Ограничения
коснутся лишь самого А и его прямых сторонников. Но потом Б откажется
публиковать В, пишущего, по его мнению, запутанно и расплывчато, с
новизной лишь в грамматических ошибках. Но В уже знает, как ему поступить.
Он сделается редактором новейшего и в первое время самого терпимого к к
запутанным идеям журнала. Правда, полуграмотные, как ему кажется, статьи Г
он печатать все же не станет. И получится, что в эпоху всеобщей
полуграмотности Г не может публиковаться из-за собственной
полуграмотности. Сомнения будут мучать его, но... недолго - и вскоре
появится еще один журнал. Г осознает свой долг и уклоняться от него не
захочет. Так дантисты получат свой семьдесят девятый ежемесячный научный
журнал. Что же касается до науки в целом, то количество - равно как и
постоянный прирост - периодических изданий не поддается точному
определению. В зале периодики одной университетской библиотеки автор
насчитал 33.000 названий. А ведь каждое название - это редакция со штатом
сотрудников. И все они по горло завалены бумажной работой. Словом, те
немногие ученые, которые еще не разучились думать, стали обмениваться
идеями в частных письмах. И некоторые из них считают, что количество
научных изданий обратно пропорционально прогрессу в науке. Весьма
вероятно, что усилия, истраченные на публикацию научных статей, могли бы
двинуть вперед научную мысль.
Наука порождает все больше изданий; не отстают от нее ни техника, ни
коммерция. На стол высшего администратора обрушиваются ливни
разнообразнейших бумаг, и его искусность характеризуется быстротой, с
которой он их рассортировывает. Эту завизировать не глядя. Эту переслать
выше. На эту ответить в общем, а эту вообще не заметить. Эту посчитать
беспочвенной, а эту вернуть, как неверную. Здесь согласиться, а здесь -
нет, эту потерять, а этой дать ход. Эту в корзину, а эту в архив, эта
срочная, а та подождет. Эту распечатать, ту перепечатать, эту отправить, а
ту подшить. Проверить по телефону, верить ли их письмам, и уверить их
письменно, что вам можно верить. Уточнить написание фамилии Ваадербрехнихс
и расшифровать подпись его главного инженера. Передать Райнеру, чтоб
явился утром, и написать Позднеру, чтобы больше не приходил. Поблагодарить
Полдинга за оказанную помощь и посоветовать Поулдни держать себя в руках.
Дать Порции добавочную работу и отпустить Норму - она выглядит больной.
Расхлебать до вечера папку входящих, разослать с вечера пачку исходящих и,
если вы администратор из настоящих, не позже вечера уехать домой.
ВТОРОСТЕПЕНСТВО
Вопреки вашим ожиданиям вам удалось добраться до вершины. Вы уже
завоевали должность Второго и, может быть, - кто знает? - станете вскоре
Первым. Вообще-то вам и раньше доводилось играть вторую скрипку, но не на
таком высоком уровне. Пришло время для последнего решительного усилия, от
которого будет зависеть вся ваша дальнейшая жизнь. Как сделаться идеальным
Вторым? Эта задача требует тщательного изучения. Тут прежде всего мы
столкнемся с терминологическими трудностями. Каким служебным титулом
должно быть определено ваше второстепенство? Дело в том, что
административные титулы почти не поддаются строгим определениям. И,
однако, за их неопределенностью скрываются устойчивые общественные связи.
В любом организованном сообществе обязательно есть главный распорядитель -
Первый. И почти наверняка у него есть помощник - Второй.
Так было, так есть, и так, видимо, будет всегда. В первобытном обществе
семейной ячейкой правит отец или дед - Сам (как до сих пор иногда называют
главу семьи), за которым стоит его старший сын - Второй, помощник и
предполагаемый наследник. Авторитет власти еще и сейчас опирается на
патриархальные основы с тремя составляющими: благоговением (перед
искусностью старшего), любовью (к защитнику) и страхом (наказания). Титул
Второго, или Приближенного (то есть самого одаренного), освящен, как
видим, уважаемой и древней традицией.
Однако во всяком ли человеческом сообществе есть признанный Второй?
