Вальню поцокал языком и покачал головой.
— Пойдут сплетни, моя дорогая. Пойдут сплетни. А сейчас, — он приложился к кружке с пивом, — поговорим?
И они говорили: о том, кто с кем спит, кто с кем враждует (темы, порою связанные вполне интимно), чье семейство обошло соперников старшинством и кого поймали на попытках представить свой род более древним, нежели на самом деле. Краста жила сплетнями. Наклонившись над тесным столиком, она слушала Вальню с таким интересом и вниманием, что едва заметила, как официант принес заказанный обед.
Вальню тоже не сразу приступил к своим колбаскам и кислой капусте.
— Еще я слышал, — промолвил он с грустью, — что герцог Кесту позавчера потерял в Альгарве единственного сына и наследника. Когда мне вспоминается, сколько благородных фамилий пресекла Шестилетняя война, когда я думаю, что война нынешняя готова повторить достижения прошлой… сударыня, я опасаюсь за будущность нашего племени.
— Дворянство будет всегда, — отозвалась Краста с машинальной уверенностью, словно говоря: «Утром всегда будет рассвет».
Но судьба мужской линии ее семейства зависела от брата. А Скарню сражался в Альгарве. И наследника у него не было. Думать об этом Красте не хотелось, и, чтобы не думать, она сделала большой глоток пива и принялась за дымящуюся на рисовой подушке форель.
— Надеюсь, с вами и вашими близкими ничего дурного не случится, сударыня, — негромко промолвил Вальню.
Краста предпочла бы, чтобы виконт промолчал, но если уж ему потребовалось открыть рот, Вальню подобрал слова менее пугающие и более добрые, нежели все, что могла бы придумать по такому случаю сама маркиза.
Виконт приступил к своим колбаскам с пахучей капустой — вот уж действительно крестьянская пища! — исчезавшим с поразительной быстротою. Истощенным своим видом он явно был обязан не отсутствию аппетита.
С остальными аппетитами у него тоже явно было все в порядке. Склонившись над тарелкой, Краста вздрогнула — от неожиданности, но, учитывая, что ей приходилось слышать о Вальню, не от удивления, — когда его ладонь опустилась под столом на бедро маркизы, существенно выше колена. Краста смахнула ее, точно мерзкое насекомое.
— Виконт, как вы сами подметили, пойдут сплетни.
Ответная его улыбка была безжалостной, веселой и ясной.
— Конечно, пойдут, моя дорогая. Без сплетен не обходится. — Рука вернулась. — Так не дать ли им хоть малейшее основание?
Краста поразмыслила, позволив его руке задержаться и даже скользнуть тем временем повыше. Вальню был родовит и на свой костлявый манер привлекателен. Верности от него ожидать не приходилось, но и клясться в ней попусту виконт не станет. Однако в конце концов Краста покачала головой и вновь сбросила его руку со своего бедра.
— Не сегодня. Я обошла еще не все лавки, что собиралась.
— Оставлен ради каких-то лавок! Лавок! — Вальню прижал ладони к груди, будто пробитый лучом боевого жезла, и тут же от мелодрамы перешел к прагматике: — Ну лучше так, чем ради другого мужчины.
Краста рассмеялась и едва не передумала. Но в кошельке у нее еще оставалось золото, а на бульваре Всадников слишком много лавок, куда она еще не заглянула. Маркиза расплатилась за обед и покинула «Бронзовую тетерку». Вальню отправил ей вслед воздушный поцелуй.
В мрачном отчаянии взирал Скарню на линию укреплений впереди. Увидав их, капитан уже не удивлялся, почему его командиры заколебались, прежде чем бросить армию на приступ. Альгарвейцы не жалели на свои крепости ни денег, ни изобретательности. Тот, кто попытается прорваться мимо них и сквозь них, заплатит дорого.
— Пойдемте, капитан, — тормошил его сержант Рауну. — Как ни крути, а вонючие рыжики просверлят дырку в любом, кто слишком долго приглядывается.
— Как ни крути, а ты прав, — заметил Скарню, заползая обратно на ячменное поле, где колосья скрывали его от недобрых взглядов — а с востока, куда глядел капитан, иных взглядов ожидать не приходилось. Иного укрытия на восток от того места, где лежал сейчас Скарню, тоже не было. Что бы ни случилось, от внезапной атаки оборонительные укрепления Альгарве были защищены надежно.
— В прошлую войну мы бы забросали крепости ядрами, а потом прямо на них и поперли, — заметил Рауну. — Может, с той поры наши чему-то научились?
— Если бы мы с той поры научились чему-то, то не стали бы воевать, — ответил Скарню.
Сержант-ветеран сморгнул от неожиданности, потом неторопливо кивнул.
Где-то на севере валмиерские ядрометы принялись засыпать очередную крепость летучей погибелью. Разрывы походили на дальний гром. Скарню стало любопытно, какой урон они причинят врагу. Меньший, чем хотелось бы, — в этом капитан мог быть уверен. Альгарвейцы камнем, песком, известью, бронзой и сталью возвели смертоносный барьер, тянувшийся на много миль к северу и югу и в глубину имевший более мили. Долго ли солдаты смогут биться головами об эту преграду, как предсказывал Рауну, в поисках слабого места, которого может и вовсе не оказаться? Вечно?
Едва ли. И все же Скарню вздохнул.
— Они построили эти крепости, — заметил он, — как вызов нам: проверяя, сможем ли мы их преодолеть, сможем ли положить достаточно солдат, чтобы прорвать заслон. Они думают, что у нас кишка тонка.
— Коли они правы окажутся, я не пожалею, — обронил Рауну.
— Ты предпочел бы воевать на земле Валмиеры, как мы воевали большую часть Шестилетней войны? — огрызнулся Скарню.
— Вашбродь, тут вы сами сказали: если бы мне решать, я бы вовсе воевать не стал, — ответил сержант.
Скарню пощелкал языком. Рауну ответил ему его же собственными словами, так что оскорбленным себя чувствовать повода не было. Но он успел заметить, что слишком многие из рядовых солдат не слишком рвались в бой с альгарвейцами вообще, а на приступ укреплений — в особенности.
— Надо было, — проговорил он, — надавить на них сильнее, чтобы прорвать полосу крепостей прежде, чем фортвежцы сдались.
— Понятно, к чему вы клоните, вашбродь, да только не знаю, был бы от этого прок или нет. — Рауну указал вперед: — Непохоже, чтобы клятые рыжики укрепили линию новыми частями, хотя им больше не приходится тревожиться за западный фронт.
— Им больше не приходится воевать с Фортвегом, — поправил Скарню. — Теперь они получили границу с Ункерлантом. Если их это не тревожит, они полные дураки.
— Конечно, дураки. Они же альгарвейцы, — промолвил Рауну с непроизвольным презрением, какому могла бы позавидовать сестра Скарню, Краста. Но, как никогда бы не поступила Краста, старый сержант добавил: — По большей части дураки. Вот солдаты из них отменные, что там ни говори.
— Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься, — ответил капитан. — Нам было бы куда проще жить.
Продвижение валмиерских войск к линии укреплений сдерживали лишь небольшие силы противника, но сражались они отчаянно и умело — пожалуй, более умело, чем подчиненные Скарню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201