Помимо Багдада этот город занимает весьма важное место в сказках «Тысячи и одной ночи», и именно здесь основал знаменитый Ибн Риза в четвертом столетии хиджру, то есть приблизительно в 10-м столетии по нашему летоисчислению первую мусульманскую ученую академию.
Каждый правоверный не преминет при посещении Басры зайти в Куббат аль ислам, и хотя эта экскурсия верой не предписывается, среди толкователей пророка место пользуется заслуженным авторитетом.
Мы договорились отправиться туда на следующий день с утра, сразу после того, как Месуд получит свои деньги.
Так как мы приплыли на келеке, лошадей у нас не было. В городе лошади были редкостью, зато ослы имелись в избытке, так что мы решили воспользоваться ими.
Мы остановились на ночлег в доме поблизости от Маргилла, или Кут-ифранджи, английского консульства, являющегося самым представительным зданием в городе.
В означенный час с утра Месуд направился к купцу за деньгами, вопреки тому, что я его предостерегал не брать с собой большую сумму в поездку, так как никто не знает, что может случиться, а деньги можно легко получить и по возвращении.
Когда он возвратился, я хотел идти нанимать нужное количество ослов, но Месуд мне сказал:
— Погоди, эфенди. Свободный араб неохотно ездит на осле, а для такого известного эмира, как ты, это и вовсе недостойно — трепыхаться в низком седле. Мы поедем на лошадях.
— Ты, значит, похлопотал о лошадях?
— Да.
— Где и когда?
— Нам их одолжит Абд эт Тахира, известный шейх из племени мунтефика.
— Хм. Вообще-то это человек известный и заслуживающий доверия, хотя странно, что он снизошел до такой торговли. Одалживать лошадей — вроде бы недостойно столь выдающегося воина.
— Ты прав, эфенди. Но ведь он нам их одалживает бесплатно, не за деньги, он просто рад тебе услужить.
— Мне? Как это? Ведь я его не знаю.
Это было уже кое-что для хаджи Халефа Омара. Он мгновенно завелся:
— Да как ты еще можешь спрашивать, сиди! Или ты уже забыл, какие геройские подвиги мы совершали? Мы — гиганты мужества и отваги, и все, живущие рядом с нами и помимо нас, являются по сравнению с нами породой карликов. Почему бы это о нас не знать какому-то Абд эт Тахире? Почему бы ему не питать почтения к непобедимому эмиру Кара бен Немси, находящемуся под моей прямой и непосредственной охраной?
— Халеф! А ты не преувеличиваешь слегка? И если даже знаменитый Абд эт Тахира прослышал кое-что о некоторых наших приключениях, как он может знать, что мы сейчас в Басре и что хотим предпринять поездку в Куббат аль ислам?
— Он это знает от меня,— сказал Месуд.— Я ему это сказал.
— Так ты с ним встречался?
— Ну да. У купца.
— Так он тоже был у него? Странно! И он видел, сколько тебе заплатил купец?
— Да.
— Тогда будь осторожным и не бери с собой этих денег.
— Эфенди! Что ты такое думаешь об Абд эт Тахире? Всякому известно, что это человек почтенный и уважаемый. Мы с ним в полной безопасности. Да и кому бы я мог поручить такую сумму?
— Пусть кто-то останется дома.
— Никто ради этого не откажется от заслуженного праздника.
— Хм! Ты знаешь Абд эт Тахиру лично?
— Нет.
— Так как же тогда ты можешь быть уверенным в том, что говорил именно с ним, а не с кем-то другим? Когда он приведет лошадей?
— Через час.
— А ты за это время сходи к купцу и спроси его, в самом ли деле тот араб, который был у него при твоем посещении, является Абд эт Тахирой.
— В этом нет необходимости. Купец в моем присутствии обратился к нему по имени и в моем же присутствии говорил о делах его племени. Мы уходили вместе с ним, и я в разговоре сообщил шейху, что хотим предпринять поездку в Куббат аль ислам на ослах. Он сразу же предложил мне лошадей и сказал, что это недостойно эмира, каким являешься ты, ездить на осле. Он одалживает тебе свою собственную кобылу.
— Он сказал тебе, где держит своих лошадей?
— В деревне Эль Нахит, у башни Эль Мирбад. Кобыла принадлежит лично ему; а остальные лошади — собственность его сопровождения. Но его люди нам охотно одалживают своих лошадей для краткой поездки.
— А откуда он знает, где мы живем?
— Он проводил меня до самого дома.
— Почему же тогда ты не провел его в дом?
Мои вопросы злили и раздражали Месуда.
— Ты меня, очевидно, считаешь мальчишкой,— сказал он раздраженно.— У меня есть привычка действовать всегда осторожно. Ты думаешь, мне племя поручило бы надзор за келеком, если бы меня считали сумасбродом?
