свой меч
с мечом кельта, опасаясь, что и солдаты, и все вокруг будут сметены
могучей чародейской силой, заключенной в оружии. Меч его ничем не
выделялся среди прочих, когда трибун сражался с легионерами. Но когда Марк
обращал оружие против солдат гарнизона, он оставлял позади себя такое
количество расщепленных щитов и помятых кольчуг, что заслужил себе
репутацию бойца сверхчеловеческой силы. Он заметил, что то же относилось и
к Виридовиксу.
Командир гарнизона был одноглазый гигант по имени Скапти, сын
Модольфа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108