Вздыбившись, они расправляли крылья, пытаясь размерами произвести впечатление на противника. Цепи, которыми ящеры были прикованы к железным столбам, звенели и лязгали.
Вслед за первыми двумя голос начали подавать и остальные твари.
— Вырваться они не могут? — спросил Иштван, перекрикивая нарастающий гомон. — Что, если огнем пыхать начнут?
Он понимал, что голос его звучит испуганно, но ничего не мог с собой поделать. Судя по всему, что он видел, драконов следовало бояться.
— Уж надеюсь, что нет! — возмущенно воскликнул Турул.
Подхватив окованное железом стрекало, вроде того, каким пользовались драколетчики, но на длинной рукоятке, он шагнул к ближайшему самцу. Дракон обернул к смотрителю уродливую башку и с высоты своей чешуйчатой шеи воззрился на человечка холодными желтыми глазами. Тварь могла обратить драконера в золу вместе с защитным костюмом.
Но ничего подобного она не сделала. Турул заорал — без слов, но в его пронзительном вопле слышались отголоски драконьего визга. Ящер зашипел, хлопая крыльями. Иштван изумился мимоходом, как порывы ветра не сбивают Турула с ног.
Старик издал еще один вопль, огрев дракона по чешуйчатой морде стрекалом. И, как огромный волкодав подчиняется избалованной комнатной собачке, которая напугала его в щенячестве, так и дракон, от рождения обученный повиноваться крошечным людишкам, унялся.
Иштван был восхищен дерзостью Турула, но не испытывал никакого желания следовать его примеру. Пробравшись между загонами, драконер огрел стрекалом и второго вздорного ящера. Тот пустил сквозь зубы тонкую струйку дыма. Турул ударил его снова, еще сильней.
— Ишь, чего удумал! — заорал он. — Чтоб сейчас же забыл об этом! Плеваться будешь, когда твой седок прикажет, и не раньше! Ты меня понял?!
Хрясь !
Дракон, судя по всему, понял. Тварь съежилась, будто щенок, напустивший лужу в доме. Иштван смотрел на драконера, как завороженный. Турул издал еще несколько неразборчивых воплей, и, только уверившись, что ящер признал его верховенство, побрел назад к Иштвану.
— Не думал, что у них хватает ума вот так слушаться, — заметил солдат. — Они у тебя будто шелковые.
— Ума тут большого не надо, — ответил Турул. — Да и нету у драконов умишка-то. Не было и не будет. Ученые они — вот это да. У них и на это едва соображения хватает. А то на них вовсе летать нельзя было б. Пришлось бы на них охоту объявить да извести под корень, как любого хищного зверя. И провались я пропадом, если мне не кажется порой, что так оно бы лучше было.
— Но ты же один из укротителей, — воскликнул Иштван. — Ты что, хочешь без работы остаться?
— Порой мечтаю, — ответил Турул, вновь поразив Иштвана. — Столько труда уходит, чтобы вышколить дракона, а что получаешь взамен? Пламя, визг да навоз, вот что. А если их школить спустя рукава — сожрут попросту, твари клятые. Ну да, я в своем деле мастер, не поспорю. Но если так разобраться, парень — ну и что? Даже с конем, а кони вообще-то не блещут умом, подружиться можно. А с драконом? Никогда. Дракон знает кормушку, дракон знает стрекало, а больше ничего и знать не желает. И то забывает порой, вот как.
— А если б ты не был драконером, чем бы занимался? — спросил Иштван.
Турул уставился на него:
— Давненько уж я об этом не думал. Теперь уже и не знаю, правду сказать. Наверное, стал бы горшечником там, или плотником, или еще кем. Жил бы в каком-нибудь городишке с толстой женой, такой же старой, как я сам, и детьми, а может — да уж скорей всего, — внуков бы нянчил. У меня-то щенков вроде нет, разве только от подстилок лагерных за столько лет прижил, и сам не знаю.
Снова Иштван получил ответ более подробный, чем хотел бы. Турул был разговорчив, а собеседники у него появлялись нечасто.
— А лучше было бы тебе, чем сейчас, или хуже? — задал Иштван еще один вопрос.
— Да сгореть мне на этом самом месте, коли я знаю! — воскликнул старый драконер. — Одно могу сказать: все было бы по-другому. — Он подозрительно прищурился, отчего паутина морщинок вокруг глаз смялась. — Нет, не только. Еще я могу тебе сказать, что в загонах горы и горы драконьего навоза и сам он никуда не улетит. Так что надевай кожанки — и за дело.
— Так точно! — отчеканил Иштван. — Я только ждал, пока ты тут закончишь.
Это было достаточно близко к истине, чтобы Турул не смог придраться. Подавив вздох, Иштван принялся за работу.