Нет, ибо любое правило порождает исключения. При политической диктатуре
или деспотии не бывает действенного Второго и объявленного Преемника. Не
бывает потому, что сила режима держится на предполагаемой незаменимости
Первого. Помощник подрывает славу властителя. А Преемник угрожает его
самовластию. Короче, диктатуре противопоказана должность Второго. Вместо
него назначается несколько равных друг другу заместителей, и силу каждого
из них подрывает зависть остальных. Но в индустрии и коммерции деспотизм
не прививается. Иногда, правда, возникают деспотические корпорации, но они
и кончают подобно деспотиям, то есть разваливаются со смертью властителя.
Человечество предпочитает более стабильные сообщества, которые не лопаются
от одиночного пистолетного выстрела и не распадаются от одного сердечного
приступа. Так что индустриальная или коммерческая диктатура всего лишь
исключение из общего правила.
Другим отклонением от нормы можно считать организацию, где Второй
фактически подменяет Первого. Ходят слухи, что в некоей компании
решительно всем распоряжается мистер Болтик, хотя должность управляющего
там занимает господин Маршалл. Такое отклонение от нормы в общем-то
нормальное явление. Людей вроде Болтика интересует власть, а не титулы, и
они готовы делить ее с Маршаллами, жаждущими только знаний. Когда-то в
германской армии с большим тщанием подбирали начальника Генерального штаба
и не придавали никакого значения выбору Верховного Главнокомандующего.
Можно привести множество примеров успешного совластительства, и особенно
часто оно наблюдается в исключительно мужских сообществах. Священники,
давшие обет безбрачия, такие, как кардинал и его духовник, очень часто
прекрасно уживаются и согласно властвуют. Но если кто-нибудь из
совластителей женат, в системе появляется один неустойчивый элемент, а
если женаты оба, неустойчивость удваивается. Женатый начальник,
подчиняющийся своему заместителю, обычно живет и под каблуком у жены, а
она в борьбе с соперником постоянно побуждает мужа отстаивать свои права.
Жена заместителя едва ли командует мужем, но у нее, как она говорит, нет
сил терпеть показное превосходство начальниковой супруги. Жена епископа в
романе Троллопа могла нейтрализовать влияние капеллана не потому, что была
необычайно энергичной, а просто потому, что постоянно была при муже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
коснутся лишь самого А и его прямых сторонников. Но потом Б откажется
публиковать В, пишущего, по его мнению, запутанно и расплывчато, с
новизной лишь в грамматических ошибках. Но В уже знает, как ему поступить.
Он сделается редактором новейшего и в первое время самого терпимого к к
запутанным идеям журнала. Правда, полуграмотные, как ему кажется, статьи Г
он печатать все же не станет. И получится, что в эпоху всеобщей
полуграмотности Г не может публиковаться из-за собственной
полуграмотности. Сомнения будут мучать его, но... недолго - и вскоре
появится еще один журнал. Г осознает свой долг и уклоняться от него не
захочет. Так дантисты получат свой семьдесят девятый ежемесячный научный
журнал. Что же касается до науки в целом, то количество - равно как и
постоянный прирост - периодических изданий не поддается точному
определению. В зале периодики одной университетской библиотеки автор
насчитал 33.000 названий. А ведь каждое название - это редакция со штатом
сотрудников. И все они по горло завалены бумажной работой. Словом, те
немногие ученые, которые еще не разучились думать, стали обмениваться
идеями в частных письмах. И некоторые из них считают, что количество
научных изданий обратно пропорционально прогрессу в науке. Весьма
вероятно, что усилия, истраченные на публикацию научных статей, могли бы
двинуть вперед научную мысль.
Наука порождает все больше изданий; не отстают от нее ни техника, ни
коммерция. На стол высшего администратора обрушиваются ливни
разнообразнейших бумаг, и его искусность характеризуется быстротой, с
которой он их рассортировывает. Эту завизировать не глядя. Эту переслать
выше. На эту ответить в общем, а эту вообще не заметить. Эту посчитать
беспочвенной, а эту вернуть, как неверную. Здесь согласиться, а здесь -
нет, эту потерять, а этой дать ход. Эту в корзину, а эту в архив, эта
срочная, а та подождет. Эту распечатать, ту перепечатать, эту отправить, а
ту подшить. Проверить по телефону, верить ли их письмам, и уверить их
письменно, что вам можно верить. Уточнить написание фамилии Ваадербрехнихс
и расшифровать подпись его главного инженера. Передать Райнеру, чтоб
явился утром, и написать Позднеру, чтобы больше не приходил. Поблагодарить
Полдинга за оказанную помощь и посоветовать Поулдни держать себя в руках.
