Ангелы преисподней занимаются тем, чем
хотело бы заняться много большее количество молодых людей. Они
одновременно и представляют молодежь и влияют на нее. Отчеты об их
похождениях публикуются в печати и вызывают восхищение, их стилю одежды
подражают. Проявления насилия с их стороны не встречают эффективного
сопротивления у тех, кто не входит в их ряды. Знаменательно, что молодежь
перестала подражать героям старшего поколения, даже космонавтам, и
предпочитает следовать примеру своих собственных героев, эстрадных певцов
и наркоманов. Так что проблема не в семидесяти пяти или ста тысячах борцов
с условностями, но в гораздо большем числе тех, кто беззащитен перед их
влиянием. К слову сказать, проблема эта, каковы бы ни были ее истоки,
знакома также как центральным, так и местным властям Германии, Франции и
Голландии. Заключается она в нежелании молодежи, или некоторой ее части,
стать членами общества - такого как оно есть, и эта тенденция
обнаруживается в настоящее время в ряде стран от Америки до Японии.
Хотя проблема эта и весьма распространена, она не универсальна. В
обществах, по преимуществу аграрных, авторитет возраста по-прежнему
незыблем. Молодежь обнаруживает больше склонности к мятежу в технически
развитом и развивающемся обществе, где старики утратили преимущество
возраста, а их традиционная мудрость стала пережитком. К такой ситуации
ведут два процесса. Индустриализация прежде всего ослабляет и впоследствии
окончательно уничтожает семью как общественную единицу. Семья, состоящая
из четырех поколений, больше не существует, и остается только маленькое
ядро из родителей и детей, очень часто с работающей матерью. Возможно, для
того, чтобы совсем покончить с семьей, нужно лет пятьдесят, но во многих
местах это уже сделано. Во-вторых, общество развивается таким образом, что
молодой человек, только что прошедший курс компьютеризации, имеет более
высокую квалификацию, чем тот, кто старше его, но чей опыт уже считается
сегодня бесполезным. Поэтому, например, американская организация,
пославшая астронавтов на Луну, имеет свою собственную иерархическую
структуру, основанную не на старшинстве, но на числе дверей, в которые
имеет право войти каждый сотрудник. Наши битники и хиппи понятия не имеют
об электронике (или о чем-либо еще), но они вполне усвоили идею, что
старшие утратили свой престиж. Взросли они на сугубо индустриальной почве.
Проблема бунтующей молодежи началась с того поколения, которое не
успело попасть на вторую мировую войну. Это было так называемое "Beaten
generation" [поколение битников (англ.)], родившихся в 1928-1929 гг., в
числе которых, например, английский драматург Джон Осборн. Членов этой
возрастной группы привело к утрате иллюзий то обстоятельство, что за
"горячей" войной, развязанной Германией, последовала война "холодная" -
между Россией и США. Их взгляды удачно отразил американский романист Джек
Керуак (он родился в 1922 году в Канаде), чья первая книга вышла в 1950 г.
Подобное отношение к жизни продемонстрировал и Марлон Брандо в фильме
"Дикарь". К этому же поколению в Англии принадлежали английские стиляги
(Teddy Boys). Часть молодежи, разочарованная последствиями второй мировой
войны, обратилась к социализму и ждала спасения от России. Эта последняя
иллюзия рухнула с провалом венгерского восстания в 1956 году. Они сочли
венгерские события доказательством того, что Советская Россия ничем не
лучше США и столь же беспощадна в преследовании своих целей. Более
значительные книги вышли в 1957-1958 гг., и по образу русского "Спутника",
космической ракеты 1959 г., появилось слово "битник", пришедшее на смену
слову Beat. Таким образом, движение, отвергающее свое общество,
сформировалось примерно двенадцать лет назад. С тех пор названия
переменились, на смену битникам пришли моды и рокеры (mods and rockers), а
их в свою очередь сменили хиппи и бритоголовые, боджи (bodgies) в
Австралии и провес (provos) в Голландии.
