Бубнов, Ворошилов, Калинин, Каменев, Микоян, Орджоникидзе, Подвойский, Рыков, Сталин, Троцкий, Фрунзе, Чубарь, Эйхе, Якир.
Безусловно, кое-где на местах, как говорится, переборщили, были и показуха, и рапорты ради рапортов, и фантастические проекты аэропланов, которые «действуют посредством наэлектризованного песка», – над ними иронизировал Андрей Платонов в своем «Городе Градове», короче говоря, было все то, что возникает от избытка администрирования с одной стороны, и невежественной сверхинициативы – с другой. Известный уже тогда конструктор и летчик Сергей Владимирович Ильюшин с горечью писал, что авиационные кружки «росли, как грибы, и к концу 1924 года насчитывалось сотни их, но они так же быстро распадались». Но все эти минусы никак не могли перечеркнуть плюсы нового дела.
Плюсов было заведомо и несравненно больше. Увлечение авиацией было не просто увлечением молодости. Оно возникло из прекрасной убежденности в том, что свободный народ может и должен преодолеть исконную унизительную отсталость во всех без исключения областях и сделать это быстро. Оно подкреплялось ясным сознанием необходимости укреплять оборону своей молодой республики. На афишах можно было прочесть такие слова:
«На бешено развертывающуюся технику вооружения империалистов – наших врагов – ответим новыми эскадрильями, созданными рабочими и крестьянами Союза – друзьями воздушного флота!»
Может быть, не очень гладко стилистически, но совершенно верно по сути.
Много лет спустя другой генеральный конструктор – Олег Константинович Антонов, первые шаги которого в авиации сделаны в ОДВФ, столь же справедливо, сколь и Ильюшин, писал об этих годах: «Откуда же бралась у совсем молодых ребят – комсомольцев, школьников, даже пионеров – такая уверенность в своих силах? Уверенность порождалась всем духом эпохи. Все кругом: новые общественные отношения, промышленность, сельское хозяйство, наука, искусство – все строилось заново. Должно быть, пример старших, смело решавших эти небывалые всемирно-исторические задачи, расцвет народных талантов, с жадностью приобщавшихся к мирному творческому труду после отчаянно тяжелых лет гражданской войны и интервенции, воодушевляли и нас, создавая атмосферу всеобщей уверенности в своих силах...
Организация в 1923 году Общества друзей Воздушного флота была большим событием в жизни Советской страны. Для молодежи, бредившей авиацией, оно открыло двери в небо».
Знаменательно, что работа ОДВФ была отмечена партией в резолюции XIII съезда, принятой во время торжественной передачи съезду эскадрильи имени Ленина.
Еще не раз, знакомясь с жизнью Сергея Павловича Королева, пытливый читатель поймает себя на мысли о том, как счастливо сочетались устремления этого человека с зовом его времени. Кажется, будто это о Королеве писал Карл Маркс: «Недостаточно, чтобы мысль стремилась к воплощению в действительность, сама действительность должна стремиться к мысли».
Отделение Общества друзей Воздушного флота возникло и в Одессе. Не возникнуть в городе, кумиром которого был С.И. Уточкин, в городе, где уже в 1909 году строились самолеты, а с 1913 года существовал самолетостроительный завод, оно не могло. Одесское отделение ОДВФ купило «Хиони № 5» и превратило его в агитсамолет «Конек-Горбунок». Устраивали агитполеты в городе и окрестных селах, а на Стрельбищенском поле поднимали в воздух смельчаков. Был создан губернский общестуденческий шефский комитет, и едва наступили каникулы, «шефы» наводнили все близлежащие аэродромы и не давали покоя командирам второго истребительного ГИДРО-3 и автовоздухотряда, вымаливая и требуя любую работу. Летчики ГИДРО-3 Шляпников, Алатырцев, Боровиков, Савчук выступали на бесконечных митингах, встречах, слетах, читали лекции, вели занятия, ликвидировали «авиабезграмотность», сыпали на город листовки: «Трудовой народ, строй свой воздушный флот!» И хотя гидроотряд был организацией военной, а потому соблюдавшей все строгости уставного режима, отгородиться от лозунга: «Даешь крылья!» – он не мог никак. И командиру ГИДРО-3 Шляпникову оставалось одно – не замечать на вверенной ему базе посторонних.
