Что вы на это скажете, Дик?
— Хм, хм! Глаза у вас — что бритва.
Виннету в это время прошел вдоль потока и перебил Дика:
— Смотреть недостаточно, надо думать. Мой брат прав. Я нашел то место, где стояли их кони. Их было около двухсот. Если оглала хитрые, они пойдут через горы. Нам надо поспешить, чтобы уклониться от них.
Мы сели на лошадей и двинулись вперед.
Это было в полдень. А вечером мы напали на след двух лошадей, шедших с севера. Мы ехали по саванне с редкой порослью кустов, затруднявших обозрение. След был свежим, оставленным всего три-четыре часа назад. Мы вообще-то о нем не забывали и ехали по нему. Потом уже хотели с этого следа сойти, как заметили между двумя кустами всадника. Это была индеанка. Она испугалась нас, повернула коня и исчезла.
Что здесь было нужно скво? Это мы должны были узнать. Виннету галопом помчался за ней. Через две минуты он вернулся, ведя ее лошадь под уздцы. Взглядом он указал мне, чтобы я поговорил с женщиной.
Ей было едва ли больше тридцати лет. Сидела она в седле прямо и гордо, как мужчина. Женщина была чисто и красиво одета, костюм индейский. Ни единым движением она не показала, что боится нас. Она ехала, очевидно, одна, что я понял по поведению вождя, поэтому и не спросил ее, кто сопровождал ее, а сказал прямо:
— Это непривычно, чтобы скво удалилась без охраны на такое расстояние от лагеря. Что вынудило мою краснокожую сестру к тому, чтобы она так поступила? Она не скажет мне свое имя?
Она ответила мне, и глаза ее гордо загорелись.
— Белый мужчина думает, что все женщины одинаково боязливы? Я вижу троих бледнолицых и с ними лишь одного краснокожего. У вас в глазах уважение. Вы не похожи на тех бледнолицых, у которых на языке доброта, а в сердце ложь и ненависть. Я — Ниноринча-ота, скво вождя упсароков Намдушка-сапы, Черного Змея.
Ниноринча-ота означает много женщин. По этому имени можно было судить, что ее Черный Змей необычайно уважает.
— Ты отправилась вслед за ним?
Она задумалась и через мгновенье ответила:
— Почему бледнолицый думает, что я еду за вождем? Откуда он знает, что вождя нет в своем селении?
— Я знаю, что он отправился с отрядом воинов в поход против сиуксов. Он поехал вон туда вдоль реки, против течения. Если моя сестра едет за ним, она на неверном пути.
— В самом деле?
— Определенно. Если ты поедешь так дальше, то встретишься с оглала. Они тебя подстерегают.
Удивление на ее лице сменилось страхом. Она быстро спросила:
— Разве сиуксы перешли Змеиные Горы и едут сюда?
— Судя по всему, да.
— Ты знаешь их? Ты их друг?
— Я хочу жить в дружбе со всеми людьми, белыми и краснокожими. Но сиуксы не хотят мириться с нами, они ненавидят нас. Ты испугалась. Смотришь на меня вопросительно. У тебя есть какое-то желание? Я скажу тебе, кто я. Вероятно, тогда ты будешь питать к нам больше доверия. Вот это вождь апачей Виннету, а я...
— Олд Шаттерхенд! - перебила она.— Где есть Виннету, там и Олд Шаттерхенд. Ведь ты - Олд Шаттерхенд?
— Да.
— Вы наши враги. Но я вас не боюсь. Виннету и Олд Шаттерхенд слишком гордые, чтобы поднять руку на женщину.
— Мы не враги упсарокам.
— Но два месяца назад воины преследовали вас вплоть до Змеиной реки.
— Это правда. Но мы им ничего плохого не сделали. И мы не держим на них зла.
Ее взгляд невольно коснулся следа, по которому она, судя по всему, ехала до сих пор, потом индеанка решилась.
— Я хочу вам доверять и доверю свою заботу. Я не знаю, как спасти своих мальчиков. Виннету и Олд Шаттерхенд не допустят, чтобы мои сыновья пошли на смерть.
— Так ты не следуешь за вождем, а за сыновьями? Им угрожает опасность?
— Если оглала поедут по этому пути, моим детям наверняка угрожает гибель. Уфф! Уфф! Мои уста обязаны стеречь тайну военных действий наших воинов, но я хочу спасти своих сыновей. Упсароки узнали, что сиуксы отправились в поход, чтобы напасть на наши селения. Намдушка-сапа и два раза по сто воинов поехали им навстречу. Он сказал, что поедет по этой дороге.
— Наверное, что-то заставило его изменить свои намерения. Сыновья поехали за ним тайно, так ведь?
— Как мой белый брат догадался?
— Сколько им лет? Как их зовут? У них уже есть имена?
— Им всего лишь четырнадцать и пятнадцать лет, но они горячо желают, чтобы их приняли в воины. Поэтому и отправились вслед за вождем через день после того, как он ушел. Я проснулась утром, а их уже не было. Исчезли вместе с лошадьми. Я искала их, пока не напала на след, который и рассказал мне об их намерениях.
