Воспитатель
321
должен уметь организовывать, ходить, шутить, быть ве-
селым, сердитым. Воспитатель должен себя так вести,
чтобы каждое движение его воспитывало, и всегда дол-
жен знать, чего он хочет в данный момент и чего не хо-
чет. Если воспитатель не знает этого, кого он может вос-
питывать?
Т. 4. С. 171—172
Педагогическое мастерство может быть доведено до
большой степени совершенства, почти до степени техники.
В это я верю и всей своей жизнью искал доказательства
этой веры.
Т. 4. С. 368
Но какой беспорядок и хлам заполняли мою педаго-
гическую душу! Меня угнетала одна мысль: неужели я так
и не найду, в чем секрет? Ведь вот как будто в руках
было, ведь только ухватить оставалось. Уже у многих
колонистов по-новому поблескивали глаза... и вдруг все
так безобразно сорвалось. Неужели все начинать сна-
чала?
Меня возмущали безобразно организованная педаго-
гическая техника и мое техническое бессилие. И я с от-
вращением и злостью думал о педагогической науке:
«Сколько тысяч лет она существует! Какие имена,
какие блестящие мысли: Песталоцци, Руссо, Наторп,
Блонский!60 Сколько книг, сколько бумаги, сколько сла-
вы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним
хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инстру-
мента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатан-
ство».
Т. 3. С. 74
Возвращаясь в свое захолустье, я начинал думать.
Я соображал так: мы все прекрасно знаем, какого нам
следует воспитать человека, это знает каждый грамотный
сознательный рабочий и хорошо знает каждый член пар-
тии. Следовательно, затруднения не в вопросе, что нуж-
но сделать, но как сделать. А это вопрос педагогической
техники. Технику можно вывести только из опыта. Законы
резания металлов не могли бы быть найдены, если бы в
опыте человечества никто никогда металлов не резал.
Только тогда, когда есть технический опыт, возможны
изобретение, усовершенствование, отбор и браковка.
Наше педагогическое производство никогда не строи-
322
лось по технологической логике, а всегда по логике мо-
ральной проповеди. Это особенно заметно в области соб-
ственно воспитания, в школьной работе как-то легче.
Именно потому у нас просто отсутствуют все важные
отделы производства: технологический процесс, учет
операций, конструкторская работа, применение кондукто-
ров и приспособлений, нормирование, контроль, допуски
и браковка.
Когда подобные слова я несмело произносил у подош-
вы «Олимпа», боги швыряли в меня кирпичами и крича-
ли, что это механическая теория.
А я, чем больше думал, тем больше находил сходства
между процессами воспитания и обычными процессами
на материальном производстве, и никакой особенно
страшной механистичности в этом сходстве не было.
Человеческая личность в моем представлении продолжа-
ла оставаться человеческой личностью со всей ее слож-
ностью, богатством и красотой, но мне казалось, что
именно потому к ней нужно подходить с более точными
измерителями, с большей ответственностью и с большей
наукой, а не в порядке простого темного кликушества.
Очень глубокая аналогия между производством и воспи-
танием не только не оскорбляла моего представления о
человеке, не, напротив, заражала меня особенным ува-
жением к нему, потому что нельзя относиться без ува-
жения и к хорошей сложной машине.
Во всяком случае для меня было ясно, что очень мно-
гие детали в человеческой личности и в человеческом по-
ведении можно было сделать на прессах, просто штампо-
вать в стандартном порядке, но для этого нужна особенно
тонкая работа самих штампов, требующих скрупулезной
осторожности и точности. Другие детали требовали,
напротив, индивидуальной обработки в руках высококва-
лифицированного мастера, человека с золотыми руками
и острым глазом. Для многих деталей необходимы были
сложные специальные приспособления, требующие боль-
шой изобретательности и полета человеческого гения.
А для всех деталей и для всей работы воспитателя нужна
особая наук^а. Почему в технических вузах мы изучаем
сопротивление материалов, а в педагогических не изуча-
ем сопротивление личности, когда ее начинают воспи-
тывать? А ведь для всех не секрет, что такое сопротив-
ление имеет место. Почему, наконец, у нас нет отдела
контроля, который мог бы сказать разным педагогичес-
ким портачам:
323
— У вас, голубчики, девяносто процентов брака. У вас
получилась не коммунистическая личность, а прямая
дрянь, пьянчужка, лежебока и шкурник. Уплатите, будь-
те добры, из вашего жалованья.
