Мы учимся у прошлого, чтобы лучше понимать
настоящее и готовиться к будущему. И на вечерах наших воспоминаний мы
остаемся поэтому революционерами.
Если мы теперь, в двадцатую годовщину первой нашей революции, оглядываемся
назад, - а тут много молодежи, которая в 1905 году еще не собиралась
заниматься политикой, - то какие главные выводы, какие главные уроки мы
извлекаем из опыта 1905 года? Чтобы понять уроки, надо знать факты, надо
знать, что было в 1905 году.
Это был приступ к 1917 году. В 1905 году мы шли к 1917 году, но не дошли и
были отброшены назад. Если молодое поколение, которое еще бегало тогда
пешком под стол, ознакомится с фактами 1905 года, оно найдет много общего с
тем, что мы переживали в 1917 года. Самым выдающимся в 1905 году было
создание советов рабочих депутатов. В тогдашнем Петербурге образовался
Совет Рабочих Депутатов. Как он образовался - этого в точности определить
невозможно. Я очень хорошо помню первое заседание первого Совета Рабочих
Депутатов. Он родился из массы. Стачка, могущественная стачка, захватила
всех тогдашних петербургских рабочих. Потребность у рабочих как-то
сговориться между собой была колоссальна, а партийные организации тогда
были неизмеримо слабее не только чем теперь, но и по сравнению с 1917
годом. Партия была подпольной организацией, состояла из небольшой группки,
которая из подполья руководила движением и бросала лозунги. Рабочей массе
эти подпольные корешки партии не были видны, и потому эта потребность
сговориться между собой вылилась в создание советов рабочих депутатов. В
это время сверху была создана комиссия сенатора Шидловского, куда были
выбраны 500 человек рабочих. Эта комиссия была создана с целью допросить
рабочих, чего они бунтуют. Эта бюрократическая, сенаторская, царская
комиссия подсказала рабочим, что они могут выбрать свою организацию. И из
случайного примера комиссии Шидловского и вырос первый Совет Рабочих
Депутатов. Я рассказываю о Ленинграде, тогдашнем Петербурге, потому что я
работал тогда там. В Москве шли по тому же пути. Через две-три недели после
образования Совета, если выходило недоразумение с хозяином или была обида
со стороны городового, говорили - надо итти в Совет. Даже если рабочий
дурно поступит с женой, прибьет ее, - для разрешения конфликта отправлялись
в Совет. Мало-помалу рабочие стали называть Совет "нашим правительством".
Создалось такое положение, что при старом правительстве, которое еще
существовало и у которого еще были гвардейские полки, армия, образовалось
правительство рабочих. С мест, из глухой провинции стали обращаться в
Совет. Новое правительство намечалось само собой. Либералы говорили, что у
нас есть манифест, данный царем насчет свободы; а под покровом этого
манифеста происходило собрание сил, с одной стороны, черной сотни,
гвардейских полков, а с другой стороны, всех угнетенных вокруг Питерского и
Московского Советов Рабочих Депутатов. В декабре месяце нас разогнали,
вернее сказать, не разогнали, а забрали. Мы заседали 3 октября в Вольном
Экономическом Обществе. На хорах заседал Исполнительный Комитет, а внизу
собрались депутаты. Прибежали с улицы к нам и говорят: через полчаса-час
вас окружат. Потом мы услышали топот - пришел Измайловский полк, конные
отряды и артиллерия. Окружили нас со всех сторон. Поднялись к нам и
арестовали. В ответ на это в Москве, как и в Питере, была объявлена
всеобщая стачка. В Москве дело дошло до баррикадных боев. Много тогда
погибло лучших людей, пролетариата. Дубасов, тогдашний сухопутный адмирал
утопил революционное движение рабочих и оказался хозяином Москвы. По
железным дорогам шла стачка. Революционное движение задушили, а потом
начались казни, ссылки, эмиграция... Десятки, сотни тысяч людей были
перебиты, заточены. Сидели мы тогда в Крестах, в предварилке, в
Петропавловской крепости и спрашивали себя, почему нас разбили. Казалось,
все шло к победе. Разбила нас армия, - гвардейские полки в первую голову,
но и конные полки. Пехотные полки тоже поддерживали самодержавие. В пехоте,
впрочем, замечались колебания, в коннице - меньше, а больше всего среди
артиллеристов, саперов, минеров, среди машинной команды на кораблях, т.-е.