— А почему ты поехала за ними одна? Почему не послала какого-нибудь воина?
— Вождь очень вспыльчив и в гневе своем неумолим, как медведь гризли. От расправы их не спас бы никто, только я. Я взяла с собой в дорогу кусок мяса, села на лошадь и помчалась за ними раньше, чем прошло время, которое бледнолицые называют минутой. Я держалась их следа и надеялась, что сегодня догоню их. А сейчас вот я слышу, что мои сыновья следуют не за отцом, а за врагами. Я должна ехать за ними, или будет поздно.
Она ударила коня, страх гнал ее вперед. Ми объяснились с Биннегу одним взглядом и помчались за ней. Когда мы догнали ее, я сказал:
— Возвращайся домой! Мы поедем вместо тебя по следу
и возьмем твоих сыновей.
— Уфф! — ответила она.— Вы думаете, что я ничего не смогу сделать? Ведь я мать и должна что-то предпринять для спасения своих детей.
Хорошо. Оставайся с нами. Но позволь нам присоединиться к тебе. У тебя нет опыта, и вместо спасения ты можешь принести им гибель.
— Значит, Виннету и Олд Шаттерхенд в самом деле хотят ехать со мной?
— Да.
— Но если вы попадете в руки оглала, они привяжут вас к шесту пыток и замучают.
— Несколько раз они уже пытались это сделать, и все время им это не удавалось.
— Вы добрые люди, если хотите отдать жизнь за двоих мальчишек из племени, воины которого хотели убить вас. Но вы и вправду думаете, что есть надежда? Что вы спасете моих сыновей?
— Да. Сиуксы еще не поймали их. А если они все же и попали в их руки, мы освободим их.
В то время, как я говорил с индеанкой, наш отряд распределился таким образом: впереди ехал Виннету, потом я и женщина, за нами Хаммердалл и Холберс. Я слышал, как толстый говорил длинному:
— Ну вот! Сначала мы скачем, чуть не загоняя лошадей, чтобы сиуксов избежать, а потом добровольно лезем к ним в пасть. Что ты на это скажешь, Пит Холберс, умная голова?
— Я ничего не говорю. Мы себе едем, и все тут.
— Ну, тогда мы и будем ехать себе, и все тут. Если мы это переживем, значит, это ерунда! Посмотри-ка на Виннету.
Виннету как раз остановил своего коня и спрыгнул. Он кивком призвал нас последовать его примеру.
Впереди нас была преграда в виде густых высоких кустов, а за ними небольшая прерия длиной около половины английской мили. С другой стороны ее окаймлял лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Хм, хм! Глаза у вас — что бритва.
Виннету в это время прошел вдоль потока и перебил Дика:
— Смотреть недостаточно, надо думать. Мой брат прав. Я нашел то место, где стояли их кони. Их было около двухсот. Если оглала хитрые, они пойдут через горы. Нам надо поспешить, чтобы уклониться от них.
Мы сели на лошадей и двинулись вперед.
Это было в полдень. А вечером мы напали на след двух лошадей, шедших с севера. Мы ехали по саванне с редкой порослью кустов, затруднявших обозрение. След был свежим, оставленным всего три-четыре часа назад. Мы вообще-то о нем не забывали и ехали по нему. Потом уже хотели с этого следа сойти, как заметили между двумя кустами всадника. Это была индеанка. Она испугалась нас, повернула коня и исчезла.
Что здесь было нужно скво? Это мы должны были узнать. Виннету галопом помчался за ней. Через две минуты он вернулся, ведя ее лошадь под уздцы. Взглядом он указал мне, чтобы я поговорил с женщиной.
Ей было едва ли больше тридцати лет. Сидела она в седле прямо и гордо, как мужчина. Женщина была чисто и красиво одета, костюм индейский. Ни единым движением она не показала, что боится нас. Она ехала, очевидно, одна, что я понял по поведению вождя, поэтому и не спросил ее, кто сопровождал ее, а сказал прямо:
— Это непривычно, чтобы скво удалилась без охраны на такое расстояние от лагеря. Что вынудило мою краснокожую сестру к тому, чтобы она так поступила? Она не скажет мне свое имя?
Она ответила мне, и глаза ее гордо загорелись.
— Белый мужчина думает, что все женщины одинаково боязливы? Я вижу троих бледнолицых и с ними лишь одного краснокожего. У вас в глазах уважение. Вы не похожи на тех бледнолицых, у которых на языке доброта, а в сердце ложь и ненависть. Я — Ниноринча-ота, скво вождя упсароков Намдушка-сапы, Черного Змея.
Ниноринча-ота означает много женщин. По этому имени можно было судить, что ее Черный Змей необычайно уважает.
— Ты отправилась вслед за ним?
Она задумалась и через мгновенье ответила:
— Почему бледнолицый думает, что я еду за вождем? Откуда он знает, что вождя нет в своем селении?
— Я знаю, что он отправился с отрядом воинов в поход против сиуксов. Он поехал вон туда вдоль реки, против течения. Если моя сестра едет за ним, она на неверном пути.
— В самом деле?