— Я не хотел тебя обидеть. Но и я имею привычку действовать осторожно и хотел рассеять свои сомнения.
Этим столь неприятный разговор и закончился. Я сам себя корил за то, что зашел слишком далеко.
Кто отважился бы обманом выдавать себя за Абд эт Тахиру? Ведь этот шейх, имя которого означало Служитель Добродетели, был в стране известен, и это было для меня честью, что он захотел одолжить мне свою кобылу.
В означенное время на улице раздался топот копыт, и в двери появился человек с темной бородой и усами, окинул нас всех мимолетным взглядом, а потом учтиво произнес:
— Сабах аль хер, йа змир, доброе утро, эмир! Мои глаза счастливы видеть тебя.
Я подал ему руку, потом мы уселись рядом и угощали друг друга ничего не значащими поклонами, как велят обычаи.
Потом мы сразу же отправились в путь. Всего нас было двадцать человек, и снаружи стояло необходимое количество лошадей. Никто не смотрел за ними, они не были привязаны и все-таки ожидали преданно, как собаки, что привычно для лошадей бедуинов.
Между ними я увидел великолепную чистокровку с чудесным седлом и уздечкой, со снаряжением, которое персы называют решма.
Шейх указал на чистокровку и сказал; - Садись, эмир. Я думаю, ты будешь доволен.
Шагом мы выехали из города. Потом перешли на рысь, и только тогда я смог по достоинству оценить чистокровку.
Хотя эту лошадь нельзя было сравнить с моим жеребцом Рихом, но все же животное это было великолепное. После долгого плаванья на плоту это было просто наслаждением — вольно нестись по широкой равнине.
Эту местность я не знал, но мне было известно, что Куббат аль ислам лежит на юго-запад от Новой Басры, мы же направлялись прямо на юг! Сначала я не придал этому значения, в конце концов я и сам мог ошибаться, но когда мы проехали уже больше часа, а Старая Басра все не показывалась, мне это показалось странным. За час мы должны были преодолеть больше пятнадцати километров.
Хаддадцы развлекались по пути, я же с Халефом ехал молча. Неожиданно я резко обернулся к шейху, замыкавшему нашу кавалькаду. Он не ожидал, что я оглянусь, поэтому я застиг его врасплох — у него был странный взгляд, его блестящие глаза глядели на меня с необъяснимой жадностью.
Когда же он обнаружил, что я на него смотрю, то смежил веки и принял совершенно равнодушный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Каждый правоверный не преминет при посещении Басры зайти в Куббат аль ислам, и хотя эта экскурсия верой не предписывается, среди толкователей пророка место пользуется заслуженным авторитетом.
Мы договорились отправиться туда на следующий день с утра, сразу после того, как Месуд получит свои деньги.
Так как мы приплыли на келеке, лошадей у нас не было. В городе лошади были редкостью, зато ослы имелись в избытке, так что мы решили воспользоваться ими.
Мы остановились на ночлег в доме поблизости от Маргилла, или Кут-ифранджи, английского консульства, являющегося самым представительным зданием в городе.
В означенный час с утра Месуд направился к купцу за деньгами, вопреки тому, что я его предостерегал не брать с собой большую сумму в поездку, так как никто не знает, что может случиться, а деньги можно легко получить и по возвращении.
Когда он возвратился, я хотел идти нанимать нужное количество ослов, но Месуд мне сказал:
— Погоди, эфенди. Свободный араб неохотно ездит на осле, а для такого известного эмира, как ты, это и вовсе недостойно — трепыхаться в низком седле. Мы поедем на лошадях.
— Ты, значит, похлопотал о лошадях?
— Да.
— Где и когда?
— Нам их одолжит Абд эт Тахира, известный шейх из племени мунтефика.
— Хм. Вообще-то это человек известный и заслуживающий доверия, хотя странно, что он снизошел до такой торговли. Одалживать лошадей — вроде бы недостойно столь выдающегося воина.
— Ты прав, эфенди. Но ведь он нам их одалживает бесплатно, не за деньги, он просто рад тебе услужить.
— Мне? Как это? Ведь я его не знаю.
Это было уже кое-что для хаджи Халефа Омара. Он мгновенно завелся:
— Да как ты еще можешь спрашивать, сиди! Или ты уже забыл, какие геройские подвиги мы совершали? Мы — гиганты мужества и отваги, и все, живущие рядом с нами и помимо нас, являются по сравнению с нами породой карликов. Почему бы это о нас не знать какому-то Абд эт Тахире? Почему бы ему не питать почтения к непобедимому эмиру Кара бен Немси, находящемуся под моей прямой и непосредственной охраной?