Местом сосредоточия битников стала Калифорния, штат, где американский
прогресс и цивилизация достигают высшей точки. Переселенцы прибывали туда
в основном из других штагов, постепенно отрываясь от родных корней, и
Калифорния стала для них последним этапом в серии перемещений. Свободные
от всяких семейных связей, они двигались все дальше и дальше на Запад в
поисках солнца, в районы последних достижений в промышленной сфере. Они
предали забвению сельскохозяйственные традиции своих прадедов из Новой
Англии и Польши, а все идеи, связанные с тяжелой промышленностью, остались
у их дедов на Среднем Западе. Все самое новое, лучшее, прогрессивное и
просвещенное они надеялись обрести в Калифорнии. А если и есть какое-то
место в Калифорнии, где сосредоточена квинтэссенция просвещения, - так это
университет Беркли. Отвергать Беркли - значит отвергать Калифорнию.
Отвергать Калифорнию - значит отвергать США. Отвергать США - значит
отвергать весь западный мир, если не вообще весь мир. Это-то как раз и
произошло. Группа студентов отвергла не только то, о чем могло бы сожалеть
старшее поколение, но сам объект высшей национальной гордости. Из
населенного хиппи квартала Сан-Франциско движение протеста достигло
Беркли, принимая формы демонстраций, беспорядков и мятежей. Оттуда оно
распространилось в другие университеты, поражая даже такие не похожие и
далекие друг от друга города, как Лондон, Франкфурт, Амстердам, Париж и
Токио. Началось же это движение в главном академическом центре самого
привлекательного города в самом процветающем штате ведущей страны мира.
Студенческие демонстрации стали с тех пор настолько заурядным явлением,
что принимаются теперь как нечто повседневное, обычное, естественная
разрядка для накопившихся эмоций. Но мало кто понимает, что демонстрация,
какова бы ни была ее цель, есть отрицание всего, что олицетворяет собой
университет. Первый принцип учености, предложенный Сократом и
разработанный Аристотелем, - это признание студентом недостаточности его
знаний. Мы поступаем в университет, чтобы узнавать. Наши воззрения, если
они у нас есть, должны пройти испытание светом разума. Наши убеждения, по
мере того как мы их приобретаем, должны подкрепляться логически, фактами,
которые мы готовы доказывать. Ни один ученый не станет ходить по улице с
плакатом, выкрикивая лозунги. Почему? Потому что бессмысленные повторения,
шум и угрозы чужды академическому миру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
хотело бы заняться много большее количество молодых людей. Они
одновременно и представляют молодежь и влияют на нее. Отчеты об их
похождениях публикуются в печати и вызывают восхищение, их стилю одежды
подражают. Проявления насилия с их стороны не встречают эффективного
сопротивления у тех, кто не входит в их ряды. Знаменательно, что молодежь
перестала подражать героям старшего поколения, даже космонавтам, и
предпочитает следовать примеру своих собственных героев, эстрадных певцов
и наркоманов. Так что проблема не в семидесяти пяти или ста тысячах борцов
с условностями, но в гораздо большем числе тех, кто беззащитен перед их
влиянием. К слову сказать, проблема эта, каковы бы ни были ее истоки,
знакома также как центральным, так и местным властям Германии, Франции и
Голландии. Заключается она в нежелании молодежи, или некоторой ее части,
стать членами общества - такого как оно есть, и эта тенденция
обнаруживается в настоящее время в ряде стран от Америки до Японии.
Хотя проблема эта и весьма распространена, она не универсальна. В
обществах, по преимуществу аграрных, авторитет возраста по-прежнему
незыблем. Молодежь обнаруживает больше склонности к мятежу в технически
развитом и развивающемся обществе, где старики утратили преимущество
возраста, а их традиционная мудрость стала пережитком. К такой ситуации
ведут два процесса. Индустриализация прежде всего ослабляет и впоследствии
окончательно уничтожает семью как общественную единицу. Семья, состоящая
из четырех поколений, больше не существует, и остается только маленькое
ядро из родителей и детей, очень часто с работающей матерью. Возможно, для
того, чтобы совсем покончить с семьей, нужно лет пятьдесят, но во многих
местах это уже сделано. Во-вторых, общество развивается таким образом, что
молодой человек, только что прошедший курс компьютеризации, имеет более
высокую квалификацию, чем тот, кто старше его, но чей опыт уже считается
сегодня бесполезным. Поэтому, например, американская организация,
пославшая астронавтов на Луну, имеет свою собственную иерархическую
структуру, основанную не на старшинстве, но на числе дверей, в которые
имеет право войти каждый сотрудник. Наши битники и хиппи понятия не имеют
об электронике (или о чем-либо еще), но они вполне усвоили идею, что
старшие утратили свой престиж. Взросли они на сугубо индустриальной почве.
