Я впервые почувствовала густой
горько-сладкий запах. Наркотик. Да, теперь я узнала поднимающиеся над
костром голубоватые пары; но дело было не только в этом - нездоровая магия
таилась также и в их чашах, и в пище. Я шагнула назад, и кожаный полог
упал на место. Вокруг прохладная темнота и безмолвие. И все же я стала
возбужденной и сонливой - я вдохнула сущность их черного пира. Я пошла
обратно через оазис, переступая ногами, словно налившимися свинцом, и ко
мне тянулись бледные руки, и слышался старый и древний смех мертвых,
которые не умерли, а продолжали жить в разложении всех, кто пришел позже.
Я пустилась бежать вдоль узкого ручья к месту, где русло расширялось
и становилось прудом, в котором бил из огромного каменного шпиля яркий,
игольно-острый фонтан. Уже стемнело, и в небе взошла луна. Я сообразила,
что оставила скальную изгородь позади и шагаю по плоской пустой равнине.
Деревья все еще стояли, как рекруты на часах, но впереди, казалось, не
было ничего, кроме безрадостной, выбеленной луною пустыни. И вдруг -
стремительный серебряный блеск по отвесу скалы передо мной. И темнота, с
блеском перемещающаяся, и слабые приглушенные звуки осторожно двигающихся
людей и животных.
Я увидела, где проходил их путь раньше, чем они попали сюда:
извилистый проселок, ведущий под игольные струи и мимо пруда. Спрятавшись
в тени одного из деревьев-скелетов, я следила, как они приблизились, около
сорока человек, одетых все как один сплошь в черное, на черных конях с
обмотанными копытами. Луна на мгновение скрылась за облаком, и когда она
вышла вновь, я испытала потрясение, и под воздействием наркотика чуть не
вскрикнула, так как от их голов и от голов их коней не осталось ничего,
кроме черной гривы и начищенного до блеска серебряного черепа.
Мне потребовался какой-то миг, чтобы вернуть способность рассуждать,
а затем я увидала в масках всего лишь маски и поняла наконец, что
послужило образцом для черепастых охранников Севера.
Наверное, логично предположить, что они приехали на хутор - вряд ли
они могли ехать к какому-то иному пункту в этой пустыне. Но этим дело не
ограничивалось. Я знала, что они приехали за караванщиками, чтобы увезти
их - не знаю, куда и зачем. И вдруг я рассердилась и испугалась. Я стала
их целительницей, Уасти. В мое существо внезапно впилась ответственность
за их презренные жизни.
Черепастые на миг задержались у пруда: некоторые из лошадей в
масках-черепах напились. Я заскользила обратно от тени к тени, от дерева к
дереву. Это потребовало больше времени, чем я полагала, так как теперь все
стало мрачным и реальным. Вот, наконец, и зал, но уже без света из-под
кожаной завесы. Я побежала к нему, мимо двери, во тьму. Там мерцала
искорка света - в противоположном конце, где находились костры для
поджаривания мяса. Я споткнулась о лежащего; тот шевельнулся, но,
казалось, на заметил меня. Был слышен легкий шум и слабые рыдания.
Сексуальный пик пира наступил с темнотой и, несомненно, повсюду вокруг
меня сминали красоту других девушек их Темнокожего народа. Я пробралась к
огоньку и обнаружила длинный тканый занавес, заслонивший последний костер.
Свет за занавесом отливал алым, и здесь на меня уставился сидевший на
железной цепи гигантский ящер. Около столба с цепью сидели трое темнокожих
и среди них тот, который, вероятно, был их вождем и носил ожерелье из
белых камней. Они сидели совершенно неподвижно и смотрели на меня без
всякого выражения на темных лицах. Я знала, что их язык иной, но слышала
его мало. Опустошив свой мозг, я сумела найти слова.
- Приближаются люди, люди в масках в виде черепов. Идут на вас.
Какой-то миг мне думалось, что они не заговорят, но вождь сказал:
- Не на нас, женщина. На твоих соплеменников. Так подстроено.
Значит, дальнейших слов в конце не понадобится. Я резко повернулась и
выхватила из костра длинную тонкую ветку, горящего на одном конце. Ею я
ткнула в них, и они вскочили и попятились, а на их лицах появилось
какое-то подобие эмоции. Глаза ящера нервно завращались и заморгали. Я
повернулась и побежала обратно в зал, содрав по ходу дела занавес.
- Проснитесь, - закричала я им. - Проснитесь - приближается враг!