Почему у нас нет никакой науки о сырье, и никто тол-
ком не знает, что из этого материала следует делать —
коробку спичек или аэроплан?
С вершин «олимпийских» кабинетов не различают
никаких деталей и частей работы. Оттуда видно только
безбрежное море безликого детства, а в самом кабинете
стоит модель абстрактного ребенка, сделанная из самых
легких материалов: идей, печатной бумаги, маниловской
мечты. Когда люди «Олимпа» приезжают ко мне в коло-
нию, у них не открываются глаза, и живой коллектив
ребят им не кажется новым обстоятельством, вызываю-
щим прежде всего техническую заботу. А я, провожая их
по колонии, уже поднятый на дыбу теоретических сопри-
косновений с ними, не могу отделаться от какого-нибудь
технического пустяка.
В спальне четвертого отряда сегодня не помыли полов,
потому что ведро куда-то исчезло. Меня интересует и
материальная ценность ведра, и техника его исчезновения.
Ведра выдаются в отряды под ответственность помощни-
ка командира, который устанавливает очередь уборки,
а следовательно, и очередь ответственности. Вот эта
именно штука — ответственность за уборку, и за ведро,
и за тряпку — есть для меня технологический момент.
Эта штука подобна самому захудалому, старому, без
формы и года выпуска токарному станку на заводе.
Такие станки всегда помещаются в дальнем углу цеха,
на самом замасленном участке пола и называются коза-
ми. На них производится разная детальная шпана: шай-
бы, крепежные части, прокладки, какие-нибудь болтики.
И все-таки, когда такая «коза» начинает заедать, по за-
воду пробегает еле заметная рябь беспокойства, в сбор-
ном цехе нечаянно заводится «условный выпуск», на
складских полках появляется досадная горка неприятной
продукции — «некомплект».
Ответственность за ведро и тряпку для меня такой же
токарный станок, пусть и последний в ряду, но на нем
обтачиваются крепежные части для важнейшего челове-
ческого атрибута: чувства ответственности. Без этого ат-
рибута не может быть коммунистического человека, будет
«некомплект»,
Т. 3. С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
321
должен уметь организовывать, ходить, шутить, быть ве-
селым, сердитым. Воспитатель должен себя так вести,
чтобы каждое движение его воспитывало, и всегда дол-
жен знать, чего он хочет в данный момент и чего не хо-
чет. Если воспитатель не знает этого, кого он может вос-
питывать?
Т. 4. С. 171—172
Педагогическое мастерство может быть доведено до
большой степени совершенства, почти до степени техники.
В это я верю и всей своей жизнью искал доказательства
этой веры.
Т. 4. С. 368
Но какой беспорядок и хлам заполняли мою педаго-
гическую душу! Меня угнетала одна мысль: неужели я так
и не найду, в чем секрет? Ведь вот как будто в руках
было, ведь только ухватить оставалось. Уже у многих
колонистов по-новому поблескивали глаза... и вдруг все
так безобразно сорвалось. Неужели все начинать сна-
чала?
Меня возмущали безобразно организованная педаго-
гическая техника и мое техническое бессилие. И я с от-
вращением и злостью думал о педагогической науке:
«Сколько тысяч лет она существует! Какие имена,
какие блестящие мысли: Песталоцци, Руссо, Наторп,
Блонский!60 Сколько книг, сколько бумаги, сколько сла-
вы! А в то же время пустое место, ничего нет, с одним
хулиганом нельзя управиться, нет ни метода, ни инстру-
мента, ни логики, просто ничего нет. Какое-то шарлатан-
ство».
Т. 3. С. 74
Возвращаясь в свое захолустье, я начинал думать.
Я соображал так: мы все прекрасно знаем, какого нам
следует воспитать человека, это знает каждый грамотный
сознательный рабочий и хорошо знает каждый член пар-
тии. Следовательно, затруднения не в вопросе, что нуж-
но сделать, но как сделать. А это вопрос педагогической
техники. Технику можно вывести только из опыта. Законы
резания металлов не могли бы быть найдены, если бы в
опыте человечества никто никогда металлов не резал.
Только тогда, когда есть технический опыт, возможны
изобретение, усовершенствование, отбор и браковка.
Наше педагогическое производство никогда не строи-
322
лось по технологической логике, а всегда по логике мо-
ральной проповеди. Это особенно заметно в области соб-
ственно воспитания, в школьной работе как-то легче.
