Схватив тряпку, он принялся яростно тереть доску. Но, как он ни старался, надпись не сходила. Скорей наоборот — белые буквы проступали на темном фоне все ясней.
— Волшебство, — тихонько пробормотал кто-то.
— Всякий, — вкрадчивым и страшным голосом пропел Агмунд, — кто осмелится употребить волшбу во вред великой Альгарве, поплатится жестоко, ибо оккупационные власти считают подобные действия военными преступлениями. Кто-то — возможно, кто-то в вашем классе — ответит за это, и, быть может, головой!
Он торопливо вышел.
— Может, нам деру дать? — предложил кто-то.
— И что с того? Разве что в леса податься, — отозвался Эалстан. — Мастер Агмунд нас всех помнит. А у директора записано, где кто живет.
— Кроме того, если кто смоется, Агмунд непременно на него и подумает, — добавил Сидрок.
Недостаток способностей к наукам он возмещал талантом интригана. Возразить ему никто не смог.
Шаги за стеной возвестили о возвращении мастера Агмунда. Ученики как один вскочили из-за парт — никто не желал непочтительностью возбудить подозрения учителя. Это оказалось разумно, поскольку вслед за Агмундом в класс зашел Свитульф, директор школы. Если Агмунд всего лишь смотрел на мир с таким видом, словно не одобрял никогда и ничего, то Свитульф практиковался в подобном выражении лица лет двадцать-двадцать пять, и взгляд у него был совершенно змеиный.
Директор зачитал оскорбительную надпись вслух. Будь он из числа учеников, Агмунд непременно придрался бы к его произношению — скорей всего, при посредстве розги. А так учитель альгарвейского заметил только:
— Ученики свою вину отрицают.
— Понятное дело, — промычал Свитульф.
Подобно Агмунду, он попытался стереть с доски глумливую фразу — и с тем же результатом.
— Как я уже говорил, сударь, и как вы можете видеть сами, надпись заклята, что заставляет меня в данном случае поверить в их невиновность.
Никакого удовольствия это признание Агмунду, по-видимому, не доставило. То, что он все же упомянул об этом, заставило Эалстана с такой же неохотой признать за ним некоторые положительные черты.
— И чтобы ни звука об этом происшествии! — Только теперь Свитульф обернулся к ученикам. Эалстан серьезно кивнул вместе с одноклассниками, стараясь удержать на лице серьезную мину. С тем же успехом директор мог запретить мальчишкам дышать.
— Что же нам делать, сударь? — поинтересовался Агмунд. — Едва ли я могу наставлять учеников, чье внимание отвлечено столь грубым глумлением над основами.
— Я приглашу Сеолнота, учителя чародейских наук, — ответил Свитульф. — Не первого ранга волшебник, конечно, но его мастерства должно хватить, чтобы разделаться с этим кощунством. Кроме того, он не болтлив… и платить ему не надо.
Директор вылетел из комнаты столь же внезапно, как явился.
Агмунд старательно пытался вбивать в учеников основы альгарвейского, невзирая на ехидный комментарий безвестного шутника в отношении любовных — а может, гастрономических? — вкусов короля Мезенцио. Девять поросят за его спиной, однако, напрочь вышибали из голов школьников формы неправильных глаголов несовершенного вида.
В класс заглянул мастер Сеолнот.
— Так-так-та-ак, — протянул он. — И что же мы имеем? Директор не стал распространяться…
Агмунд ткнул пальцем в сторону доски и еще раз пересказал всю историю. Чтобы прочесть надпись, Сеолноту пришлось подойти к ней вплотную.
— Ох ты, батюшки! — пробормотал он. — Да, от этого надо бы избавиться поскорее. Вряд ли кто в Громхеорте может достоверно судить о таких делах, да-да!
Эалстан покосился на Сидрока. Это была ошибка. Так ему стало еще сложней удержаться от распирающего его хохота. Сидрок вообще готов был лопнуть, словно ядро.
— Это не имеет значения, — отрезал Агмунд, чье чувство юмора удавили при рождении. — Просто уберите эту дрянь с моей доски.
— Непременно, непременно… — Сеолнот направился к двери.
— Куда это вы? — рассердился Агмунд.
— За инструментами, конечно, — невозмутимо отозвался чародей. — Без них работать никак невозможно, все равно что плотнику — без молотка. Свитульф только распорядился, чтобы я заглянул к вам, посмотрел, что к чему. Ну вот, глянул теперь. А вы мне рассказали, в чем дело. Теперь я знаю, что дальше делать. Вот так вот.
И он вышел.
— Такой суеты я не видел с того дня, как рыжики выгнали из города наших солдат, — шепнул Эалстан Сидроку.
— Интересно, может, Сеолнот сам и наложил эти чары? — предположил тот, кивнув. — Так он может выставить себя важной персоной и заодно показать всем, что думает об альгарвейцах.
Об этом Эалстан не подумал. И не успел подумать, потому что линейка мастера Агмунда звонко щелкнула Сидрока по спине.
— Тишина в классе! — рявкнул учитель. Сидрок бросил злой взгляд на Эалстана — тот заговорил первым, но не попался.
— Раз у тебя так чешется язык, — продолжал Агмунд, отчего физиономия Сидрока мученически скривилась, — просклоняй-ка мне глагол «нести» во всех временах.
Сидрок, конечно, запутался. Эалстан на его месте тоже запутался бы — глагол этот был одним из самых неправильных в альгарвейском и менял основы как перчатки в зависимости от времени. Агмунд тем не менее продолжал мучить Сидрока, пока не вернулся чародей, и только тогда отступился, решив, очевидно, что кузен Эалстана все равно не сможет сосредоточиться на грамматике.
— Посмотрим, посмотрим, — весело промурлыкал Сеолнот. Он вытащил из мешка пару камней: один бледно-зеленого оттенка, другой похожий на серую гальку. — Хризолит, изгоняющий заблуждения и фантазии, и камень, на древнем наречии именуемый «адамас », дабы одолеть врага, безумие и отраву.
— Адамас, — эхом отозвался Агмунд. — Как это будет по-альгарвейски?
— Не знаю и знать не хочу, — ответил Сеолнот. — Не самый полезный язык в нашем ремесле, так-то вот.
Агмунд злобно глянул на него. Если учитель волшебных наук и заметил это, то не откликнулся никак. Эалстан хихикнул — осторожно, про себя.
Постучав камушками друг о друга, Сеонлонт начал читать заклинание — на классическом каунианском, отчего Агмунд молча заскрипел зубами. Указывая на оскорбительную надпись, чародей выкликнул повелительно какое-то слово. Буквы вспыхнули ярким пламенем. Эалстан решил, что сейчас они пропадут, но надпись продолжала полыхать самым настоящим огнем. Доску заволокли клубы дыма — похоже было, что занялась стена.
Сеолнот вскрикнул снова — теперь от ужаса. Агмунд — от гнева.
— Олух ты безрукий! — взревел он.
— Ничуть, — педантично поправил его Сеолнот. — Под первым заклятьем таилось второе и пробудилось, когда первое было снято!
Они могли бы спорить еще долго, но тут Сидрок заорал: «Пожар!» и вылетел из класса, сняв тем самым заклятье иного рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201