Это был самый древний из кличей; пламя трещало и освещало красным
часть зала, и все же никто не шевельнулся. Люди лежали вповалку и,
казалось, спали, хотя огонь отражался в их открытых глазах. Они сонно
улыбались моему призыву.
Здесь толку не будет. Я побежала к кожаной завесе у двери, выскочила
наружу, и она упала за моей спиной. Стоя неподвижно в безлунной черноте,
вглядываясь в черноту, я высоко подняла горящую ветку дерева. Вскоре
появились они и не столь уж бесшумно; глухой стук лошадиных копыт,
позвякивание сбруи. Моя ветка, а не луна осветила серебро на их темных
силуэтах. Всего пятнадцать футов отделяло их от меня.
Не знаю, почему, но я крикнула им на Старинной речи Сгинувших
единственное слово:
- ТРОРР!
И они остановились, как я приказала, и остались недвижимы. Затем
ехавший во глава - их капитан, подумала я, - отделился от остальных и
подъехал немного ближе. На его правой руке был массивный браслет из
черного металла и золота в виде переплетенных змей. Сквозь глазницы черепа
в его маске я не смогла разглядеть глаз, ибо их закрывало черное стекло.
- Кто ты? - потребовал он ответа глухим холодным голосом. Это была не
Старинная речь, но нечто, настолько близкое к ней, насколько мне вообще
доводилось слышать в мире живых.
- Я Уасти, - ответила я на том странном среднем языке, на котором
заговорил он. - А вы явились увести людей, находящихся на моем попечении.
Когда я назвала присвоенное мной имя, по их рядам прокатился легкий
шорох, но быстро стих.
- Посторонись, - приказал капитан черепастых. Он спешился и подошел
ко мне медленным угрожающим шагом, свободно положив руки на яркие рукояти
десятка ножей на бедрах.
Я оставалась совершенно неподвижной, пока он не оказался очень
близко, а затем упала перед дверью на колени в позе мольбы, все еще держа
в правой руке горящую ветку.
- Господин, - начала я, - умоляю тебя... - и схватилась за его пояс.
Он обругал меня, отбросил в сторону ударом кулака и направился
широким шагом к завесе. Однако нож, на который я положила ладонь, вышел из
ножен.
Я встала. Он протянул руку к завесе.
- Ни шагу дальше, - предупредила я.
Он не обратил внимания, и я метнула нож ему в спину, ловко, так что
клинок вонзился прямо в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
горько-сладкий запах. Наркотик. Да, теперь я узнала поднимающиеся над
костром голубоватые пары; но дело было не только в этом - нездоровая магия
таилась также и в их чашах, и в пище. Я шагнула назад, и кожаный полог
упал на место. Вокруг прохладная темнота и безмолвие. И все же я стала
возбужденной и сонливой - я вдохнула сущность их черного пира. Я пошла
обратно через оазис, переступая ногами, словно налившимися свинцом, и ко
мне тянулись бледные руки, и слышался старый и древний смех мертвых,
которые не умерли, а продолжали жить в разложении всех, кто пришел позже.
Я пустилась бежать вдоль узкого ручья к месту, где русло расширялось
и становилось прудом, в котором бил из огромного каменного шпиля яркий,
игольно-острый фонтан. Уже стемнело, и в небе взошла луна. Я сообразила,
что оставила скальную изгородь позади и шагаю по плоской пустой равнине.
Деревья все еще стояли, как рекруты на часах, но впереди, казалось, не
было ничего, кроме безрадостной, выбеленной луною пустыни. И вдруг -
стремительный серебряный блеск по отвесу скалы передо мной. И темнота, с
блеском перемещающаяся, и слабые приглушенные звуки осторожно двигающихся
людей и животных.
Я увидела, где проходил их путь раньше, чем они попали сюда:
извилистый проселок, ведущий под игольные струи и мимо пруда. Спрятавшись
в тени одного из деревьев-скелетов, я следила, как они приблизились, около
сорока человек, одетых все как один сплошь в черное, на черных конях с
обмотанными копытами. Луна на мгновение скрылась за облаком, и когда она
вышла вновь, я испытала потрясение, и под воздействием наркотика чуть не
вскрикнула, так как от их голов и от голов их коней не осталось ничего,
кроме черной гривы и начищенного до блеска серебряного черепа.
Мне потребовался какой-то миг, чтобы вернуть способность рассуждать,
а затем я увидала в масках всего лишь маски и поняла наконец, что
послужило образцом для черепастых охранников Севера.
Наверное, логично предположить, что они приехали на хутор - вряд ли
они могли ехать к какому-то иному пункту в этой пустыне. Но этим дело не
ограничивалось. Я знала, что они приехали за караванщиками, чтобы увезти
их - не знаю, куда и зачем. И вдруг я рассердилась и испугалась. Я стала
их целительницей, Уасти. В мое существо внезапно впилась ответственность
за их презренные жизни.
