Кто же эти отдельные личности? Вот тут-то и есть слабое место демократии. Такой личностью может быть, скажем, Майсторович, Деспотович, барон Цвингл, или рабочий с фабрики «Стелла», я, вы, или крестьянин, который все еще пашет деревянным кругом и живет с целым семейством в единственной комнате с земляным полом. Затем не надо забывать, что у партии есть центральные и местные комитеты, председатели и агитаторы и у всех свои личные интересы, свои мельницы и рудники, свои леса или доходные дома. Один требует места для зятя. Другой хочет, чтобы новое шоссе проходило не только через его деревню, но непосредственно и через его участок. Третий требует повышения таможенных тарифов, так как у него дефицит на фабрике. И так до бесконечности. А «общие» интересы государства? Во- первых, что собой представляют эти «общие» интересы? Общие интересы — это всего-навсего совокупность интересов отдельных личностей, не так ли? Конечно. Но так как такими отдельными интересами — на основе братства и равноправия, свободы воли и индивидуальности — управляет закон свободной конкуренции, который приводит, несмотря на все тормоза, к усилению сильных и ослаблению слабых, то в конечном счете общими интересами является совокупность не отдельных интересов, а только интересов более сильных личностей, потому что только они могут найти себе полное выражение. Структура партии живая и очень сложная, она ежеминутно разрушается и снова восстанавливается другими способами. Столкновения интересов, столкновения людей, придерживающихся тех или иных подлинных или показных убеждений, ежеминутно порождают новые группировки, которые через некоторое время распадаются для создания новых группировок: маленькие людские частицы притягиваются то к одному магнитному полю, то к другому, то к одному человеку, то к другому, в зависимости от того, насколько данный человек способен, по их представлениям, удовлетворить их потребности наилучшим образом. А внутри самой партии происходит борьба маленьких «вождей» за место главного — потому что, только забравшись на самый верх, вождь может удовлетворить нужды тех, на кого он опирается. Значит, внутри партии происходит столкновение отдельных лиц из-за личных интересов, потом столкновение фракций из-за дележа власти, а вне партии — столкновение партий за власть. И нередко случается, что какая-нибудь фракция теснее связана с противной партией, чем со своей собственной. Утверждая недавно, что Деспотович запачкался ради партии, я, пожалуй, слишком обобщил: Деспотович сделал это для своей фракции в общенациональной партии, то есть для деспотовичевцев. Закон джунглей, который управляет нашей экономической и общественной жизнью, управляет и политической. Но довольно на сегодня. Надо посмотреть, что нового в клубах.— Но так как Байкич не двигался, Марковац добавил: — Боюсь, что я вас чересчур напугал.
— Нет... но должен признаться, что теперь я вообще не знаю, с чего начать.
— Начните, пожалуй... познакомьтесь сперва со всеми мордами. Это главное. И не стесняйтесь. Ходите в библиотеку, читайте старые ведомости скупщины. Будьте как дома. Останавливайте людей, расспрашивайте их о чем попало, но непременно с важным видом. Тут люди болтливы, они вам расскажут даже и о том, о чем вы их не спрашиваете. И будьте осторожны — как только они заметят, что вы человек новый и не знакомы ни с обстановкой, ни с людьми, они постараются подсунуть вам либо саморекламу, либо жалобу на кого-нибудь. В первые дни ничего не пишите. Или спрашивайте меня.— Марковац встал из-за стола; к груде окурков он присоединил еще один.— А теперь до свидания, коллега. Конкретный случай разъяснит вам все это гораздо лучше, чем я, вот увидите.— И он исчез за дверью — маленький, живой, с гнилыми зубами, в черном пиджаке.
Байкич продолжал стоять неподвижно. В голове все смешалось. До его сознания едва доходило, что ему грустно. Потеря иллюзии всегда вызывает грусть.
Первое заседание скупщины, на котором Байкич присутствовал после разговора с Марковацем, надеясь найти там разъяснение всему, окончательно завело его в тупик. Секретарь монотонно и еле слышно бормотал перед полным стаканом воды протокол предыдущего заседания; председатель скупщины оживленно разговаривал с каким-то господином бюрократического вида в золотом пенсне; стенографисты приготовляли бумагу; на министерских скамьях сидел только один член правительства, а в полупустом зале депутаты занимались самыми разнообразными делами: читали газеты, писали письма, дремали или ходили друг к другу в гости. Одни входили, другие выходили, третьи, сбившись в кучку, чему-то смеялись, расходились, опять сходились, чтобы снова разойтись. Какой-то служитель обходил всех депутатов со списком, который они подписывали. Председатель время от времени, прерывая начатый разговор, ударял по стоявшему перед ним звонку и, не обращая внимания на произведенный эффект, продолжал беседу. Все чувствовали себя как дома, свободно и независимо; их, по-видимому, нисколько не занимало то, о чем в это время читал секретарь. Так по крайней мере казалось Байкичу.
Между тем не успел секретарь сложить свои листы, как через три открытые двери повалили депутаты, еще на ходу крича и галдя. Перед кафедрой началась давка. Председатель яростно ударял по звонку, который был едва слышен в поднявшемся шуме. Маленький коренастый человек, вцепившись в кафедру, изо всей силы бил по ней кулаком под рукоплескание одних и свист других. Председатель силился что-то сказать, но его никто не слушал. Внезапно этот страшный гвалт стих. Председательское кресло опустело.. Депутаты поволновались еще немного, а потом быстро покинули зал.
На другой день с помощью газетных известий Байкич стал разгадывать вчерашнюю загадку и был немало удивлен, узнав, что вчера, помимо чтения протокола, произошла гораздо более важная вещь: сообщение о том, что первый пункт повестки дня, подлежащий обсуждению после чтения протокола,— проверка мандатов аграрной партии,— снимается ввиду того, что председатель мандатной комиссии вынужден подать в отставку из-за происшедших столкновений. Пока вопрос об этой отставке не будет разрешен, председатель с
большим сожалением принужден... так как повестка исчерпана, закрыть заседание, а о следующем будет извещено письменно.
— Пока Деспотович не договорится с Солдатовичем,— заметил один из депутатов оппозиции.
— Лучше трезвое соглашение, чем глупый «союз»! — ответил Деспотович.
Байкич был просто потрясен таким сообщением.
— Я даже и не видел Деспотовича в зале,— говорил он Марковацу,— и никакого замечания с его стороны не слышал.
— Он высказался тихо, так, чтобы слышали только стенографисты, а этого достаточно,— ответил Марковац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138