Около каждой мастерской виднелись скромные цветники с пахучей мятой, с бальзаминами и крупными бархатцами. На дверях мастерских, на ветвях деревьев висели клетки с перепелами.
Старые дуплистые ивы со множеством больших пушистых маковок и огромных вороньих гнезд, казалось, оберегали это спокойствие.
В прозрачном свежем воздухе разносился приятный вяжущий аромат сзежеобтесанного тала и дубленой кожи. Даже горячий, слегка угарный запах раскаленных углей кузнечных горнов не был противен.
Волков велел кучеру подъехать к дверям большой мастерской. Осторожно обогнув лежащие на земле огромные колеса, кучер остановил тарантас у самого входа в мастерскую.
Из мастерской вышел невысокий, крепкий хивинец в халате, поспешно накинутом на плечи, в руках у него был рубанок.
— Не уставай, хозяин!—приветствовал его Волков, подавая руку.
Мастер арб—арбасоз—торопливо откликнулся на приветствие и подошел к экипажу. Всем, не исключая кучера, он поочередно подал свою темную, шершавую руку.
Волков вылез из тарантаса и, зажмурившись, удовольствием потянулся.
— Дело к тебе есть, хозяин,— сказал он арбасозу.— Тащи кошму, посидим и поговорим с тобой.
Он кивнул головой Григорию и Кислякову.
— Слезайте...
Худенький подросток вынес из мастерской старенькую кошму, расстелил ее около цветника и подал под-нос с чаем и лепешками.
Звучно прихлебывая горячий чай, Волков долго и обстоятельно расспрашивал арбасоза — мастера арбо ценах на материалы, о том, где и когда он его достает, о сроках изготовления арбы, о выгодности ремес-ла. Григорий с удивлением слушал Волкова, тот хорошо знал все тонкости ремесла арбасоза, даже поспорил с ним и доказал ему возможность изготовления огромной ступицы хивинской арбы из акации, вместо дорогого карагача.
Арбасоз с большой предупредительностью отвечал на расспросы приезжего. Он был единственным мастером арб на этом базарчике, и в месяц сбивал две арбы. Все деревянные части арб изготовлялись в мастерской; только железные втулки для ступиц, гвозди и скрепы приобретались у кузнецов.
Арбасоз показал на старика и подростка, возившихся в глубине мастерской.
— Работаем втроем: я, мой племянник и знакомый старик. Помогает тот ученик...
Арбасоз заметил взгляд сочувствия, брошенный Григорием на старика и подростка, которые с трудом поднимали короб арбы.
— Я их не обижаю, плачу по совести...— сказал он.— И держу их больше из жалости. Какие они работники?..
Все четверо вошли в его дукан-мастерскую. Это было длинное, темное помещение. На усыпанном стружками земляном полу стояло грубое подобие верстака, лежала куча несложных инструментов. Тут же были спалены и запасы материалов: груды двухаршинных спиц, готовых ободьев, коротко распиленных стволов тала, тополя и карагача.
Полком остановился около старика и долго присматривался к его работе. Старик, забавно ворочая высунутым языком, старательно вырезал на столбиках короба затейливые узоры...
Арбасоз, наскучив ожиданием, предложил гостям выпить свежего чаю.
— Давай лучше о деле говорить, хозяин,— сказал Волков, похлопывая его по плечу.— Чаю мы с тобой еще попьем не раз.
Кисляков удержал Волкова за рукав. — Арсений, ты отсюда до вечера не выберешься... Волков вынул из жилетного кармана большие золотые часы.
— Ровно через тридцать минут выедем... Уж вы с Гришей потерпите. Надо дело закончить...
Они вернулись.
— Я хочу заказать тебе, хозяин, двадцать арб,— сказал Волков, садясь на кошму.— Срок — один месяц.
Арбасоз, высоко подняв брови, смотрел на Волкова, точно не понимая его предложения.
— В месяц?.. Двадцать арб?..—растерянно переспросил он.— Но мы за год делаем двадцать четыре арбы!'
Волков снисходительно улыбнулся.
— Верно, ты так работаешь, но ты сумей сделать двадцать четыре арбы в месяц, а не в год.
Нарочито громкий голос Волкова привлек внимание всех кустарей. Плотники, кузнецы, шорники один за другим оставляли свою работу и собирались вокруг приезжих. Предложение Волкова вызвало среди них легкий смешок.
Волков перестал улыбаться.
— Я не шучу!— внушительно сказал он.— На двух арбах в месяц ты никогда не разбогатеешь. А будешь делать двадцать — они тебе обойдутся дешевле. Все дехкане к тебе пойдут за дешевыми арбами...
Он достал из кармана серебряный портсигар и уго-
стил папиросами хозяина и кустарей, обступивших его, кивнул головой на старика-резчика.
