быть вежливым,
вести себя хорошо и т. д. Я имел картотеку и учет, и луч-
ший отряд, победитель месячного соревнования, полу-
чал премию: 6 билетов в театр, каждый день на весь от-
ряд, на 30 человек, и право убирать места общего поль-
зования.
Дело в том, что развитие логики требования привело
к очень своеобразным формам: выполнение наиболее
неприятной работы поручалось в порядке особого пред-
почтения. Был прекрасный 4-й отряд. Ему выпало по
жребию убирать уборную в течение месяца. Он мыл
уборную щелочью и кислотой, а потом поливал одеко-
лоном. Все знали, как он возится с уборной, какая здесь
чистота. Отряд получил первенство по уборке. Прошел
месяц, отряд заявил: мы за собой оставляем уборку
уборной. На третий месяц тоже оставил за собой. И на-
конец, на следующий месяц получил первенство тоже
неплохой 3-й отряд: нет, теперь получили первенство мы
и уборную должны убирать тоже мы.
Сейчас мне смешно, когда я вспоминаю это. Сначала
уборка уборной, так же как и остальные обязанности
по уборке, поручались по жребию, потом стали распре-
делять по справедливости.
Товарищи, эта логика не моя выдумка, это естест-
венная логика, вытекающая из требований.
Т. 4. С. 373—374
Наш воспитанник тоже готовится к определенной
системе зависимостей. Страшное заблуждение полагать,
что, освободившись от системы зависимостей буржуаз-
ного общества,... воспитанник вообще свободен от вся-
кой цепи зависимостей. В советском обществе сущест-
вует иная* цепь зависимостей, это зависимость членов
общества, находящихся не в простой толпе, а в органи-
зованной жизни, стремящихся к определенной цели.
И в этой нашей организованности есть процессы и явле-
ния, которые определяют и нравственность нашего со-
ветского человека, и его поведение.
215
И все мы по мере того, как живем в советском об-
ществе, мы растем как члены коллектива, т. е. как люди,
находящиеся в определенной системе зависимостей.
Я не знаю, до конца ли я дошел в своей работе в этом от-
ношении, но эта суть воспитания меня всегда интересо-
вала больше всего...
Для того чтобы яснее представить себе эту проблему^
посмотрим коллектив в действии, именно коллектив, а
не толпу, т. е. коллектив, имеющий перед собой опреде-
ленные общие цели. В этом коллективе зависимости
очень сложные, каждая отдельная личность должна со-
гласовать свои личные стремления со стремлениями дру-
гих: во-первых, целого коллектива, во-вторых, своего
первичного коллектива — ближайшей группы, должна
согласовать так, чтобы личные цели не делались анта-
гонистичными по отношению к общим целям. Следова-
тельно, общие цели должны определять и мои личные це-
ли. Эта гармония общих и личных целей является харак-
тером советского общества. Для меня общие цели явля-
ются не только главными, доминирующими, но и
связанными с моими личными целями. Очевидно, детский
коллектив только так может быть построен. Если он по-
строен не так, я утверждаю — это не советское воспи-
тание.
Т. 4. С. 193
НЕ СТРИЧЬ «ВСЕХ ОДНИМ НОМЕРОМ»
Теперь перейдем к самому главному вопросу, к воп-
росу об установке целей воспитания. Кем, как и когда
могут быть установлены цели воспитания и что такое
цели воспитания?
Я под целью воспитания понимаю программу чело-
веческой личности, программу человеческого характера,
причем в понятие характера я вкладываю все содержа-
ние личности, т. е. и характер внешних проявлений и
внутренней убежденности, и политическое воспитание,
и знания — решительно всю картину человеческой лич-
ности; я считаю, что мы, педагоги, должны иметь такую
программу человеческой личности, к которой должны
стремиться.
В своей практической работе я не мог без такой про-
граммы обойтись. Ничто так человека не учит, как опыт.
Когда-то мне дали в той же коммуне им. Дзержинского
несколько сотен человек, и в каждом из них я видел
216
глубокие и опасные стремления характера, глубокие при-
вычки, я должен быть подумать: а каким должен быть
их характер, к чему я должен стремиться, чтобы из этого
мальчика, девочки воспитать гражданина? И когда я
задумался, то увидел, что на этот вопрос нельзя отве-
тить в двух словах. Воспитать хорошего советского граж-
данина — это мне не указывало пути. Я должен был
прийти к более развернутой программе человеческой лич-
ности. И, подходя к программе личности, я встретился
с таким вопросом: что — эта программа личности долж-
на быть одинакова для всех? Что же, я должен вгонять
каждую индивидуальность в единую программу, в стан-
дарт и этого стандарта добиваться? Тогда я должен по-
жертвовать индивидуальной прелестью, своеобразием,
особой красотой личности, а если не пожертвовать, то ка-
кая же у меня может быть программа! И я не мог этого
вопроса так просто, отвлеченно разрешить, но он у меня
был разрешен практически в течение десяти лет.