Именно потому у нас просто отсутствуют все важные
отделы производства: технологический процесс, учет
операций, конструкторская работа, применение кондукто-
ров и приспособлений, нормирование, контроль, допуски
и браковка.
Когда подобные слова я несмело произносил у подош-
вы «Олимпа», боги швыряли в меня кирпичами и крича-
ли, что это механическая теория.
А я, чем больше думал, тем больше находил сходства
между процессами воспитания и обычными процессами
на материальном производстве, и никакой особенно
страшной механистичности в этом сходстве не было.
Человеческая личность в моем представлении продолжа-
ла оставаться человеческой личностью со всей ее слож-
ностью, богатством и красотой, но мне казалось, что
именно потому к ней нужно подходить с более точными
измерителями, с большей ответственностью и с большей
наукой, а не в порядке простого темного кликушества.
Очень глубокая аналогия между производством и воспи-
танием не только не оскорбляла моего представления о
человеке, не, напротив, заражала меня особенным ува-
жением к нему, потому что нельзя относиться без ува-
жения и к хорошей сложной машине.
Во всяком случае для меня было ясно, что очень мно-
гие детали в человеческой личности и в человеческом по-
ведении можно было сделать на прессах, просто штампо-
вать в стандартном порядке, но для этого нужна особенно
тонкая работа самих штампов, требующих скрупулезной
осторожности и точности. Другие детали требовали,
напротив, индивидуальной обработки в руках высококва-
лифицированного мастера, человека с золотыми руками
и острым глазом. Для многих деталей необходимы были
сложные специальные приспособления, требующие боль-
шой изобретательности и полета человеческого гения.
А для всех деталей и для всей работы воспитателя нужна
особая наук^а. Почему в технических вузах мы изучаем
сопротивление материалов, а в педагогических не изуча-
ем сопротивление личности, когда ее начинают воспи-
тывать? А ведь для всех не секрет, что такое сопротив-
ление имеет место. Почему, наконец, у нас нет отдела
контроля, который мог бы сказать разным педагогичес-
ким портачам:
323
— У вас, голубчики, девяносто процентов брака. У вас
получилась не коммунистическая личность, а прямая
дрянь, пьянчужка, лежебока и шкурник. Уплатите, будь-
те добры, из вашего жалованья.
Почему у нас нет никакой науки о сырье, и никто тол-
ком не знает, что из этого материала следует делать —
коробку спичек или аэроплан?
С вершин «олимпийских» кабинетов не различают
никаких деталей и частей работы. Оттуда видно только
безбрежное море безликого детства, а в самом кабинете
стоит модель абстрактного ребенка, сделанная из самых
легких материалов: идей, печатной бумаги, маниловской
мечты. Когда люди «Олимпа» приезжают ко мне в коло-
нию, у них не открываются глаза, и живой коллектив
ребят им не кажется новым обстоятельством, вызываю-
щим прежде всего техническую заботу. А я, провожая их
по колонии, уже поднятый на дыбу теоретических сопри-
косновений с ними, не могу отделаться от какого-нибудь
технического пустяка.
В спальне четвертого отряда сегодня не помыли полов,
потому что ведро куда-то исчезло. Меня интересует и
материальная ценность ведра, и техника его исчезновения.
Ведра выдаются в отряды под ответственность помощни-
ка командира, который устанавливает очередь уборки,
а следовательно, и очередь ответственности. Вот эта
именно штука — ответственность за уборку, и за ведро,
и за тряпку — есть для меня технологический момент.
Эта штука подобна самому захудалому, старому, без
формы и года выпуска токарному станку на заводе.
Такие станки всегда помещаются в дальнем углу цеха,
на самом замасленном участке пола и называются коза-
ми. На них производится разная детальная шпана: шай-
бы, крепежные части, прокладки, какие-нибудь болтики.
И все-таки, когда такая «коза» начинает заедать, по за-
воду пробегает еле заметная рябь беспокойства, в сбор-
ном цехе нечаянно заводится «условный выпуск», на
складских полках появляется досадная горка неприятной
продукции — «некомплект».
Ответственность за ведро и тряпку для меня такой же
токарный станок, пусть и последний в ряду, но на нем
обтачиваются крепежные части для важнейшего челове-
ческого атрибута: чувства ответственности. Без этого ат-
рибута не может быть коммунистического человека, будет
«некомплект»,
Т. 3. С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117