Посторонних было много. Сергей Королев был вовсе не одинок. Заходили просто зеваки, искренне любопытствующие и серьезно интересующиеся. Был даже свой поэт – вечно что-то бормочущий себе под нос толстый парень, который поклялся воспеть ГИДРО-3 в стихах. Работали тут и энтузиасты из Политехнического института. Сергей был слишком молод, даже для тех не боящихся молодости лет, слишком неопытен, и поначалу никакого серьезного дела в гидроотряде поручить ему не могли. Но вскоре все заметили удивительную настойчивость этого мальчишки во всем, что касалось его приобщения к авиации. Народу в самом гидроотряде было немного: летало восемь летчиков и четыре механика, а возни со старыми «девятками» хватало. Пусть неопытные, но расторопные, искренне желающие помочь руки были не лишними. Опекали Сергея более других летчики Константин Боровиков, Александр Алатырцев и механик Василий Долганов. Они хорошо понимали друг друга. Боровиков увлекался яхтами, Алатырцев занимался боксом, а Долганов просто любил любознательных людей.
– Вот смотри, – не торопясь, «с чувством» объяснял механик. – Мотор, значит, «сальмсон», сто пятьдесят лошадиных сил, девятицилиндровый, звездообразный. Это радиаторы: один и другой. Тут карбюратор, как видишь. Это маслобак... Спрашивается, как же идет масло? Вот гляди...
Довольно скоро Сергей узнал от Долганова не только принципиальную компоновочную схему летающей лодки, но и многие тонкости в ее конструкции и работе мотора. Скоро даже казавшаяся ему раньше священнодействием разборка двигателя потеряла для него свою таинственность. Он различал теперь летающие лодки не только по пиковым и бубновым тузам – личным эмблемам, которые рисовали летчики на фюзеляжах своих «девяток», но и по тому, как они взлетают, делают развороты, садятся. Уже не раз залезал он в пилотское кресло, сам нажимал педали и двигал штурвал, и иногда ему даже приходила в голову мысль, которая еще вчера могла показаться еретической: да такое ли это уж сложное дело – летать? И все-таки день, когда Шляпников взял его впервые в полет, запомнился Сергею на всю жизнь.
Они вышли за волнорез, встали против ветра, мотор взревел, мелкой, нервной рябью заплясало в глазах море, вот наконец понеслись, и вдруг порт, дома, деревья – все стало куда-то проваливаться, тронулась и медленно поплыла вся Одесса! Он увидел маленьких людей, игрушечные пароходы, быстро отыскал глазами Платоновский мол и свой дом: «Вот бы увидели меня сейчас!..»
Он не рассказывал дома о своем полете;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390
Безусловно, кое-где на местах, как говорится, переборщили, были и показуха, и рапорты ради рапортов, и фантастические проекты аэропланов, которые «действуют посредством наэлектризованного песка», – над ними иронизировал Андрей Платонов в своем «Городе Градове», короче говоря, было все то, что возникает от избытка администрирования с одной стороны, и невежественной сверхинициативы – с другой. Известный уже тогда конструктор и летчик Сергей Владимирович Ильюшин с горечью писал, что авиационные кружки «росли, как грибы, и к концу 1924 года насчитывалось сотни их, но они так же быстро распадались». Но все эти минусы никак не могли перечеркнуть плюсы нового дела.
Плюсов было заведомо и несравненно больше. Увлечение авиацией было не просто увлечением молодости. Оно возникло из прекрасной убежденности в том, что свободный народ может и должен преодолеть исконную унизительную отсталость во всех без исключения областях и сделать это быстро. Оно подкреплялось ясным сознанием необходимости укреплять оборону своей молодой республики. На афишах можно было прочесть такие слова:
«На бешено развертывающуюся технику вооружения империалистов – наших врагов – ответим новыми эскадрильями, созданными рабочими и крестьянами Союза – друзьями воздушного флота!»
Может быть, не очень гладко стилистически, но совершенно верно по сути.
Много лет спустя другой генеральный конструктор – Олег Константинович Антонов, первые шаги которого в авиации сделаны в ОДВФ, столь же справедливо, сколь и Ильюшин, писал об этих годах: «Откуда же бралась у совсем молодых ребят – комсомольцев, школьников, даже пионеров – такая уверенность в своих силах? Уверенность порождалась всем духом эпохи. Все кругом: новые общественные отношения, промышленность, сельское хозяйство, наука, искусство – все строилось заново. Должно быть, пример старших, смело решавших эти небывалые всемирно-исторические задачи, расцвет народных талантов, с жадностью приобщавшихся к мирному творческому труду после отчаянно тяжелых лет гражданской войны и интервенции, воодушевляли и нас, создавая атмосферу всеобщей уверенности в своих силах...