Я увидел в своей воспитательной работе, что да, дол-
жна быть и общая программа, «стандартная», и инди-
видуальный корректив к ней. Для меня не возникал во-
прос: должен ли мой воспитанник выйти смелым челове-
ком, или я должен воспитать труса? Тут я допускал
«стандарт», что каждый должен быть смелым, мужест-
венным, честным, трудолюбивым, патриотом. Но как по-
ступать, когда подходишь к таким нежным отделам лич-
ности, как талант? Вот иногда по отношению к таланту,
когда стоишь перед ним, приходится переживать чрез-
вычайные сомнения. У меня был такой случай, когда
мальчик окончил десятилетку. Его фамилия Терентюк.
Он очень хорошо учился — на пятерки (у нас в школе
была пятибалльная система), потом пожелал пойти в
технологический вуз. Я в нем открыл большой артисти-
ческий талант раньше этого, причем талант очень редкой
наполненности комика, чрезвычайно тонкого, остроум-
ного, обладающего прекрасными голосовыми связками,
богатейшей мимикой, умного такого комика. Я видел,
что именно в области актерской работы он может
дать большой результат, а в технологическом училище
он будет средним студентом. Но тогда было такое увле-
чение, что все мои «пацаны» хотели быть инженерами.
А уж если заведешь речь о том, чтобы идти в педагоги,
так прямо в глаза смеялись: «Как это, сознательно, на-
рочно идти в педагоги?» — «Ну, иди в актеры».— «Да
что вы, какая это работа у актера?» И вот он ушел в
217
технологический институт при моем глубочайшем убеж-
дении, что мы теряем прекрасного актера. Я сдался, я
не имею права, в конце концов, совершать такую ломку...
Но здесь я не удержался. Он проучился полгода,
участвовал в нашем драматическом кружке. Я подумал-
подумал и решился — вызвал его на собрание коммуна-
ров, говорю, что вношу жалобу на Терентюка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
вести себя хорошо и т. д. Я имел картотеку и учет, и луч-
ший отряд, победитель месячного соревнования, полу-
чал премию: 6 билетов в театр, каждый день на весь от-
ряд, на 30 человек, и право убирать места общего поль-
зования.
Дело в том, что развитие логики требования привело
к очень своеобразным формам: выполнение наиболее
неприятной работы поручалось в порядке особого пред-
почтения. Был прекрасный 4-й отряд. Ему выпало по
жребию убирать уборную в течение месяца. Он мыл
уборную щелочью и кислотой, а потом поливал одеко-
лоном. Все знали, как он возится с уборной, какая здесь
чистота. Отряд получил первенство по уборке. Прошел
месяц, отряд заявил: мы за собой оставляем уборку
уборной. На третий месяц тоже оставил за собой. И на-
конец, на следующий месяц получил первенство тоже
неплохой 3-й отряд: нет, теперь получили первенство мы
и уборную должны убирать тоже мы.
Сейчас мне смешно, когда я вспоминаю это. Сначала
уборка уборной, так же как и остальные обязанности
по уборке, поручались по жребию, потом стали распре-
делять по справедливости.
Товарищи, эта логика не моя выдумка, это естест-
венная логика, вытекающая из требований.
Т. 4. С. 373—374
Наш воспитанник тоже готовится к определенной
системе зависимостей. Страшное заблуждение полагать,
что, освободившись от системы зависимостей буржуаз-
ного общества,... воспитанник вообще свободен от вся-
кой цепи зависимостей. В советском обществе сущест-
вует иная* цепь зависимостей, это зависимость членов
общества, находящихся не в простой толпе, а в органи-
зованной жизни, стремящихся к определенной цели.
И в этой нашей организованности есть процессы и явле-
ния, которые определяют и нравственность нашего со-
ветского человека, и его поведение.
215
И все мы по мере того, как живем в советском об-
ществе, мы растем как члены коллектива, т. е. как люди,
находящиеся в определенной системе зависимостей.
Я не знаю, до конца ли я дошел в своей работе в этом от-
ношении, но эта суть воспитания меня всегда интересо-
вала больше всего...
