он ведал креслом и был очень маленький, юркий, ему легче было везде пролезть.
Чтобы подобраться к треклятой чеке, надо было примерно на полметра вытащить кресло из корабля, а для этого отсоединить кучу различных проводов. На старте залезли на верхушку ракеты, сняли люк, провели все подготовительные операции. Давидьянц прикрепил к длинной проволоке Зеркальце, взял фонарик и полез в корабль. Когда вылез, мог не докладывать – все было написано у него на лице.
– Снята чека, – выдохнул Виктор.
– Спасибо, – сказал Королев, когда Давидьянц спустился вниз. На очередном заседании Госкомиссии о ночном приключении он не обмолвился ни единым словом, и Алексеев это оценил: то было знаком полного доверия.
С чекой разобрались, но злоключения «Востока-5» на этом не кончились. Бедного Быковского то начинали кормить нормальной пищей, то снова переключали на тубы, все вокруг нервничали и, наверное, больше всех Терешкова: задержка старта Валерия еще на несколько дней могла привести к замене ее на дублера уже по причинам чисто физиологическим, находящимся вне компетенции Госкомиссии. Один Быковский был спокоен и ровно приветлив со всеми. Когда, наконец, 14 июня рано утром его снова одели и снова повезли на старт, он внутренне подготовился к тому, что и высадить снова тоже могут, но на этот раз его не высадили.
– «Ястреб», я «Заря-1», – спокойно сказал Гагарин, сидевший на связи с кораблем. – Тут у нас небольшая заминочка... Ничего, впрочем, серьезного... Как сделаем, я тебе скажу... А пока сиди, отдыхай...
В блоке управления третьей ступени отказал гироскоп.
– Где Кузнецов?! – взревел Королев.
Огромный, под два метра, как всегда совершенно невозмутимый главный конструктор гироскопов Виктор Иванович Кузнецов предстал перед Королевым, светящимся от гнева, как шаровая молния.
Взявши на вооружение некий принцип, скажем принцип действия паровой машины, цивилизация начинает его обкатывать, шлифовать, старается приспособить к все более широкому кругу своих потребностей. Принцип волчка был известен с незапамятных времен: если волчок раскрутить, он с удивительным упорством стремится сохранить положение своей оси, сопротивляется всякому отклонению. Ну и что? Кому и зачем это нужно? Игрушка, она и есть игрушка... Гироскоп изобрел еще в 1852 году Жан Бернар Леон Фуко, тот самый, который прославился своим маятником, показывающим, что Земля действительно вращается. Но для того чтобы пройти путь от гироскопа до гирокомпаса, потребовались десятки лет, тысячи тонн погубленных кораблей, сотни человеческих жизней. В детской игрушке таился высокий смысл, описание ее природы требовало знания вершинных областей математики, а создание на ее основе аппаратуры – дьявольской изобретательности, чистоты и точности, которых прежнее механическое производство не знало и даже не догадывалось, что так может быть.
И электромонтер Виктор Кузнецов тоже обо всем этом не знал. И что новая эта область науки и техники станет его судьбой – тоже не догадывался.
Кузнецов – самая распространенная в России фамилия, как в Америке самая распространенная Смит – тоже кузнец. Оттого, наверное, что Кузнецовы дети – потомки очень деятельных, энергичных людей, живущих на планете. Наш Кузнецов корнями из-под Каширы. Дед пришел в Москву в конце прошлого века и пристал к суконной торговле. Отец, наследуя занятие, стал было счетоводом в оптовом магазине, но заболел туберкулезом и отправлен был в киргизские степи на кумыс, где подружился со студентами Петровской академии – ныне Тимирязевки.
Они убедили его, что при слабом здоровье полезнее всего трудиться на земле, и помогли сдать экзамены в академию. Так что Виктор Иванович родился в семье студента.
Отец был человеком непоседливым и талантливым. В Гаспре поднимал советскую власть. Потом на Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в 1923 году заведовал павильоном промыслов и охоты и чуть не остался в Москве, прельстившись экзотической должностью директора зоопарка. Потом уехал в Боровичи, в Новгородскую губернию, занялся промкооперацией. Сын ездил с ним, подрастал и постигал мир.
Исторический уже термин «индустриализация», звучащий абстрактно для нынешних школьников, для Кузнецова – годы юности. В Боровичах поднимался огромный, один из крупнейших в Европе, керамический комбинат, который выпускал огнеупоры для металлургии и облицовку, стойкую к язвам химии. Виктор пришел на комбинат помощником монтера, когда ему не было восемнадцати. Их мастерская обслуживала семь заводов комбината, и на каждом стояли разные машины – и русские, и немецкие, и английские. Инструкции по эксплуатации надо было сочинять в уме.