— Разве от того, что старик делает на коробе резьбу, арба станет крепче?
Старик услыхал вопрос Волкова и сам ответил ему.
— Крепче не будет, бай, а дехканин красивое любит... Ведь он с восхода солнца и до захода с арбы не слезаег. Работать тяжело, он устает, а на красивую арбу взглянет, и сердце отойдет, петь захочется...
Кустари встретили ответ старика гулом одобрительных восклицаний:
— Дедушка правильно говорит, от красивой вещи и сердитый человек добрым становится.
Арбасоз сказал с гордостью:
— Во всем ханстве резчика лучше его нет. Мои арбы все знают, дехкане их отличают.
— А сколько дней старик делает эту резьбу?—презрительно сощурившись, спросил Волков,— семь дней? Значит, на две арбы четырнадцать... Целая арба времени уходит даром... Так... Обод ты сбиваешь гвоздями, на это у тебя уходит пять дней на два колеса, а на четыре — десять дней. Обтянуть их шинами хорошему кузнецу полдня...
Волков подробно разобрал все процессы работы над арбой, вычислил время, которое кустарь бесполезно тратит из-за неуменья строить свой труд.
— Твое дело изготовить ступицу и ободья для колес, да сбить арбу,— говорил Волков.— А уж плотники пусть тешут доски для короба, спицы, оглобли; кузнецы пусть обтягивают колеса шинами, и работа двинется, и соседям заработок будет.
И он тут же посоветовал плотникам не пилить досох из тала, а купить готовые, сосновые.
Кустари, вначале возражавшие, теперь в глубоком молчании слушали уверенный голос Волкова. Он говорил по-узбекски почти без акцента. Подражая хивинскому народному говору, Волков тянул слова, щелкал языком, заменял целые предложения выразительными междометиями, принятыми среди дехкан.
В конце разговора Волков вынул из бумажника пачку кредиток и предложил мастеру взять задаток. Арбасоз нерешительно качнул головой и опустил глаза, точно боялся соблазниться видом денег.
Старик-резчик ответил за него Волкову:
— Если мы станем делать по двадцать арб в месяц, то нам некогда будет дышать, заработаемся до смерти...
Хозяин сердито остановил его.
— С помощью бога, если соседи помогут, почему нам не взяться, не выполнить просьбы русского бая?
Волков протянул деньги.
- Здесь тысяча рублей. Приходи завтра утром ко мне, составим документ... Мне, хозяин, надо не двадцать, а тысячу арб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Старые дуплистые ивы со множеством больших пушистых маковок и огромных вороньих гнезд, казалось, оберегали это спокойствие.
В прозрачном свежем воздухе разносился приятный вяжущий аромат сзежеобтесанного тала и дубленой кожи. Даже горячий, слегка угарный запах раскаленных углей кузнечных горнов не был противен.
Волков велел кучеру подъехать к дверям большой мастерской. Осторожно обогнув лежащие на земле огромные колеса, кучер остановил тарантас у самого входа в мастерскую.
Из мастерской вышел невысокий, крепкий хивинец в халате, поспешно накинутом на плечи, в руках у него был рубанок.
— Не уставай, хозяин!—приветствовал его Волков, подавая руку.
Мастер арб—арбасоз—торопливо откликнулся на приветствие и подошел к экипажу. Всем, не исключая кучера, он поочередно подал свою темную, шершавую руку.
Волков вылез из тарантаса и, зажмурившись, удовольствием потянулся.
— Дело к тебе есть, хозяин,— сказал он арбасозу.— Тащи кошму, посидим и поговорим с тобой.
Он кивнул головой Григорию и Кислякову.
— Слезайте...
Худенький подросток вынес из мастерской старенькую кошму, расстелил ее около цветника и подал под-нос с чаем и лепешками.
Звучно прихлебывая горячий чай, Волков долго и обстоятельно расспрашивал арбасоза — мастера арбо ценах на материалы, о том, где и когда он его достает, о сроках изготовления арбы, о выгодности ремес-ла. Григорий с удивлением слушал Волкова, тот хорошо знал все тонкости ремесла арбасоза, даже поспорил с ним и доказал ему возможность изготовления огромной ступицы хивинской арбы из акации, вместо дорогого карагача.
Арбасоз с большой предупредительностью отвечал на расспросы приезжего. Он был единственным мастером арб на этом базарчике, и в месяц сбивал две арбы. Все деревянные части арб изготовлялись в мастерской; только железные втулки для ступиц, гвозди и скрепы приобретались у кузнецов.
Арбасоз показал на старика и подростка, возившихся в глубине мастерской.
— Работаем втроем: я, мой племянник и знакомый старик. Помогает тот ученик...
Арбасоз заметил взгляд сочувствия, брошенный Григорием на старика и подростка, которые с трудом поднимали короб арбы.