Хадджадж стоял на площади перед царским дворцом в Бише, глядя, как ковыляют мимо колонны ункерлантских пленников. Те все еще были одеты в сланцево-серые мундиры. Ункерлантцы, кажется, до сих пор не отошли от изумления, что это зувейзины взяли их в плен, а не наоборот. Окрики нагих темнокожих солдат действовали на них так же деморализующе, как насмешки нагих темнокожих горожан.
Вслед за пленниками двигались стройные колонны зувейзинских солдат. Жители столицы приветствовали их слитным торжественным кличем, к которому Хадджадж с радостью присоединил свой голос. Голос толпы подхватил его и унес, словно волны прибоя на берегах мыса Хад-Фанз, самой северной точке всего Дерлавая.
— Какие они страшные, эти ункерлантцы, — заметила какая-то женщина, обернувшись к нему. — Они носят тряпки потому, что такие уродливые — чтобы никто не видел, да?
— Нет, — ответил министр иностранных дел Зувейзы. — Они носят одежду потому, что в их стране бывает очень холодно.
Он знал, что ункерлантцы и другие народы Дерлавая имели, помимо климата, иные причины носить одежду, но смысла в этих причинах не находил, невзирая на свой опыт и образование, так что вряд ли смог бы объяснить их своей соотечественнице.
Как оказалось, с тем же успехом Хадджадж мог и промолчать. Мысли женщины двигались по своей становой жиле безостановочно, точно караван:
— Они ведь не только на вид страшные. Они и солдаты никудышные. Все их так боялись, когда война только началась. Я так думаю, мы их победим — вот что я думаю.
Очевидно было, что она не поняла, с кем разговаривает.
— Будем надеяться, что вы окажетесь правы, сударыня, — только и ответил Хадджадж.
Он был рад — да что там, он был в восторге, что зувейзины победили в первом сражении с войсками конунга Свеммеля. К несчастью, он слишком много знал, чтобы убаюкивать себя мыслью, будто одна победа закончит войну. Лишь несколько раз в жизни он мечтал о недостижимом невежестве. Нынешний случай был как раз из таких.
Мимо дворца прошла очередная колонна унылых пленников. Из толпы на них сыпались оскорбления на языке зувейзи. Горожане постарше — те, кто ходил в школу, когда Зувейза еще была ункерлантской провинцией, — проклинали солдат в сланцево-серых мундирах на их родном наречии. Старшему поколению язык захватчиков вбивали в глотки, и зувейзины явно наслаждались, применяя свои познания должным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
Вслед за первыми двумя голос начали подавать и остальные твари.
— Вырваться они не могут? — спросил Иштван, перекрикивая нарастающий гомон. — Что, если огнем пыхать начнут?
Он понимал, что голос его звучит испуганно, но ничего не мог с собой поделать. Судя по всему, что он видел, драконов следовало бояться.
— Уж надеюсь, что нет! — возмущенно воскликнул Турул.
Подхватив окованное железом стрекало, вроде того, каким пользовались драколетчики, но на длинной рукоятке, он шагнул к ближайшему самцу. Дракон обернул к смотрителю уродливую башку и с высоты своей чешуйчатой шеи воззрился на человечка холодными желтыми глазами. Тварь могла обратить драконера в золу вместе с защитным костюмом.
Но ничего подобного она не сделала. Турул заорал — без слов, но в его пронзительном вопле слышались отголоски драконьего визга. Ящер зашипел, хлопая крыльями. Иштван изумился мимоходом, как порывы ветра не сбивают Турула с ног.
Старик издал еще один вопль, огрев дракона по чешуйчатой морде стрекалом. И, как огромный волкодав подчиняется избалованной комнатной собачке, которая напугала его в щенячестве, так и дракон, от рождения обученный повиноваться крошечным людишкам, унялся.
Иштван был восхищен дерзостью Турула, но не испытывал никакого желания следовать его примеру. Пробравшись между загонами, драконер огрел стрекалом и второго вздорного ящера. Тот пустил сквозь зубы тонкую струйку дыма. Турул ударил его снова, еще сильней.
— Ишь, чего удумал! — заорал он. — Чтоб сейчас же забыл об этом! Плеваться будешь, когда твой седок прикажет, и не раньше! Ты меня понял?!
Хрясь !
Дракон, судя по всему, понял. Тварь съежилась, будто щенок, напустивший лужу в доме. Иштван смотрел на драконера, как завороженный. Турул издал еще несколько неразборчивых воплей, и, только уверившись, что ящер признал его верховенство, побрел назад к Иштвану.
— Не думал, что у них хватает ума вот так слушаться, — заметил солдат. — Они у тебя будто шелковые.