— Определенно. Если ты поедешь так дальше, то встретишься с оглала. Они тебя подстерегают.
Удивление на ее лице сменилось страхом. Она быстро спросила:
— Разве сиуксы перешли Змеиные Горы и едут сюда?
— Судя по всему, да.
— Ты знаешь их? Ты их друг?
— Я хочу жить в дружбе со всеми людьми, белыми и краснокожими. Но сиуксы не хотят мириться с нами, они ненавидят нас. Ты испугалась. Смотришь на меня вопросительно. У тебя есть какое-то желание? Я скажу тебе, кто я. Вероятно, тогда ты будешь питать к нам больше доверия. Вот это вождь апачей Виннету, а я...
— Олд Шаттерхенд! - перебила она.— Где есть Виннету, там и Олд Шаттерхенд. Ведь ты - Олд Шаттерхенд?
— Да.
— Вы наши враги. Но я вас не боюсь. Виннету и Олд Шаттерхенд слишком гордые, чтобы поднять руку на женщину.
— Мы не враги упсарокам.
— Но два месяца назад воины преследовали вас вплоть до Змеиной реки.
— Это правда. Но мы им ничего плохого не сделали. И мы не держим на них зла.
Ее взгляд невольно коснулся следа, по которому она, судя по всему, ехала до сих пор, потом индеанка решилась.
— Я хочу вам доверять и доверю свою заботу. Я не знаю, как спасти своих мальчиков. Виннету и Олд Шаттерхенд не допустят, чтобы мои сыновья пошли на смерть.
— Так ты не следуешь за вождем, а за сыновьями? Им угрожает опасность?
— Если оглала поедут по этому пути, моим детям наверняка угрожает гибель. Уфф! Уфф! Мои уста обязаны стеречь тайну военных действий наших воинов, но я хочу спасти своих сыновей. Упсароки узнали, что сиуксы отправились в поход, чтобы напасть на наши селения. Намдушка-сапа и два раза по сто воинов поехали им навстречу. Он сказал, что поедет по этой дороге.
— Наверное, что-то заставило его изменить свои намерения. Сыновья поехали за ним тайно, так ведь?
— Как мой белый брат догадался?
— Сколько им лет? Как их зовут? У них уже есть имена?
— Им всего лишь четырнадцать и пятнадцать лет, но они горячо желают, чтобы их приняли в воины. Поэтому и отправились вслед за вождем через день после того, как он ушел. Я проснулась утром, а их уже не было. Исчезли вместе с лошадьми. Я искала их, пока не напала на след, который и рассказал мне об их намерениях.
— А почему ты поехала за ними одна? Почему не послала какого-нибудь воина?
— Вождь очень вспыльчив и в гневе своем неумолим, как медведь гризли. От расправы их не спас бы никто, только я. Я взяла с собой в дорогу кусок мяса, села на лошадь и помчалась за ними раньше, чем прошло время, которое бледнолицые называют минутой. Я держалась их следа и надеялась, что сегодня догоню их. А сейчас вот я слышу, что мои сыновья следуют не за отцом, а за врагами. Я должна ехать за ними, или будет поздно.
Она ударила коня, страх гнал ее вперед. Ми объяснились с Биннегу одним взглядом и помчались за ней. Когда мы догнали ее, я сказал:
— Возвращайся домой! Мы поедем вместо тебя по следу
и возьмем твоих сыновей.
— Уфф! — ответила она.— Вы думаете, что я ничего не смогу сделать? Ведь я мать и должна что-то предпринять для спасения своих детей.
Хорошо. Оставайся с нами. Но позволь нам присоединиться к тебе. У тебя нет опыта, и вместо спасения ты можешь принести им гибель.
— Значит, Виннету и Олд Шаттерхенд в самом деле хотят ехать со мной?
— Да.
— Но если вы попадете в руки оглала, они привяжут вас к шесту пыток и замучают.
— Несколько раз они уже пытались это сделать, и все время им это не удавалось.
— Вы добрые люди, если хотите отдать жизнь за двоих мальчишек из племени, воины которого хотели убить вас. Но вы и вправду думаете, что есть надежда? Что вы спасете моих сыновей?
— Да. Сиуксы еще не поймали их. А если они все же и попали в их руки, мы освободим их.
В то время, как я говорил с индеанкой, наш отряд распределился таким образом: впереди ехал Виннету, потом я и женщина, за нами Хаммердалл и Холберс. Я слышал, как толстый говорил длинному:
— Ну вот! Сначала мы скачем, чуть не загоняя лошадей, чтобы сиуксов избежать, а потом добровольно лезем к ним в пасть. Что ты на это скажешь, Пит Холберс, умная голова?
— Я ничего не говорю. Мы себе едем, и все тут.
— Ну, тогда мы и будем ехать себе, и все тут. Если мы это переживем, значит, это ерунда! Посмотри-ка на Виннету.
Виннету как раз остановил своего коня и спрыгнул. Он кивком призвал нас последовать его примеру.
Впереди нас была преграда в виде густых высоких кустов, а за ними небольшая прерия длиной около половины английской мили. С другой стороны ее окаймлял лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62