— Я сейчас покажу, кто герой.
Он остановился в трех шагах от меня и блеснул на меня пылающими глазами.
— Ты думаешь, что я и тебя доведу до Мурзука?
— Нет! Потому что ты вообще никого не доведешь до Мурзука!
— Как это? — невольно вырвалось у него.
— А так, что ты —джаус, шпион, и хочешь выдать караван таргам.
— Машалла! Это я-то джасус! За это оскорбление ты заплатишь!
— Раньше ответь, почему хочешь вернуться в Мурзук, а не идешь дальше в Бильм? Почему ты не свернул сразу в Сегхедем, коль тебе удалось спастись? Для чего ты провел целый день в пути?
Мои вопросы явно вывели его из равновесия. Он перестал угрожать.
— Амахара перекрыли мне путь.
— Это вовсе не объясняет того факта, что ты ехал целый день. Я не верю ни одному твоему слову. Тарги подстерегают нас, но в Сегхедеме — едва ли. Скорее всего они будут среди скал, куда ты нас хочешь завлечь.
Вместо ответа он прыгнул на меня с распростертыми руками, чтобы воткнуть мне свои ножи в спину. Однако мой кулак его опередил. Я ударил его изо всей силы снизу в подбородок, так, что он отлетел и рухнул без сознания на песок.
— Что ты наделал?! — закричал на меня шейх.— Так-то ты платишь нам за то, что мы взяли тебя с собой? Этот человек хотел спасти нас, а ты его убил.
Он хочет нас погубить, а не спасти. И он вовсе не мертвый, а только потерял сознание! Это не уменьшило гнев шейха.
— Ты оскорбил его. Это по закону пустыни карается кровью. Мы должны будем судить тебя.
— Судите лучше его. По моему мнению, это тарг, который хочет погубить нас. Если вы мне не верите сейчас, то скоро в ущерб себе убедитесь в том, что я говорю правду. За себя я не опасаюсь, у меня есть оружие, и я смогу себя защитить.
Шейх сделал вид, будто бы не слышит меня, и велел отнести оглушенного к колодцу, чтобы обрызгать водой. Пока хабир приходил в себя, а все остальные толпились вокруг него, мой Камил отвел в сторону богатого купца и что-то ему рассказывал потихоньку. Через минуту Абрам пришел за мной.
— Сиди, твой слуга говорит, что я должен полагаться больше на тебя, чем на шейха эль джаммалина. Ты и вправду считаешь, что этот человек — разведчик разбойников?
— Да, я не в первый раз в Сахаре и знаю людей такого сорта. У меня нет ни малейшей охоты ехать к скалам и попасть в руки таргам.
— Алла, валла, талла! Что мне делать? Я пообещал во всем подчиняться шейху эль джаммалину. Мои люди верят ему больше, чем твоим словам. У меня к тебе просьба, сиди. Не оставляй меня, если я должен буду пойти к скалам.
— Тебе не нужно просить о помощи, достаточно, если ты скажешь, что желаешь во что бы то ни стало идти в Сегхедем.'
— Ты только скажи мне. Ведь ты знаешь, что в пустыне привыкли к тому, что голос слушающегося стоит ровно столько, сколько и голос приказывающего. Не бросай меня!
— Я над этим подумаю.
— Подумай над этим, а впрочем, кто знает, может, ты и ошибаешься. Мне кажется невероятным, чтобы кто-то был способен на такую низость!
— Однако так оно и есть. Ты посмотри — никаких следов не осталось на нем, а ведь он говорит, что сражался за свой караван. Посмотри, как спокойно он сейчас сидит у колодца и не помышляет об отмщении. Только что он в ярости бросался на меня, а теперь уже не хочет отомстить, потому что знает — он может безопасно расквитаться со мной, когда мы поедем за ним к скалам.
— Когда я тебя слушаю, сиди, мне кажется, что ты говоришь чистую правду. И поэтому в третий раз прошу тебя: возьми меня под свою охрану.
— Если я сделаю это, то сам должен буду нуждаться в охране очень скоро. Ради тебя...
Тут раздался громкий голос шейха эль джаммалина:
— К вечерней молитве, верующие, потому что уже стемнело, и последний солнечный луч скрылся за горизонтом!
Все упали на колени, с лицами, обращенными к Мекке, омочили руки, грудь и лоб водой и произносили молитвы. Потом шейх поднялся и велел людям навьючить верблюдов.
— Мы двигаемся в путь,— сказал он.
— Куда? — спросил у него купец.
— К скалам, разумеется,— прозвучал ответ.
— А не лучше ли поехать к оазису Сегхедем?
— Ты говоришь так потому, что тебе советует Кара бен Немси?
— Да.
— Если ты больше полагаешься на мнение глупого гяура, можешь ехать, никто тебя не удерживает. А мы, все остальные, сделаем крюк через скальные пещеры.
— Мои слуги должны быть со мной!
— Должны? Они свободные люди, а ты мне обещал, что будешь слушаться моих приказов. Давай проголосуем и посмотрим, послушаются ли они тебя, или своих предчувствий.