Проблема бунтующей молодежи началась с того поколения, которое не
успело попасть на вторую мировую войну. Это было так называемое "Beaten
generation" [поколение битников (англ.)], родившихся в 1928-1929 гг., в
числе которых, например, английский драматург Джон Осборн. Членов этой
возрастной группы привело к утрате иллюзий то обстоятельство, что за
"горячей" войной, развязанной Германией, последовала война "холодная" -
между Россией и США. Их взгляды удачно отразил американский романист Джек
Керуак (он родился в 1922 году в Канаде), чья первая книга вышла в 1950 г.
Подобное отношение к жизни продемонстрировал и Марлон Брандо в фильме
"Дикарь". К этому же поколению в Англии принадлежали английские стиляги
(Teddy Boys). Часть молодежи, разочарованная последствиями второй мировой
войны, обратилась к социализму и ждала спасения от России. Эта последняя
иллюзия рухнула с провалом венгерского восстания в 1956 году. Они сочли
венгерские события доказательством того, что Советская Россия ничем не
лучше США и столь же беспощадна в преследовании своих целей. Более
значительные книги вышли в 1957-1958 гг., и по образу русского "Спутника",
космической ракеты 1959 г., появилось слово "битник", пришедшее на смену
слову Beat. Таким образом, движение, отвергающее свое общество,
сформировалось примерно двенадцать лет назад. С тех пор названия
переменились, на смену битникам пришли моды и рокеры (mods and rockers), а
их в свою очередь сменили хиппи и бритоголовые, боджи (bodgies) в
Австралии и провес (provos) в Голландии.
Местом сосредоточия битников стала Калифорния, штат, где американский
прогресс и цивилизация достигают высшей точки. Переселенцы прибывали туда
в основном из других штагов, постепенно отрываясь от родных корней, и
Калифорния стала для них последним этапом в серии перемещений. Свободные
от всяких семейных связей, они двигались все дальше и дальше на Запад в
поисках солнца, в районы последних достижений в промышленной сфере. Они
предали забвению сельскохозяйственные традиции своих прадедов из Новой
Англии и Польши, а все идеи, связанные с тяжелой промышленностью, остались
у их дедов на Среднем Западе. Все самое новое, лучшее, прогрессивное и
просвещенное они надеялись обрести в Калифорнии. А если и есть какое-то
место в Калифорнии, где сосредоточена квинтэссенция просвещения, - так это
университет Беркли. Отвергать Беркли - значит отвергать Калифорнию.
Отвергать Калифорнию - значит отвергать США. Отвергать США - значит
отвергать весь западный мир, если не вообще весь мир. Это-то как раз и
произошло. Группа студентов отвергла не только то, о чем могло бы сожалеть
старшее поколение, но сам объект высшей национальной гордости. Из
населенного хиппи квартала Сан-Франциско движение протеста достигло
Беркли, принимая формы демонстраций, беспорядков и мятежей. Оттуда оно
распространилось в другие университеты, поражая даже такие не похожие и
далекие друг от друга города, как Лондон, Франкфурт, Амстердам, Париж и
Токио. Началось же это движение в главном академическом центре самого
привлекательного города в самом процветающем штате ведущей страны мира.
Студенческие демонстрации стали с тех пор настолько заурядным явлением,
что принимаются теперь как нечто повседневное, обычное, естественная
разрядка для накопившихся эмоций. Но мало кто понимает, что демонстрация,
какова бы ни была ее цель, есть отрицание всего, что олицетворяет собой
университет. Первый принцип учености, предложенный Сократом и
разработанный Аристотелем, - это признание студентом недостаточности его
знаний. Мы поступаем в университет, чтобы узнавать. Наши воззрения, если
они у нас есть, должны пройти испытание светом разума. Наши убеждения, по
мере того как мы их приобретаем, должны подкрепляться логически, фактами,
которые мы готовы доказывать. Ни один ученый не станет ходить по улице с
плакатом, выкрикивая лозунги. Почему? Потому что бессмысленные повторения,
шум и угрозы чужды академическому миру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164