среди пролетарских элементов. Когда стали подводить итоги, кто нас разбил,
кто был за нас, кто был против нас, то оказалось, что рабочий класс почти
целиком поддерживал советы рабочих депутатов, и в армии пролетарские
элементы были за советы рабочих депутатов. Крестьянство колебалось, или шло
под царским знаменем. Особенно это чувствовалось в коннице, так как
гвардейские полки тогда набирались из крупного крестьянства, из кулацких
сынков. Каково же было в целом настроение крестьянства? Вот тут-то основная
разгадка судьбы революции обнаружилась. Про крестьянство нельзя сказать,
что оно спало тогда непробудным сном. Уже в 1902 - 1903 г.г. были
крестьянские движения в разных губерниях. Но тут-то и обнаружились различия
в положении крестьянства и рабочего класса, и в связи с этим различия в
методах борьбы того и другого. Крестьянин борется у себя в деревне. Он
раздроблен. Кое-где он прогонял помещиков, кое-где пускал красного петуха,
и этим дело кончалось. Крестьянина в деревне не интересовало, что делается
в Петербурге. Так было в 1902 году, 1903-м. В 1905 году, после 9 января, в
Петербурге, когда многих рабочих выбросили из столицы в деревню, движение
пошло гораздо шире. Но движение в деревне запоздало. Если взять 1905 год,
который теперь мы вспоминаем как революционный год, так он начинается с 9
января, - с Кровавого Воскресенья, - когда рабочие столицы шли к Зимнему
дворцу и были расстреляны, т.-е. почти с Нового года. А когда кончается
этот революционный год? Он кончается 19 декабря, после того как баррикады
на Пресне были разгромлены, движение утоплено в крови Дубасовым, который
оказался господином положения в Москве. Вот с 9 января до 19 декабря, т.-е.
почти как раз с начала года и до конца, весь год заполнен движением
рабочего класса вверх, - а потом обрубается, как ножом, и оканчивается
разгромом московских баррикад. После этого наступает упадок движения,
отлив.
А у крестьян? У крестьян настоящее движение начинается только с конца года.
В октябре, после октябрьской стачки рабочих, мужик начинает раскачиваться.
В декабре движение становится довольно крупным. Но особенно крупно оно к
весне 1906 года. К весне 1906 года движение деревни получает очень
значительный размах. Уже рабочий класс раздавлен, а крестьяне, разбросанные
по деревням, пытаются подняться. Тут не совпало то, что можно было бы
назвать темпом движения классов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410
настоящее и готовиться к будущему. И на вечерах наших воспоминаний мы
остаемся поэтому революционерами.
Если мы теперь, в двадцатую годовщину первой нашей революции, оглядываемся
назад, - а тут много молодежи, которая в 1905 году еще не собиралась
заниматься политикой, - то какие главные выводы, какие главные уроки мы
извлекаем из опыта 1905 года? Чтобы понять уроки, надо знать факты, надо
знать, что было в 1905 году.