Приступили к голосованию, и оказалось, что все, даже купец, исключая только меня и моего слугу, согласны идти за хабиром. Абрам бен Сакир отозвал меня в сторону и в четвертый раз попросил, чтобы я его не оставлял.
Когда мы разошлись, с запада послышался какой-то шум. Через какое-то время уже можно было различить топот верблюдов, и скоро из тьмы появился темный силуэт наездника. Очевидно, они нас все-таки заметили, потому что прозвучал громкий голос:
— Ваккиф! Остановитесь! У колодца люди. К оружию!
Наш старый шейх эль джаммалин ответил:
— Мир! Мы не разбойники и не воины. Подойдите ближе и напоите верблюдов и сами напейтесь!
— Вы — кафила?
— Да.
— Откуда и куда идете?
— Из Бильма в Мурзук.
— Сколько вас?
— Четырнадцать человек.
— Отойдите. Но если ты солгал, то будешь на голову короче!
Они опасливо приблизились. Говоривший шел на несколько верблюжьих корпусов впереди, он осмотрел территорию и кивнул своим людям:
— Он сказал правду. Мы можем не опасаться. Идите сюда!
Говорил он по-арабски, но с акцентом, указывавшим на то, что он — тиббу. Когда всадники спешились, я сосчитал их — оказалось ровно двадцать. С собой у них была женщина или девушка, так как на одном из верблюдов висел тахтаруван, легкие бамбуковые носилки, занавески на которых и длинные бамбуковые жерди создавали в ночи впечатление призрака.
Вожак каравана приказал своим людям занять такую позицию, чтобы в случае нападения оказаться в более выгодном положении. Его воинственные намерения подтверждала и экипировка, богатое вооружение: длинное ружье, два копья, сабля и, кажется, ножи и пистолеты. Шейх эль джаммалин обратился к нему с приветственным «еалям».
— Видишь, тебе нечего опасаться. И ты нам простишь, если мы хотим знать, кто вы такие.
Он ответил высокомерно:
— Мы — тиббу из племени ресада, а направляемся в Абу.
— Из племени ресада? Так вы главные враги таргов.
— Да, это так. Да будут ли они прокляты аллахом.
— И все-таки вы идете со стороны запада, где они находятся.
— Да, мы идем оттуда.
— Тогда вы храбрые воины. Когда такая кучка на земле своих заклятых врагов...
Его перебил крик их тахтарувана. То были три или четыре слова, которых я не понял. Мне показалось, что говорили по-берберски. Я знал диалект племени месаху-берберу и поэтому считал, что говоривший — тарг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Он остановился в трех шагах от меня и блеснул на меня пылающими глазами.
— Ты думаешь, что я и тебя доведу до Мурзука?
— Нет! Потому что ты вообще никого не доведешь до Мурзука!
— Как это? — невольно вырвалось у него.
— А так, что ты —джаус, шпион, и хочешь выдать караван таргам.
— Машалла! Это я-то джасус! За это оскорбление ты заплатишь!
— Раньше ответь, почему хочешь вернуться в Мурзук, а не идешь дальше в Бильм? Почему ты не свернул сразу в Сегхедем, коль тебе удалось спастись? Для чего ты провел целый день в пути?
Мои вопросы явно вывели его из равновесия. Он перестал угрожать.
— Амахара перекрыли мне путь.
— Это вовсе не объясняет того факта, что ты ехал целый день. Я не верю ни одному твоему слову. Тарги подстерегают нас, но в Сегхедеме — едва ли. Скорее всего они будут среди скал, куда ты нас хочешь завлечь.
Вместо ответа он прыгнул на меня с распростертыми руками, чтобы воткнуть мне свои ножи в спину. Однако мой кулак его опередил. Я ударил его изо всей силы снизу в подбородок, так, что он отлетел и рухнул без сознания на песок.
— Что ты наделал?! — закричал на меня шейх.— Так-то ты платишь нам за то, что мы взяли тебя с собой? Этот человек хотел спасти нас, а ты его убил.
Он хочет нас погубить, а не спасти. И он вовсе не мертвый, а только потерял сознание! Это не уменьшило гнев шейха.
— Ты оскорбил его. Это по закону пустыни карается кровью. Мы должны будем судить тебя.
— Судите лучше его. По моему мнению, это тарг, который хочет погубить нас. Если вы мне не верите сейчас, то скоро в ущерб себе убедитесь в том, что я говорю правду. За себя я не опасаюсь, у меня есть оружие, и я смогу себя защитить.
Шейх сделал вид, будто бы не слышит меня, и велел отнести оглушенного к колодцу, чтобы обрызгать водой. Пока хабир приходил в себя, а все остальные толпились вокруг него, мой Камил отвел в сторону богатого купца и что-то ему рассказывал потихоньку. Через минуту Абрам пришел за мной.
— Сиди, твой слуга говорит, что я должен полагаться больше на тебя, чем на шейха эль джаммалина. Ты и вправду считаешь, что этот человек — разведчик разбойников?
— Да, я не в первый раз в Сахаре и знаю людей такого сорта. У меня нет ни малейшей охоты ехать к скалам и попасть в руки таргам.