— Халеф! А ты не преувеличиваешь слегка? И если даже знаменитый Абд эт Тахира прослышал кое-что о некоторых наших приключениях, как он может знать, что мы сейчас в Басре и что хотим предпринять поездку в Куббат аль ислам?
— Он это знает от меня,— сказал Месуд.— Я ему это сказал.
— Так ты с ним встречался?
— Ну да. У купца.
— Так он тоже был у него? Странно! И он видел, сколько тебе заплатил купец?
— Да.
— Тогда будь осторожным и не бери с собой этих денег.
— Эфенди! Что ты такое думаешь об Абд эт Тахире? Всякому известно, что это человек почтенный и уважаемый. Мы с ним в полной безопасности. Да и кому бы я мог поручить такую сумму?
— Пусть кто-то останется дома.
— Никто ради этого не откажется от заслуженного праздника.
— Хм! Ты знаешь Абд эт Тахиру лично?
— Нет.
— Так как же тогда ты можешь быть уверенным в том, что говорил именно с ним, а не с кем-то другим? Когда он приведет лошадей?
— Через час.
— А ты за это время сходи к купцу и спроси его, в самом ли деле тот араб, который был у него при твоем посещении, является Абд эт Тахирой.
— В этом нет необходимости. Купец в моем присутствии обратился к нему по имени и в моем же присутствии говорил о делах его племени. Мы уходили вместе с ним, и я в разговоре сообщил шейху, что хотим предпринять поездку в Куббат аль ислам на ослах. Он сразу же предложил мне лошадей и сказал, что это недостойно эмира, каким являешься ты, ездить на осле. Он одалживает тебе свою собственную кобылу.
— Он сказал тебе, где держит своих лошадей?
— В деревне Эль Нахит, у башни Эль Мирбад. Кобыла принадлежит лично ему; а остальные лошади — собственность его сопровождения. Но его люди нам охотно одалживают своих лошадей для краткой поездки.
— А откуда он знает, где мы живем?
— Он проводил меня до самого дома.
— Почему же тогда ты не провел его в дом?
Мои вопросы злили и раздражали Месуда.
— Ты меня, очевидно, считаешь мальчишкой,— сказал он раздраженно.— У меня есть привычка действовать всегда осторожно. Ты думаешь, мне племя поручило бы надзор за келеком, если бы меня считали сумасбродом?
— Я не хотел тебя обидеть. Но и я имею привычку действовать осторожно и хотел рассеять свои сомнения.
Этим столь неприятный разговор и закончился. Я сам себя корил за то, что зашел слишком далеко.
Кто отважился бы обманом выдавать себя за Абд эт Тахиру? Ведь этот шейх, имя которого означало Служитель Добродетели, был в стране известен, и это было для меня честью, что он захотел одолжить мне свою кобылу.
В означенное время на улице раздался топот копыт, и в двери появился человек с темной бородой и усами, окинул нас всех мимолетным взглядом, а потом учтиво произнес:
— Сабах аль хер, йа змир, доброе утро, эмир! Мои глаза счастливы видеть тебя.
Я подал ему руку, потом мы уселись рядом и угощали друг друга ничего не значащими поклонами, как велят обычаи.
Потом мы сразу же отправились в путь. Всего нас было двадцать человек, и снаружи стояло необходимое количество лошадей. Никто не смотрел за ними, они не были привязаны и все-таки ожидали преданно, как собаки, что привычно для лошадей бедуинов.
Между ними я увидел великолепную чистокровку с чудесным седлом и уздечкой, со снаряжением, которое персы называют решма.
Шейх указал на чистокровку и сказал; - Садись, эмир. Я думаю, ты будешь доволен.
Шагом мы выехали из города. Потом перешли на рысь, и только тогда я смог по достоинству оценить чистокровку.
Хотя эту лошадь нельзя было сравнить с моим жеребцом Рихом, но все же животное это было великолепное. После долгого плаванья на плоту это было просто наслаждением — вольно нестись по широкой равнине.
Эту местность я не знал, но мне было известно, что Куббат аль ислам лежит на юго-запад от Новой Басры, мы же направлялись прямо на юг! Сначала я не придал этому значения, в конце концов я и сам мог ошибаться, но когда мы проехали уже больше часа, а Старая Басра все не показывалась, мне это показалось странным. За час мы должны были преодолеть больше пятнадцати километров.
Хаддадцы развлекались по пути, я же с Халефом ехал молча. Неожиданно я резко обернулся к шейху, замыкавшему нашу кавалькаду. Он не ожидал, что я оглянусь, поэтому я застиг его врасплох — у него был странный взгляд, его блестящие глаза глядели на меня с необъяснимой жадностью.
Когда же он обнаружил, что я на него смотрю, то смежил веки и принял совершенно равнодушный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62