Черепастые на миг задержались у пруда: некоторые из лошадей в
масках-черепах напились. Я заскользила обратно от тени к тени, от дерева к
дереву. Это потребовало больше времени, чем я полагала, так как теперь все
стало мрачным и реальным. Вот, наконец, и зал, но уже без света из-под
кожаной завесы. Я побежала к нему, мимо двери, во тьму. Там мерцала
искорка света - в противоположном конце, где находились костры для
поджаривания мяса. Я споткнулась о лежащего; тот шевельнулся, но,
казалось, на заметил меня. Был слышен легкий шум и слабые рыдания.
Сексуальный пик пира наступил с темнотой и, несомненно, повсюду вокруг
меня сминали красоту других девушек их Темнокожего народа. Я пробралась к
огоньку и обнаружила длинный тканый занавес, заслонивший последний костер.
Свет за занавесом отливал алым, и здесь на меня уставился сидевший на
железной цепи гигантский ящер. Около столба с цепью сидели трое темнокожих
и среди них тот, который, вероятно, был их вождем и носил ожерелье из
белых камней. Они сидели совершенно неподвижно и смотрели на меня без
всякого выражения на темных лицах. Я знала, что их язык иной, но слышала
его мало. Опустошив свой мозг, я сумела найти слова.
- Приближаются люди, люди в масках в виде черепов. Идут на вас.
Какой-то миг мне думалось, что они не заговорят, но вождь сказал:
- Не на нас, женщина. На твоих соплеменников. Так подстроено.
Значит, дальнейших слов в конце не понадобится. Я резко повернулась и
выхватила из костра длинную тонкую ветку, горящего на одном конце. Ею я
ткнула в них, и они вскочили и попятились, а на их лицах появилось
какое-то подобие эмоции. Глаза ящера нервно завращались и заморгали. Я
повернулась и побежала обратно в зал, содрав по ходу дела занавес.
- Проснитесь, - закричала я им. - Проснитесь - приближается враг!
Это был самый древний из кличей; пламя трещало и освещало красным
часть зала, и все же никто не шевельнулся. Люди лежали вповалку и,
казалось, спали, хотя огонь отражался в их открытых глазах. Они сонно
улыбались моему призыву.
Здесь толку не будет. Я побежала к кожаной завесе у двери, выскочила
наружу, и она упала за моей спиной. Стоя неподвижно в безлунной черноте,
вглядываясь в черноту, я высоко подняла горящую ветку дерева. Вскоре
появились они и не столь уж бесшумно; глухой стук лошадиных копыт,
позвякивание сбруи. Моя ветка, а не луна осветила серебро на их темных
силуэтах. Всего пятнадцать футов отделяло их от меня.
Не знаю, почему, но я крикнула им на Старинной речи Сгинувших
единственное слово:
- ТРОРР!
И они остановились, как я приказала, и остались недвижимы. Затем
ехавший во глава - их капитан, подумала я, - отделился от остальных и
подъехал немного ближе. На его правой руке был массивный браслет из
черного металла и золота в виде переплетенных змей. Сквозь глазницы черепа
в его маске я не смогла разглядеть глаз, ибо их закрывало черное стекло.
- Кто ты? - потребовал он ответа глухим холодным голосом. Это была не
Старинная речь, но нечто, настолько близкое к ней, насколько мне вообще
доводилось слышать в мире живых.
- Я Уасти, - ответила я на том странном среднем языке, на котором
заговорил он. - А вы явились увести людей, находящихся на моем попечении.
Когда я назвала присвоенное мной имя, по их рядам прокатился легкий
шорох, но быстро стих.
- Посторонись, - приказал капитан черепастых. Он спешился и подошел
ко мне медленным угрожающим шагом, свободно положив руки на яркие рукояти
десятка ножей на бедрах.
Я оставалась совершенно неподвижной, пока он не оказался очень
близко, а затем упала перед дверью на колени в позе мольбы, все еще держа
в правой руке горящую ветку.
- Господин, - начала я, - умоляю тебя... - и схватилась за его пояс.
Он обругал меня, отбросил в сторону ударом кулака и направился
широким шагом к завесе. Однако нож, на который я положила ладонь, вышел из
ножен.
Я встала. Он протянул руку к завесе.
- Ни шагу дальше, - предупредила я.
Он не обратил внимания, и я метнула нож ему в спину, ловко, так что
клинок вонзился прямо в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147