— Алла, валла, талла! Что мне делать? Я пообещал во всем подчиняться шейху эль джаммалину. Мои люди верят ему больше, чем твоим словам. У меня к тебе просьба, сиди. Не оставляй меня, если я должен буду пойти к скалам.
— Тебе не нужно просить о помощи, достаточно, если ты скажешь, что желаешь во что бы то ни стало идти в Сегхедем.'
— Ты только скажи мне. Ведь ты знаешь, что в пустыне привыкли к тому, что голос слушающегося стоит ровно столько, сколько и голос приказывающего. Не бросай меня!
— Я над этим подумаю.
— Подумай над этим, а впрочем, кто знает, может, ты и ошибаешься. Мне кажется невероятным, чтобы кто-то был способен на такую низость!
— Однако так оно и есть. Ты посмотри — никаких следов не осталось на нем, а ведь он говорит, что сражался за свой караван. Посмотри, как спокойно он сейчас сидит у колодца и не помышляет об отмщении. Только что он в ярости бросался на меня, а теперь уже не хочет отомстить, потому что знает — он может безопасно расквитаться со мной, когда мы поедем за ним к скалам.
— Когда я тебя слушаю, сиди, мне кажется, что ты говоришь чистую правду. И поэтому в третий раз прошу тебя: возьми меня под свою охрану.
— Если я сделаю это, то сам должен буду нуждаться в охране очень скоро. Ради тебя...
Тут раздался громкий голос шейха эль джаммалина:
— К вечерней молитве, верующие, потому что уже стемнело, и последний солнечный луч скрылся за горизонтом!
Все упали на колени, с лицами, обращенными к Мекке, омочили руки, грудь и лоб водой и произносили молитвы. Потом шейх поднялся и велел людям навьючить верблюдов.
— Мы двигаемся в путь,— сказал он.
— Куда? — спросил у него купец.
— К скалам, разумеется,— прозвучал ответ.
— А не лучше ли поехать к оазису Сегхедем?
— Ты говоришь так потому, что тебе советует Кара бен Немси?
— Да.
— Если ты больше полагаешься на мнение глупого гяура, можешь ехать, никто тебя не удерживает. А мы, все остальные, сделаем крюк через скальные пещеры.
— Мои слуги должны быть со мной!
— Должны? Они свободные люди, а ты мне обещал, что будешь слушаться моих приказов. Давай проголосуем и посмотрим, послушаются ли они тебя, или своих предчувствий.
Приступили к голосованию, и оказалось, что все, даже купец, исключая только меня и моего слугу, согласны идти за хабиром. Абрам бен Сакир отозвал меня в сторону и в четвертый раз попросил, чтобы я его не оставлял.
Когда мы разошлись, с запада послышался какой-то шум. Через какое-то время уже можно было различить топот верблюдов, и скоро из тьмы появился темный силуэт наездника. Очевидно, они нас все-таки заметили, потому что прозвучал громкий голос:
— Ваккиф! Остановитесь! У колодца люди. К оружию!
Наш старый шейх эль джаммалин ответил:
— Мир! Мы не разбойники и не воины. Подойдите ближе и напоите верблюдов и сами напейтесь!
— Вы — кафила?
— Да.
— Откуда и куда идете?
— Из Бильма в Мурзук.
— Сколько вас?
— Четырнадцать человек.
— Отойдите. Но если ты солгал, то будешь на голову короче!
Они опасливо приблизились. Говоривший шел на несколько верблюжьих корпусов впереди, он осмотрел территорию и кивнул своим людям:
— Он сказал правду. Мы можем не опасаться. Идите сюда!
Говорил он по-арабски, но с акцентом, указывавшим на то, что он — тиббу. Когда всадники спешились, я сосчитал их — оказалось ровно двадцать. С собой у них была женщина или девушка, так как на одном из верблюдов висел тахтаруван, легкие бамбуковые носилки, занавески на которых и длинные бамбуковые жерди создавали в ночи впечатление призрака.
Вожак каравана приказал своим людям занять такую позицию, чтобы в случае нападения оказаться в более выгодном положении. Его воинственные намерения подтверждала и экипировка, богатое вооружение: длинное ружье, два копья, сабля и, кажется, ножи и пистолеты. Шейх эль джаммалин обратился к нему с приветственным «еалям».
— Видишь, тебе нечего опасаться. И ты нам простишь, если мы хотим знать, кто вы такие.
Он ответил высокомерно:
— Мы — тиббу из племени ресада, а направляемся в Абу.
— Из племени ресада? Так вы главные враги таргов.
— Да, это так. Да будут ли они прокляты аллахом.
— И все-таки вы идете со стороны запада, где они находятся.
— Да, мы идем оттуда.
— Тогда вы храбрые воины. Когда такая кучка на земле своих заклятых врагов...
Его перебил крик их тахтарувана. То были три или четыре слова, которых я не понял. Мне показалось, что говорили по-берберски. Я знал диалект племени месаху-берберу и поэтому считал, что говоривший — тарг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62