Как эта дефективность отноше-
ний проектируется в самочувствии личности, разумеется,
очень сложный вопрос, который здесь неуместно разре-
шать. Но в общем можно сказать, что это отражение в
последнем счете принимает форму пониженного знания,
пониженных представлений личности о человеческом об-
ществе. Все это составляет очень глубокую, совершенно
непроходимукхтолщу конфликтных соприкосновений лич-
ности и общества, которую почти невозможно раскопать
эволюционно. Невозможно потому, что здесь две стороны
и обе стороны активные, следовательно, эволюция, в сущ-
ности, приводит к эволюции дефективной активности
личности. Так это и бывает всегда, когда мы все надеж-
ды полагаем на эволюцию.
9 868 257
Так как мы имеем дело всегда с отношением, так как
именно отношение составляет истинный объект нашей
педагогической работы, то перед нами всегда стоит
двойной объект — личность и общество.
Выключить личность, изолировать ее, вынуть ее из
отношения совершенно невозможно, технически невоз-
можно, следовательно, невозможно себе представить и
эволюцию отдельной личности, а можно представить се-
бе только эволюцию отношения. Но если отношение в
самом начале уже дефективно, если оно в отправной точ-
ке уже испорчено, то всегда есть страшная опасность, что
эволюционировать и развиваться будет именно эта не-
нормальность, и это будет тем скорее, чем личность силь-
нее, т. е. чем более активной стороной она является в
общей картине конфликта. Единственным методом яв-
ляется в таком случае не оберегать это дефективное от-
ношение, не позволять ему расти, а уничтожить его,
взорвать.
Взрывом я называю доведение конфликта до послед-
него предела, до такого состояния, когда уже нет воз-
можности ни для какой эволюции, ни для какой тяжбы
между личностью и обществом, когда ребром поставлен
вопрос — или быть членом общества, или уйти из него.
Последний предел, крайный конфликт, может выражать-
ся в самых разнообразных формах: в формах решения
коллектива, в формах коллективного гнева, осуждения,
бойкота, отвращения, важно, чтобы все эти формы были
выразительны, чтобы они создавали впечатление крайне-
го сопротивления общества. Вовсе не обязательно при
этом, чтобы это были выражения всего коллектива или
общих собраний. Вполне даже допустимо, чтобы это бы-
ли выражения отдельных органов коллектива или даже
уполномоченных лиц, если заранее известно, что они бе-
зоговорочно поддерживаются общественным мнением. Но
чрезвычайно важно, чтобы эти выражения сопровожда-
лись проявлениями общественных или личных эмоций,
чтобы они не были просто бумажными формулами. Вы-
раженный в ярких, эмоционально насыщенных высказы-
ваниях решительный протест коллектива, неотступное его
требование является тем самым «категорическим импе-
ративом», который так давно разыскивала идеалистичес-
кая философия.
Для меня в этой операции очень важным моментом
является следующий: в составе коллектива никогда не
бывает только одно дефективное отношение, их всегда
258
бывает очень много, разных степеней конфликтности от
близких к пределу противоречий до мелких трений и
будничных отрыжек (неразборчиво написано слово.—
Ред.). Было бы физически невозможно разрешить все эти
конфликты, возиться с ними, изучать и доводить до
взрывов. Конечно, в таком случае вся жизнь коллекти-
ва превратилась бы в сплошную трескотню, нервную го-
рячку, и толку от этого было бы очень мало. Меньше
всего коллектив нужно нервировать, колебать и утом-
лять. Но этого и не требуется.
Я всегда выбирал из общей цепи конфликтных отно-
шений самое яркое, выпирающее и убедительное, для
всех понятное. Разваливая его вдребезги, разрушая са-
мое его основание, коллективный протест делается такой
мощной, такой все сметающей лавиной, что остаться в
стороне от нее не может ни один человек. Обрушиваясь
на голову одного лица, эта лавина захватывает очень
многих компонентов других дефективных отношений. Эти
компоненты в порядке детонации переживают одновре-
менно собственные местные взрывы, гнев коллектива бьет
и по ним, представляя их взору тот же образ полного
разрыва с обществом, угрозу обособления, и перед ни-
ми ставит тот же «категорический императив». Уже по-
трясенные в самой сущности своих отношений к общест-
ву, уже поставленные вплотную перед его силой, они не
имеют, собственно говоря, никакого времени выбирать и
решать, ибо они несутся в лавине, и лавина их несет без
спроса о том, чего они хотят или чего не хотят.