– Вы даже не можете себе представить меру нашей бедности в те годы, – вспоминал Виктор Иванович. – Ни проводов, ни гвоздей, ни инструмента не было. Мы сами делали молотки, отвертки, зубила. Потом откуда-то привезли замечательные шведские плоскогубцы, на всю жизнь их запомнил... Монтеры наши имели образование 3-4 класса. Я после школы считался корифеем, меня выбрали бригадиром, даже поручили рассчитать трансформаторную подстанцию. И рассчитал! И она работала! Но потом нам прислали парнишку-техника, и я понял, что ничего не знаю, что надо учиться...
В 1933 году Виктор Кузнецов поступил в Ленинградский индустриальный институт (ко времени окончания он превратился в Политехнический) на специальность «Котлы» – вряд ли есть область техники, более удаленная от космонавтики, чем эта, – и никогда не увидели бы мы Кузнецова в Совете главных конструкторов, если бы на втором курсе не наткнулся он на объявление об организации на инженерно-физическом факультете новой группы «Расчет и конструкция летательных аппаратов». И он решился...
Факультет был замечательный, благо декан – сам академик Абрам Федорович Иоффе. Кузнецову читали лекции выдающиеся советские механики Лев Герасимович Лойцянский и Евгений Леопольдович Николаи, да и слушатели, как потом выяснилось, тоже были выдающимися. В одной группе с дважды Героем Социалистического Труда, академиком Виктором Ивановичем Кузнецовым учились, например. Герой Социалистического Труда, академик, будущий знаменитый атомщик и директор Лаборатории ядерных реакций Объединенного института ядерных исследований в Дубне Георгий Николаевич Флеров, и трижды Герой Социалистического Труда, член-корреспондент АН СССР Николай Леонидович Духов – конструктор тяжелых танков и атомного оружия. Шесть Золотых Звезд на трех студентов одной группы – не так уж плохо, но как далеко еще было до этих звезд...
Преддипломную практику Кузнецов проходил на приборостроительном заводе в Ленинграде, и всем там он понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390
Чтобы подобраться к треклятой чеке, надо было примерно на полметра вытащить кресло из корабля, а для этого отсоединить кучу различных проводов. На старте залезли на верхушку ракеты, сняли люк, провели все подготовительные операции. Давидьянц прикрепил к длинной проволоке Зеркальце, взял фонарик и полез в корабль. Когда вылез, мог не докладывать – все было написано у него на лице.
– Снята чека, – выдохнул Виктор.
– Спасибо, – сказал Королев, когда Давидьянц спустился вниз. На очередном заседании Госкомиссии о ночном приключении он не обмолвился ни единым словом, и Алексеев это оценил: то было знаком полного доверия.
С чекой разобрались, но злоключения «Востока-5» на этом не кончились. Бедного Быковского то начинали кормить нормальной пищей, то снова переключали на тубы, все вокруг нервничали и, наверное, больше всех Терешкова: задержка старта Валерия еще на несколько дней могла привести к замене ее на дублера уже по причинам чисто физиологическим, находящимся вне компетенции Госкомиссии. Один Быковский был спокоен и ровно приветлив со всеми. Когда, наконец, 14 июня рано утром его снова одели и снова повезли на старт, он внутренне подготовился к тому, что и высадить снова тоже могут, но на этот раз его не высадили.
– «Ястреб», я «Заря-1», – спокойно сказал Гагарин, сидевший на связи с кораблем. – Тут у нас небольшая заминочка... Ничего, впрочем, серьезного... Как сделаем, я тебе скажу... А пока сиди, отдыхай...
В блоке управления третьей ступени отказал гироскоп.
– Где Кузнецов?! – взревел Королев.
Огромный, под два метра, как всегда совершенно невозмутимый главный конструктор гироскопов Виктор Иванович Кузнецов предстал перед Королевым, светящимся от гнева, как шаровая молния.
