— Если бы ты желал ему зла, обошлось бы дешевле, — подсказал он. — Король Цавеллас не был бы огорчен его смертью. Тогда за Пенду не пришлось бы беспокоиться дальше. Принесешь деньги, и…
— Половину суммы, — перебил его Фернао. — Вторая половина — после встречи. На случай, если ты не будешь сильно огорчен моей смертью.
Коссос ощерился. Однако Фернао твердо стоял на своем, на все жалобы отвечая только: «Тебе потребуется веская причина, чтобы не предать меня». В конце концов лакей, ворча, уступил.
Довольный собою, Фернао направился обратно на постоялый двор. Шеломит оплатит услуги изменника, не торгуясь, — в этом чародей был уверен. В том, что ему удастся покинуть дворец вместе с Пендой и не привлечь ничье внимание, он слегка сомневался, но лишь слегка. Лагоанские волшебники знали куда больше, чем шаманы в этом медвежьем углу мира. Фернао уже обкатывал в голове несколько неплохих идей и знал, что успеет родить еще парочку.
Он завернул за угол — и остановился как вкопанный. Вокруг постоялого двора кишели, точно муравьи на мусорной куче, жандармы в зеленых мундирах. Двое волокли на носилках мертвое тело. Еще не глянув, Фернао понял, кому оно принадлежит — Шеломиту, и не ошибся. Жандармы перешучивались и хохотали так весело, будто нашли сокровище. Скорее всего, так и было — сокровища шпиона. Фернао сглотнул. Все его состояние теперь умещалось в кошельке. Он остался один в чужом, враждебном городе.
Глава 7
Драконы пролетали над самыми крышами Трапани. Маршируя в рядах триумфальной процессии по улицам альгарвейской столицы, полковник Сабрино искренне надеялся, что ни одна клятая ящерица не вздумает опростаться над его головой. Недоверие его к драконам питалось долгим и печальным опытом.
Мысль эта едва успела прийти Сабрино в голову, как ему пришлось сбиться с шага, чтобы не наступить на здоровую лепешку бегемотьего навоза. Пехотные колонны перемежались дивизионами бегемотов, чтобы толпам горожан, заполнявшим улицы, было кого осыпать приветствиями.
Сабрино вышагивал по проспекту: грудь колесом, плечи расправлены, голова гордо поднята. Он хотел, чтобы каждый из зевак видел: вот идет суровый боец, который никогда не отступит перед злым врагом. Альгарвейцы огромное значение придавали форме. «Почему бы нет? — подумал Сабрино. — Разве не доказали чародеи, что форма определяет содержание?»
А еще он хотел, чтобы на него обращали внимание. Особенно красивые дамы. Полковник был доволен женой и вполне счастлив с любовницей, но если какая-нибудь юная красотка бросится в восторге к его ногам, он не был бы особенно разочарован. Совсем даже не разочарован…
Правда, улыбнется ли ему постельная фортуна по окончании парада, Сабрино не знал. Многим простым солдатам повезет, это уж точно. Женщины подбегали, чтобы поцеловать проходящих мимо, и приветствия, которыми осыпали солдат горожанки, не относились к числу тех, которыми принято встречать защитников отечества в приличном обществе — так могли бы поклонницы приветствовать известных трубадуров или лицедеев.
Нечто подобное, должно быть, пришло в голову и шагавшему позади Сабрино капитану Домициано.
— Если сегодня солдату не удастся покувыркаться в постели, сударь, — заметил он, — так лишь потому, что он просто ленивая каналья.
— Тут ты прав, — отозвался Сабрино. — Не поспорить.
Сам он продолжал заглядываться на красавиц, хотя и напоминал себе, что занятие это пустое: те, кто попадается ему на дороге сейчас, давно разойдутся по домам к тому времени, когда для полковника завершится парад. Но глаза его были не столь благоразумны, как мысли — или, иначе сказать, полковнику приятно было посмотреть на прекрасных женщин, невзирая на то, может ли он рассчитывать на нечто большее.
Над головами зевак реяли плакаты, гласившие: «ПРОЩАЙ, ФОРТВЕГ!», или «ОДНОМУ КОНЕЦ, ОСТАЛОСЬ ТРОЕ!», или «АЛЬГАРВЕ НЕПОБЕДИМА!». В Шестилетнюю войну, вспомнилось Сабрино, все было иначе. Тогда страна шла в бой с неохотой. Но теперь, когда соседи объявили ей войну на том лишь основании, что держава помыслила вернуть по праву принадлежащие ей земли, Альгарве, как один человек, поднялась за короля Мезенцио — и за армию, которая заслужила нынешний триумф.
Парад завершался перед королевским дворцом. Люди и звери проходили под тем самым балконом, откуда король Мезенцио объявил когда-то, что на Альгарве обрушились войной Фортвег и Сибиу, Елгава и Валмиера. И сейчас монарх стоял на том же месте, озирая войско, что одержало столь славную победу. Сорвав с головы шляпу, Сабрино помахал ею в сторону балкона.
— Мезенцио! — вскричал он во все горло, и его крик был лишь одним из сотен, из тысяч, гремевших над площадью.
Обогнув дворец кругом и скрывшись с глаз толпы на Королевской площади, процессия рассыпалась. Вожатые бегемотов уводили своих зверей по улочкам настолько узким, что двигаться им приходилось колонной по одному. Суровые служаки разводили свои полки и роты по казармам. Офицеры более снисходительные — распускали в увольнение. Освободившиеся солдаты спешили назад, на Королевскую площадь, чтобы наилучшим образом провести остаток дня.
Сабрино только-только успел распустить своих однополчан и уже собрался последовать за ними на площадь и попытать удачи с какой-нибудь красавицей, когда кто-то похлопал его по плечу. Полковник резко обернулся. Перед ним стоял незнакомый тип в зелено-ало-белой ливрее дворцового слуги.
— Вы граф Сабрино? — спросил лакей.
— Я, — сознался полковник. — Чего вы хотели, сударь?
Прежде чем ответить, лакей сделал пометку в списке — наверное, поставил галочку напротив имени.
— Имею честь, милостивый государь мой, пригласить вас на прием, каковой состоится через час в салоне короля Аквиланте Пятого, где его величество выразит свою благодарность дворянству за поддержку монарха и державы в дни нынешнего кризиса.
— Польщен, — ответил Сабрино, слегка поклонившись. — Передайте его величеству, что я прибуду непременно.
Едва ли лакей услышал: тот уже отвернулся в поисках следующей по списку жертвы. Скорей всего, он посчитал, что Сабрино и так непременно примет приглашение. Почему нет? Кто, пребывая в здравом рассудке, откажет королю в просьбе? Сабрино поспешил к ближайшим дворцовым воротам.
Неулыбчивые охранники внимательно осмотрели мундир полковника, пилотские нашивки и дворянскую цепь, прежде чем отметить, как это сделал передавший приглашение лакей, имя гостя в длинном списке.
— Я не сибианский шпион, судари мои, — раздраженно бросил Сабрино, — и не валмиерский наемный убийца!
— Мы вам верим, милостивый государь, — ответил один из стражников. — Теперь верим. Проходите, и пусть вам понравится во дворце.
Дорогу в салон короля Аквиланте Пятого Сабрино знал — ему уже приходилось присутствовать на светских сборищах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201