Поставленные перед необходимостью немедленно что-
то решить, они не в состоянии заняться анализом и в со-
тый, может быть, раз копаться в скрупулезных сообра-
жениях о своих интересах, капризах, аппетитах, о «не-
справедливостях» других. Подчиняясь в то же время
эмоциональному внушению коллективного движения, они,
наконец, действительно взрывают в себе очень многие
представления, и не успеют обломки их взлететь на воз-
дух, как на их место уже становятся новые образы, пред-
ставления о могучей правоте и силе коллектива, ярко
ощутимые факты собственного участия в коллективе, в
его движении, первые элементы гордости и первые слад-
кие ощущения собственной победы.
Тот же, кого в особенности имеет в виду весь взрыв-
ной момент, находится, конечно, в более тяжелом и опас-
ном положении. Если большинство объектов взрывного
влияния несутся в лавине, если они имеют возможность
259
пережить катастрофу внутри себя, главный объект стоит
против лавины, его позиция действительно находится на
«краю бездны», в которую он необходимо полетит при
малейшем неловком движении. В этом обстоятельстве за-
ключается формально опасный момент всей взрывной
операции, который должен оттолкнуть от нее всех сторон-
ников эволюции. Но позиция этих сторонников не более
удачна, чем позиция врача, отказывающегося от опера-
ции язвы желудка в надежде на эволюцию болезни, ибо
эволюция болезни есть смерть. Надо прямо сказать, что
взрывной маневр — вещь очень болезненная и педагоги-
чески трудная...
Т. 3. С. 457—459
Мы так принимали детей. Мы их собирали всегда в
скорых поездах. Это было в Харькове. Ребята, ехавшие
з скорых поездах,— это был наш контингент; мы имели
право на этот контингент. Скорые поезда Москва — Ми-
неральные Воды, Москва — Сочи, Москва — Кисловодск
перевозили кандидатов в мою коммуну.
Все эти скорые поезда проходят через Харьков ночью,
и мы этих ребят тоже собирали ночью.
Семь-восемь коммунаров, один из которых назначал-
ся временным командиром на одну ночь, отправлялись
для того, чтобы собрать этих ребят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
ний проектируется в самочувствии личности, разумеется,
очень сложный вопрос, который здесь неуместно разре-
шать. Но в общем можно сказать, что это отражение в
последнем счете принимает форму пониженного знания,
пониженных представлений личности о человеческом об-
ществе. Все это составляет очень глубокую, совершенно
непроходимукхтолщу конфликтных соприкосновений лич-
ности и общества, которую почти невозможно раскопать
эволюционно. Невозможно потому, что здесь две стороны
и обе стороны активные, следовательно, эволюция, в сущ-
ности, приводит к эволюции дефективной активности
личности. Так это и бывает всегда, когда мы все надеж-
ды полагаем на эволюцию.
9 868 257
Так как мы имеем дело всегда с отношением, так как
именно отношение составляет истинный объект нашей
педагогической работы, то перед нами всегда стоит
двойной объект — личность и общество.
Выключить личность, изолировать ее, вынуть ее из
отношения совершенно невозможно, технически невоз-
можно, следовательно, невозможно себе представить и
эволюцию отдельной личности, а можно представить се-
бе только эволюцию отношения. Но если отношение в
самом начале уже дефективно, если оно в отправной точ-
ке уже испорчено, то всегда есть страшная опасность, что
эволюционировать и развиваться будет именно эта не-
нормальность, и это будет тем скорее, чем личность силь-
нее, т. е. чем более активной стороной она является в
общей картине конфликта. Единственным методом яв-
ляется в таком случае не оберегать это дефективное от-
ношение, не позволять ему расти, а уничтожить его,
взорвать.
Взрывом я называю доведение конфликта до послед-
него предела, до такого состояния, когда уже нет воз-
можности ни для какой эволюции, ни для какой тяжбы
между личностью и обществом, когда ребром поставлен
вопрос — или быть членом общества, или уйти из него.