— Ума тут большого не надо, — ответил Турул. — Да и нету у драконов умишка-то. Не было и не будет. Ученые они — вот это да. У них и на это едва соображения хватает. А то на них вовсе летать нельзя было б. Пришлось бы на них охоту объявить да извести под корень, как любого хищного зверя. И провались я пропадом, если мне не кажется порой, что так оно бы лучше было.
— Но ты же один из укротителей, — воскликнул Иштван. — Ты что, хочешь без работы остаться?
— Порой мечтаю, — ответил Турул, вновь поразив Иштвана. — Столько труда уходит, чтобы вышколить дракона, а что получаешь взамен? Пламя, визг да навоз, вот что. А если их школить спустя рукава — сожрут попросту, твари клятые. Ну да, я в своем деле мастер, не поспорю. Но если так разобраться, парень — ну и что? Даже с конем, а кони вообще-то не блещут умом, подружиться можно. А с драконом? Никогда. Дракон знает кормушку, дракон знает стрекало, а больше ничего и знать не желает. И то забывает порой, вот как.
— А если б ты не был драконером, чем бы занимался? — спросил Иштван.
Турул уставился на него:
— Давненько уж я об этом не думал. Теперь уже и не знаю, правду сказать. Наверное, стал бы горшечником там, или плотником, или еще кем. Жил бы в каком-нибудь городишке с толстой женой, такой же старой, как я сам, и детьми, а может — да уж скорей всего, — внуков бы нянчил. У меня-то щенков вроде нет, разве только от подстилок лагерных за столько лет прижил, и сам не знаю.
Снова Иштван получил ответ более подробный, чем хотел бы. Турул был разговорчив, а собеседники у него появлялись нечасто.
— А лучше было бы тебе, чем сейчас, или хуже? — задал Иштван еще один вопрос.
— Да сгореть мне на этом самом месте, коли я знаю! — воскликнул старый драконер. — Одно могу сказать: все было бы по-другому. — Он подозрительно прищурился, отчего паутина морщинок вокруг глаз смялась. — Нет, не только. Еще я могу тебе сказать, что в загонах горы и горы драконьего навоза и сам он никуда не улетит. Так что надевай кожанки — и за дело.
— Так точно! — отчеканил Иштван. — Я только ждал, пока ты тут закончишь.
Это было достаточно близко к истине, чтобы Турул не смог придраться. Подавив вздох, Иштван принялся за работу.
Хадджадж стоял на площади перед царским дворцом в Бише, глядя, как ковыляют мимо колонны ункерлантских пленников. Те все еще были одеты в сланцево-серые мундиры. Ункерлантцы, кажется, до сих пор не отошли от изумления, что это зувейзины взяли их в плен, а не наоборот. Окрики нагих темнокожих солдат действовали на них так же деморализующе, как насмешки нагих темнокожих горожан.
Вслед за пленниками двигались стройные колонны зувейзинских солдат. Жители столицы приветствовали их слитным торжественным кличем, к которому Хадджадж с радостью присоединил свой голос. Голос толпы подхватил его и унес, словно волны прибоя на берегах мыса Хад-Фанз, самой северной точке всего Дерлавая.
— Какие они страшные, эти ункерлантцы, — заметила какая-то женщина, обернувшись к нему. — Они носят тряпки потому, что такие уродливые — чтобы никто не видел, да?
— Нет, — ответил министр иностранных дел Зувейзы. — Они носят одежду потому, что в их стране бывает очень холодно.
Он знал, что ункерлантцы и другие народы Дерлавая имели, помимо климата, иные причины носить одежду, но смысла в этих причинах не находил, невзирая на свой опыт и образование, так что вряд ли смог бы объяснить их своей соотечественнице.
Как оказалось, с тем же успехом Хадджадж мог и промолчать. Мысли женщины двигались по своей становой жиле безостановочно, точно караван:
— Они ведь не только на вид страшные. Они и солдаты никудышные. Все их так боялись, когда война только началась. Я так думаю, мы их победим — вот что я думаю.
Очевидно было, что она не поняла, с кем разговаривает.
— Будем надеяться, что вы окажетесь правы, сударыня, — только и ответил Хадджадж.
Он был рад — да что там, он был в восторге, что зувейзины победили в первом сражении с войсками конунга Свеммеля. К несчастью, он слишком много знал, чтобы убаюкивать себя мыслью, будто одна победа закончит войну. Лишь несколько раз в жизни он мечтал о недостижимом невежестве. Нынешний случай был как раз из таких.
Мимо дворца прошла очередная колонна унылых пленников. Из толпы на них сыпались оскорбления на языке зувейзи. Горожане постарше — те, кто ходил в школу, когда Зувейза еще была ункерлантской провинцией, — проклинали солдат в сланцево-серых мундирах на их родном наречии. Старшему поколению язык захватчиков вбивали в глотки, и зувейзины явно наслаждались, применяя свои познания должным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201