Дать Порции добавочную работу и отпустить Норму - она выглядит больной.
Расхлебать до вечера папку входящих, разослать с вечера пачку исходящих и,
если вы администратор из настоящих, не позже вечера уехать домой.
ВТОРОСТЕПЕНСТВО
Вопреки вашим ожиданиям вам удалось добраться до вершины. Вы уже
завоевали должность Второго и, может быть, - кто знает? - станете вскоре
Первым. Вообще-то вам и раньше доводилось играть вторую скрипку, но не на
таком высоком уровне. Пришло время для последнего решительного усилия, от
которого будет зависеть вся ваша дальнейшая жизнь. Как сделаться идеальным
Вторым? Эта задача требует тщательного изучения. Тут прежде всего мы
столкнемся с терминологическими трудностями. Каким служебным титулом
должно быть определено ваше второстепенство? Дело в том, что
административные титулы почти не поддаются строгим определениям. И,
однако, за их неопределенностью скрываются устойчивые общественные связи.
В любом организованном сообществе обязательно есть главный распорядитель -
Первый. И почти наверняка у него есть помощник - Второй.
Так было, так есть, и так, видимо, будет всегда. В первобытном обществе
семейной ячейкой правит отец или дед - Сам (как до сих пор иногда называют
главу семьи), за которым стоит его старший сын - Второй, помощник и
предполагаемый наследник. Авторитет власти еще и сейчас опирается на
патриархальные основы с тремя составляющими: благоговением (перед
искусностью старшего), любовью (к защитнику) и страхом (наказания). Титул
Второго, или Приближенного (то есть самого одаренного), освящен, как
видим, уважаемой и древней традицией.
Однако во всяком ли человеческом сообществе есть признанный Второй?
Нет, ибо любое правило порождает исключения. При политической диктатуре
или деспотии не бывает действенного Второго и объявленного Преемника. Не
бывает потому, что сила режима держится на предполагаемой незаменимости
Первого. Помощник подрывает славу властителя. А Преемник угрожает его
самовластию. Короче, диктатуре противопоказана должность Второго. Вместо
него назначается несколько равных друг другу заместителей, и силу каждого
из них подрывает зависть остальных. Но в индустрии и коммерции деспотизм
не прививается. Иногда, правда, возникают деспотические корпорации, но они
и кончают подобно деспотиям, то есть разваливаются со смертью властителя.
Человечество предпочитает более стабильные сообщества, которые не лопаются
от одиночного пистолетного выстрела и не распадаются от одного сердечного
приступа. Так что индустриальная или коммерческая диктатура всего лишь
исключение из общего правила.
Другим отклонением от нормы можно считать организацию, где Второй
фактически подменяет Первого. Ходят слухи, что в некоей компании
решительно всем распоряжается мистер Болтик, хотя должность управляющего
там занимает господин Маршалл. Такое отклонение от нормы в общем-то
нормальное явление. Людей вроде Болтика интересует власть, а не титулы, и
они готовы делить ее с Маршаллами, жаждущими только знаний. Когда-то в
германской армии с большим тщанием подбирали начальника Генерального штаба
и не придавали никакого значения выбору Верховного Главнокомандующего.
Можно привести множество примеров успешного совластительства, и особенно
часто оно наблюдается в исключительно мужских сообществах. Священники,
давшие обет безбрачия, такие, как кардинал и его духовник, очень часто
прекрасно уживаются и согласно властвуют. Но если кто-нибудь из
совластителей женат, в системе появляется один неустойчивый элемент, а
если женаты оба, неустойчивость удваивается. Женатый начальник,
подчиняющийся своему заместителю, обычно живет и под каблуком у жены, а
она в борьбе с соперником постоянно побуждает мужа отстаивать свои права.
Жена заместителя едва ли командует мужем, но у нее, как она говорит, нет
сил терпеть показное превосходство начальниковой супруги. Жена епископа в
романе Троллопа могла нейтрализовать влияние капеллана не потому, что была
необычайно энергичной, а просто потому, что постоянно была при муже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164