Взявши на вооружение некий принцип, скажем принцип действия паровой машины, цивилизация начинает его обкатывать, шлифовать, старается приспособить к все более широкому кругу своих потребностей. Принцип волчка был известен с незапамятных времен: если волчок раскрутить, он с удивительным упорством стремится сохранить положение своей оси, сопротивляется всякому отклонению. Ну и что? Кому и зачем это нужно? Игрушка, она и есть игрушка... Гироскоп изобрел еще в 1852 году Жан Бернар Леон Фуко, тот самый, который прославился своим маятником, показывающим, что Земля действительно вращается. Но для того чтобы пройти путь от гироскопа до гирокомпаса, потребовались десятки лет, тысячи тонн погубленных кораблей, сотни человеческих жизней. В детской игрушке таился высокий смысл, описание ее природы требовало знания вершинных областей математики, а создание на ее основе аппаратуры – дьявольской изобретательности, чистоты и точности, которых прежнее механическое производство не знало и даже не догадывалось, что так может быть.
И электромонтер Виктор Кузнецов тоже обо всем этом не знал. И что новая эта область науки и техники станет его судьбой – тоже не догадывался.
Кузнецов – самая распространенная в России фамилия, как в Америке самая распространенная Смит – тоже кузнец. Оттого, наверное, что Кузнецовы дети – потомки очень деятельных, энергичных людей, живущих на планете. Наш Кузнецов корнями из-под Каширы. Дед пришел в Москву в конце прошлого века и пристал к суконной торговле. Отец, наследуя занятие, стал было счетоводом в оптовом магазине, но заболел туберкулезом и отправлен был в киргизские степи на кумыс, где подружился со студентами Петровской академии – ныне Тимирязевки.
Они убедили его, что при слабом здоровье полезнее всего трудиться на земле, и помогли сдать экзамены в академию. Так что Виктор Иванович родился в семье студента.
Отец был человеком непоседливым и талантливым. В Гаспре поднимал советскую власть. Потом на Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке в 1923 году заведовал павильоном промыслов и охоты и чуть не остался в Москве, прельстившись экзотической должностью директора зоопарка. Потом уехал в Боровичи, в Новгородскую губернию, занялся промкооперацией. Сын ездил с ним, подрастал и постигал мир.
Исторический уже термин «индустриализация», звучащий абстрактно для нынешних школьников, для Кузнецова – годы юности. В Боровичах поднимался огромный, один из крупнейших в Европе, керамический комбинат, который выпускал огнеупоры для металлургии и облицовку, стойкую к язвам химии. Виктор пришел на комбинат помощником монтера, когда ему не было восемнадцати. Их мастерская обслуживала семь заводов комбината, и на каждом стояли разные машины – и русские, и немецкие, и английские. Инструкции по эксплуатации надо было сочинять в уме.
– Вы даже не можете себе представить меру нашей бедности в те годы, – вспоминал Виктор Иванович. – Ни проводов, ни гвоздей, ни инструмента не было. Мы сами делали молотки, отвертки, зубила. Потом откуда-то привезли замечательные шведские плоскогубцы, на всю жизнь их запомнил... Монтеры наши имели образование 3-4 класса. Я после школы считался корифеем, меня выбрали бригадиром, даже поручили рассчитать трансформаторную подстанцию. И рассчитал! И она работала! Но потом нам прислали парнишку-техника, и я понял, что ничего не знаю, что надо учиться...
В 1933 году Виктор Кузнецов поступил в Ленинградский индустриальный институт (ко времени окончания он превратился в Политехнический) на специальность «Котлы» – вряд ли есть область техники, более удаленная от космонавтики, чем эта, – и никогда не увидели бы мы Кузнецова в Совете главных конструкторов, если бы на втором курсе не наткнулся он на объявление об организации на инженерно-физическом факультете новой группы «Расчет и конструкция летательных аппаратов». И он решился...
Факультет был замечательный, благо декан – сам академик Абрам Федорович Иоффе. Кузнецову читали лекции выдающиеся советские механики Лев Герасимович Лойцянский и Евгений Леопольдович Николаи, да и слушатели, как потом выяснилось, тоже были выдающимися. В одной группе с дважды Героем Социалистического Труда, академиком Виктором Ивановичем Кузнецовым учились, например. Герой Социалистического Труда, академик, будущий знаменитый атомщик и директор Лаборатории ядерных реакций Объединенного института ядерных исследований в Дубне Георгий Николаевич Флеров, и трижды Герой Социалистического Труда, член-корреспондент АН СССР Николай Леонидович Духов – конструктор тяжелых танков и атомного оружия. Шесть Золотых Звезд на трех студентов одной группы – не так уж плохо, но как далеко еще было до этих звезд...
Преддипломную практику Кузнецов проходил на приборостроительном заводе в Ленинграде, и всем там он понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390