Последний предел, крайный конфликт, может выражать-
ся в самых разнообразных формах: в формах решения
коллектива, в формах коллективного гнева, осуждения,
бойкота, отвращения, важно, чтобы все эти формы были
выразительны, чтобы они создавали впечатление крайне-
го сопротивления общества. Вовсе не обязательно при
этом, чтобы это были выражения всего коллектива или
общих собраний. Вполне даже допустимо, чтобы это бы-
ли выражения отдельных органов коллектива или даже
уполномоченных лиц, если заранее известно, что они бе-
зоговорочно поддерживаются общественным мнением. Но
чрезвычайно важно, чтобы эти выражения сопровожда-
лись проявлениями общественных или личных эмоций,
чтобы они не были просто бумажными формулами. Вы-
раженный в ярких, эмоционально насыщенных высказы-
ваниях решительный протест коллектива, неотступное его
требование является тем самым «категорическим импе-
ративом», который так давно разыскивала идеалистичес-
кая философия.
Для меня в этой операции очень важным моментом
является следующий: в составе коллектива никогда не
бывает только одно дефективное отношение, их всегда
258
бывает очень много, разных степеней конфликтности от
близких к пределу противоречий до мелких трений и
будничных отрыжек (неразборчиво написано слово.—
Ред.). Было бы физически невозможно разрешить все эти
конфликты, возиться с ними, изучать и доводить до
взрывов. Конечно, в таком случае вся жизнь коллекти-
ва превратилась бы в сплошную трескотню, нервную го-
рячку, и толку от этого было бы очень мало. Меньше
всего коллектив нужно нервировать, колебать и утом-
лять. Но этого и не требуется.
Я всегда выбирал из общей цепи конфликтных отно-
шений самое яркое, выпирающее и убедительное, для
всех понятное. Разваливая его вдребезги, разрушая са-
мое его основание, коллективный протест делается такой
мощной, такой все сметающей лавиной, что остаться в
стороне от нее не может ни один человек. Обрушиваясь
на голову одного лица, эта лавина захватывает очень
многих компонентов других дефективных отношений. Эти
компоненты в порядке детонации переживают одновре-
менно собственные местные взрывы, гнев коллектива бьет
и по ним, представляя их взору тот же образ полного
разрыва с обществом, угрозу обособления, и перед ни-
ми ставит тот же «категорический императив». Уже по-
трясенные в самой сущности своих отношений к общест-
ву, уже поставленные вплотную перед его силой, они не
имеют, собственно говоря, никакого времени выбирать и
решать, ибо они несутся в лавине, и лавина их несет без
спроса о том, чего они хотят или чего не хотят.
Поставленные перед необходимостью немедленно что-
то решить, они не в состоянии заняться анализом и в со-
тый, может быть, раз копаться в скрупулезных сообра-
жениях о своих интересах, капризах, аппетитах, о «не-
справедливостях» других. Подчиняясь в то же время
эмоциональному внушению коллективного движения, они,
наконец, действительно взрывают в себе очень многие
представления, и не успеют обломки их взлететь на воз-
дух, как на их место уже становятся новые образы, пред-
ставления о могучей правоте и силе коллектива, ярко
ощутимые факты собственного участия в коллективе, в
его движении, первые элементы гордости и первые слад-
кие ощущения собственной победы.
Тот же, кого в особенности имеет в виду весь взрыв-
ной момент, находится, конечно, в более тяжелом и опас-
ном положении. Если большинство объектов взрывного
влияния несутся в лавине, если они имеют возможность
259
пережить катастрофу внутри себя, главный объект стоит
против лавины, его позиция действительно находится на
«краю бездны», в которую он необходимо полетит при
малейшем неловком движении. В этом обстоятельстве за-
ключается формально опасный момент всей взрывной
операции, который должен оттолкнуть от нее всех сторон-
ников эволюции. Но позиция этих сторонников не более
удачна, чем позиция врача, отказывающегося от опера-
ции язвы желудка в надежде на эволюцию болезни, ибо
эволюция болезни есть смерть. Надо прямо сказать, что
взрывной маневр — вещь очень болезненная и педагоги-
чески трудная...
Т. 3. С. 457—459
Мы так принимали детей. Мы их собирали всегда в
скорых поездах. Это было в Харькове. Ребята, ехавшие
з скорых поездах,— это был наш контингент; мы имели
право на этот контингент. Скорые поезда Москва — Ми-
неральные Воды, Москва — Сочи, Москва — Кисловодск
перевозили кандидатов в мою коммуну.
Все эти скорые поезда проходят через Харьков ночью,
и мы этих ребят тоже собирали ночью.
Семь-восемь коммунаров, один из которых назначал-
ся временным командиром на одну ночь, отправлялись
для того, чтобы собрать этих ребят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117