Организация в 1923 году Общества друзей Воздушного флота была большим событием в жизни Советской страны. Для молодежи, бредившей авиацией, оно открыло двери в небо».
Знаменательно, что работа ОДВФ была отмечена партией в резолюции XIII съезда, принятой во время торжественной передачи съезду эскадрильи имени Ленина.
Еще не раз, знакомясь с жизнью Сергея Павловича Королева, пытливый читатель поймает себя на мысли о том, как счастливо сочетались устремления этого человека с зовом его времени. Кажется, будто это о Королеве писал Карл Маркс: «Недостаточно, чтобы мысль стремилась к воплощению в действительность, сама действительность должна стремиться к мысли».
Отделение Общества друзей Воздушного флота возникло и в Одессе. Не возникнуть в городе, кумиром которого был С.И. Уточкин, в городе, где уже в 1909 году строились самолеты, а с 1913 года существовал самолетостроительный завод, оно не могло. Одесское отделение ОДВФ купило «Хиони № 5» и превратило его в агитсамолет «Конек-Горбунок». Устраивали агитполеты в городе и окрестных селах, а на Стрельбищенском поле поднимали в воздух смельчаков. Был создан губернский общестуденческий шефский комитет, и едва наступили каникулы, «шефы» наводнили все близлежащие аэродромы и не давали покоя командирам второго истребительного ГИДРО-3 и автовоздухотряда, вымаливая и требуя любую работу. Летчики ГИДРО-3 Шляпников, Алатырцев, Боровиков, Савчук выступали на бесконечных митингах, встречах, слетах, читали лекции, вели занятия, ликвидировали «авиабезграмотность», сыпали на город листовки: «Трудовой народ, строй свой воздушный флот!» И хотя гидроотряд был организацией военной, а потому соблюдавшей все строгости уставного режима, отгородиться от лозунга: «Даешь крылья!» – он не мог никак. И командиру ГИДРО-3 Шляпникову оставалось одно – не замечать на вверенной ему базе посторонних.
Посторонних было много. Сергей Королев был вовсе не одинок. Заходили просто зеваки, искренне любопытствующие и серьезно интересующиеся. Был даже свой поэт – вечно что-то бормочущий себе под нос толстый парень, который поклялся воспеть ГИДРО-3 в стихах. Работали тут и энтузиасты из Политехнического института. Сергей был слишком молод, даже для тех не боящихся молодости лет, слишком неопытен, и поначалу никакого серьезного дела в гидроотряде поручить ему не могли. Но вскоре все заметили удивительную настойчивость этого мальчишки во всем, что касалось его приобщения к авиации. Народу в самом гидроотряде было немного: летало восемь летчиков и четыре механика, а возни со старыми «девятками» хватало. Пусть неопытные, но расторопные, искренне желающие помочь руки были не лишними. Опекали Сергея более других летчики Константин Боровиков, Александр Алатырцев и механик Василий Долганов. Они хорошо понимали друг друга. Боровиков увлекался яхтами, Алатырцев занимался боксом, а Долганов просто любил любознательных людей.
– Вот смотри, – не торопясь, «с чувством» объяснял механик. – Мотор, значит, «сальмсон», сто пятьдесят лошадиных сил, девятицилиндровый, звездообразный. Это радиаторы: один и другой. Тут карбюратор, как видишь. Это маслобак... Спрашивается, как же идет масло? Вот гляди...
Довольно скоро Сергей узнал от Долганова не только принципиальную компоновочную схему летающей лодки, но и многие тонкости в ее конструкции и работе мотора. Скоро даже казавшаяся ему раньше священнодействием разборка двигателя потеряла для него свою таинственность. Он различал теперь летающие лодки не только по пиковым и бубновым тузам – личным эмблемам, которые рисовали летчики на фюзеляжах своих «девяток», но и по тому, как они взлетают, делают развороты, садятся. Уже не раз залезал он в пилотское кресло, сам нажимал педали и двигал штурвал, и иногда ему даже приходила в голову мысль, которая еще вчера могла показаться еретической: да такое ли это уж сложное дело – летать? И все-таки день, когда Шляпников взял его впервые в полет, запомнился Сергею на всю жизнь.
Они вышли за волнорез, встали против ветра, мотор взревел, мелкой, нервной рябью заплясало в глазах море, вот наконец понеслись, и вдруг порт, дома, деревья – все стало куда-то проваливаться, тронулась и медленно поплыла вся Одесса! Он увидел маленьких людей, игрушечные пароходы, быстро отыскал глазами Платоновский мол и свой дом: «Вот бы увидели меня сейчас!..»
Он не рассказывал дома о своем полете;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390