— Я их не обижаю, плачу по совести...— сказал он.— И держу их больше из жалости. Какие они работники?..
Все четверо вошли в его дукан-мастерскую. Это было длинное, темное помещение. На усыпанном стружками земляном полу стояло грубое подобие верстака, лежала куча несложных инструментов. Тут же были спалены и запасы материалов: груды двухаршинных спиц, готовых ободьев, коротко распиленных стволов тала, тополя и карагача.
Полком остановился около старика и долго присматривался к его работе. Старик, забавно ворочая высунутым языком, старательно вырезал на столбиках короба затейливые узоры...
Арбасоз, наскучив ожиданием, предложил гостям выпить свежего чаю.
— Давай лучше о деле говорить, хозяин,— сказал Волков, похлопывая его по плечу.— Чаю мы с тобой еще попьем не раз.
Кисляков удержал Волкова за рукав. — Арсений, ты отсюда до вечера не выберешься... Волков вынул из жилетного кармана большие золотые часы.
— Ровно через тридцать минут выедем... Уж вы с Гришей потерпите. Надо дело закончить...
Они вернулись.
— Я хочу заказать тебе, хозяин, двадцать арб,— сказал Волков, садясь на кошму.— Срок — один месяц.
Арбасоз, высоко подняв брови, смотрел на Волкова, точно не понимая его предложения.
— В месяц?.. Двадцать арб?..—растерянно переспросил он.— Но мы за год делаем двадцать четыре арбы!'
Волков снисходительно улыбнулся.
— Верно, ты так работаешь, но ты сумей сделать двадцать четыре арбы в месяц, а не в год.
Нарочито громкий голос Волкова привлек внимание всех кустарей. Плотники, кузнецы, шорники один за другим оставляли свою работу и собирались вокруг приезжих. Предложение Волкова вызвало среди них легкий смешок.
Волков перестал улыбаться.
— Я не шучу!— внушительно сказал он.— На двух арбах в месяц ты никогда не разбогатеешь. А будешь делать двадцать — они тебе обойдутся дешевле. Все дехкане к тебе пойдут за дешевыми арбами...
Он достал из кармана серебряный портсигар и уго-
стил папиросами хозяина и кустарей, обступивших его, кивнул головой на старика-резчика.
— Разве от того, что старик делает на коробе резьбу, арба станет крепче?
Старик услыхал вопрос Волкова и сам ответил ему.
— Крепче не будет, бай, а дехканин красивое любит... Ведь он с восхода солнца и до захода с арбы не слезаег. Работать тяжело, он устает, а на красивую арбу взглянет, и сердце отойдет, петь захочется...
Кустари встретили ответ старика гулом одобрительных восклицаний:
— Дедушка правильно говорит, от красивой вещи и сердитый человек добрым становится.
Арбасоз сказал с гордостью:
— Во всем ханстве резчика лучше его нет. Мои арбы все знают, дехкане их отличают.
— А сколько дней старик делает эту резьбу?—презрительно сощурившись, спросил Волков,— семь дней? Значит, на две арбы четырнадцать... Целая арба времени уходит даром... Так... Обод ты сбиваешь гвоздями, на это у тебя уходит пять дней на два колеса, а на четыре — десять дней. Обтянуть их шинами хорошему кузнецу полдня...
Волков подробно разобрал все процессы работы над арбой, вычислил время, которое кустарь бесполезно тратит из-за неуменья строить свой труд.
— Твое дело изготовить ступицу и ободья для колес, да сбить арбу,— говорил Волков.— А уж плотники пусть тешут доски для короба, спицы, оглобли; кузнецы пусть обтягивают колеса шинами, и работа двинется, и соседям заработок будет.
И он тут же посоветовал плотникам не пилить досох из тала, а купить готовые, сосновые.
Кустари, вначале возражавшие, теперь в глубоком молчании слушали уверенный голос Волкова. Он говорил по-узбекски почти без акцента. Подражая хивинскому народному говору, Волков тянул слова, щелкал языком, заменял целые предложения выразительными междометиями, принятыми среди дехкан.
В конце разговора Волков вынул из бумажника пачку кредиток и предложил мастеру взять задаток. Арбасоз нерешительно качнул головой и опустил глаза, точно боялся соблазниться видом денег.
Старик-резчик ответил за него Волкову:
— Если мы станем делать по двадцать арб в месяц, то нам некогда будет дышать, заработаемся до смерти...
Хозяин сердито остановил его.
— С помощью бога, если соседи помогут, почему нам не взяться, не выполнить просьбы русского бая?
Волков протянул деньги.
- Здесь тысяча рублей. Приходи завтра утром ко мне, составим документ... Мне, хозяин, надо не двадцать, а тысячу арб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82