Для того чтобы яснее представить себе эту проблему^
посмотрим коллектив в действии, именно коллектив, а
не толпу, т. е. коллектив, имеющий перед собой опреде-
ленные общие цели. В этом коллективе зависимости
очень сложные, каждая отдельная личность должна со-
гласовать свои личные стремления со стремлениями дру-
гих: во-первых, целого коллектива, во-вторых, своего
первичного коллектива — ближайшей группы, должна
согласовать так, чтобы личные цели не делались анта-
гонистичными по отношению к общим целям. Следова-
тельно, общие цели должны определять и мои личные це-
ли. Эта гармония общих и личных целей является харак-
тером советского общества. Для меня общие цели явля-
ются не только главными, доминирующими, но и
связанными с моими личными целями. Очевидно, детский
коллектив только так может быть построен. Если он по-
строен не так, я утверждаю — это не советское воспи-
тание.
Т. 4. С. 193
НЕ СТРИЧЬ «ВСЕХ ОДНИМ НОМЕРОМ»
Теперь перейдем к самому главному вопросу, к воп-
росу об установке целей воспитания. Кем, как и когда
могут быть установлены цели воспитания и что такое
цели воспитания?
Я под целью воспитания понимаю программу чело-
веческой личности, программу человеческого характера,
причем в понятие характера я вкладываю все содержа-
ние личности, т. е. и характер внешних проявлений и
внутренней убежденности, и политическое воспитание,
и знания — решительно всю картину человеческой лич-
ности; я считаю, что мы, педагоги, должны иметь такую
программу человеческой личности, к которой должны
стремиться.
В своей практической работе я не мог без такой про-
граммы обойтись. Ничто так человека не учит, как опыт.
Когда-то мне дали в той же коммуне им. Дзержинского
несколько сотен человек, и в каждом из них я видел
216
глубокие и опасные стремления характера, глубокие при-
вычки, я должен быть подумать: а каким должен быть
их характер, к чему я должен стремиться, чтобы из этого
мальчика, девочки воспитать гражданина? И когда я
задумался, то увидел, что на этот вопрос нельзя отве-
тить в двух словах. Воспитать хорошего советского граж-
данина — это мне не указывало пути. Я должен был
прийти к более развернутой программе человеческой лич-
ности. И, подходя к программе личности, я встретился
с таким вопросом: что — эта программа личности долж-
на быть одинакова для всех? Что же, я должен вгонять
каждую индивидуальность в единую программу, в стан-
дарт и этого стандарта добиваться? Тогда я должен по-
жертвовать индивидуальной прелестью, своеобразием,
особой красотой личности, а если не пожертвовать, то ка-
кая же у меня может быть программа! И я не мог этого
вопроса так просто, отвлеченно разрешить, но он у меня
был разрешен практически в течение десяти лет.
Я увидел в своей воспитательной работе, что да, дол-
жна быть и общая программа, «стандартная», и инди-
видуальный корректив к ней. Для меня не возникал во-
прос: должен ли мой воспитанник выйти смелым челове-
ком, или я должен воспитать труса? Тут я допускал
«стандарт», что каждый должен быть смелым, мужест-
венным, честным, трудолюбивым, патриотом. Но как по-
ступать, когда подходишь к таким нежным отделам лич-
ности, как талант? Вот иногда по отношению к таланту,
когда стоишь перед ним, приходится переживать чрез-
вычайные сомнения. У меня был такой случай, когда
мальчик окончил десятилетку. Его фамилия Терентюк.
Он очень хорошо учился — на пятерки (у нас в школе
была пятибалльная система), потом пожелал пойти в
технологический вуз. Я в нем открыл большой артисти-
ческий талант раньше этого, причем талант очень редкой
наполненности комика, чрезвычайно тонкого, остроум-
ного, обладающего прекрасными голосовыми связками,
богатейшей мимикой, умного такого комика. Я видел,
что именно в области актерской работы он может
дать большой результат, а в технологическом училище
он будет средним студентом. Но тогда было такое увле-
чение, что все мои «пацаны» хотели быть инженерами.
А уж если заведешь речь о том, чтобы идти в педагоги,
так прямо в глаза смеялись: «Как это, сознательно, на-
рочно идти в педагоги?» — «Ну, иди в актеры».— «Да
что вы, какая это работа у актера?» И вот он ушел в
217
технологический институт при моем глубочайшем убеж-
дении, что мы теряем прекрасного актера. Я сдался, я
не имею права, в конце концов, совершать такую ломку...
Но здесь я не удержался. Он проучился полгода,
участвовал в нашем драматическом кружке. Я подумал-
подумал и решился — вызвал его на собрание коммуна-
ров, говорю, что вношу жалобу на Терентюка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117