Это был приступ к 1917 году. В 1905 году мы шли к 1917 году, но не дошли и
были отброшены назад. Если молодое поколение, которое еще бегало тогда
пешком под стол, ознакомится с фактами 1905 года, оно найдет много общего с
тем, что мы переживали в 1917 года. Самым выдающимся в 1905 году было
создание советов рабочих депутатов. В тогдашнем Петербурге образовался
Совет Рабочих Депутатов. Как он образовался - этого в точности определить
невозможно. Я очень хорошо помню первое заседание первого Совета Рабочих
Депутатов. Он родился из массы. Стачка, могущественная стачка, захватила
всех тогдашних петербургских рабочих. Потребность у рабочих как-то
сговориться между собой была колоссальна, а партийные организации тогда
были неизмеримо слабее не только чем теперь, но и по сравнению с 1917
годом. Партия была подпольной организацией, состояла из небольшой группки,
которая из подполья руководила движением и бросала лозунги. Рабочей массе
эти подпольные корешки партии не были видны, и потому эта потребность
сговориться между собой вылилась в создание советов рабочих депутатов. В
это время сверху была создана комиссия сенатора Шидловского, куда были
выбраны 500 человек рабочих. Эта комиссия была создана с целью допросить
рабочих, чего они бунтуют. Эта бюрократическая, сенаторская, царская
комиссия подсказала рабочим, что они могут выбрать свою организацию. И из
случайного примера комиссии Шидловского и вырос первый Совет Рабочих
Депутатов. Я рассказываю о Ленинграде, тогдашнем Петербурге, потому что я
работал тогда там. В Москве шли по тому же пути. Через две-три недели после
образования Совета, если выходило недоразумение с хозяином или была обида
со стороны городового, говорили - надо итти в Совет. Даже если рабочий
дурно поступит с женой, прибьет ее, - для разрешения конфликта отправлялись
в Совет. Мало-помалу рабочие стали называть Совет "нашим правительством".
Создалось такое положение, что при старом правительстве, которое еще
существовало и у которого еще были гвардейские полки, армия, образовалось
правительство рабочих. С мест, из глухой провинции стали обращаться в
Совет. Новое правительство намечалось само собой. Либералы говорили, что у
нас есть манифест, данный царем насчет свободы; а под покровом этого
манифеста происходило собрание сил, с одной стороны, черной сотни,
гвардейских полков, а с другой стороны, всех угнетенных вокруг Питерского и
Московского Советов Рабочих Депутатов. В декабре месяце нас разогнали,
вернее сказать, не разогнали, а забрали. Мы заседали 3 октября в Вольном
Экономическом Обществе. На хорах заседал Исполнительный Комитет, а внизу
собрались депутаты. Прибежали с улицы к нам и говорят: через полчаса-час
вас окружат. Потом мы услышали топот - пришел Измайловский полк, конные
отряды и артиллерия. Окружили нас со всех сторон. Поднялись к нам и
арестовали. В ответ на это в Москве, как и в Питере, была объявлена
всеобщая стачка. В Москве дело дошло до баррикадных боев. Много тогда
погибло лучших людей, пролетариата. Дубасов, тогдашний сухопутный адмирал
утопил революционное движение рабочих и оказался хозяином Москвы. По
железным дорогам шла стачка. Революционное движение задушили, а потом
начались казни, ссылки, эмиграция... Десятки, сотни тысяч людей были
перебиты, заточены. Сидели мы тогда в Крестах, в предварилке, в
Петропавловской крепости и спрашивали себя, почему нас разбили. Казалось,
все шло к победе. Разбила нас армия, - гвардейские полки в первую голову,
но и конные полки. Пехотные полки тоже поддерживали самодержавие. В пехоте,
впрочем, замечались колебания, в коннице - меньше, а больше всего среди
артиллеристов, саперов, минеров, среди машинной команды на кораблях, т.-е.
среди пролетарских элементов. Когда стали подводить итоги, кто нас разбил,
кто был за нас, кто был против нас, то оказалось, что рабочий класс почти
целиком поддерживал советы рабочих депутатов, и в армии пролетарские
элементы были за советы рабочих депутатов. Крестьянство колебалось, или шло
под царским знаменем. Особенно это чувствовалось в коннице, так как
гвардейские полки тогда набирались из крупного крестьянства, из кулацких
сынков. Каково же было в целом настроение крестьянства? Вот тут-то основная
разгадка судьбы революции обнаружилась. Про крестьянство нельзя сказать,
что оно спало тогда непробудным сном. Уже в 1902 - 1903 г.г. были
крестьянские движения в разных губерниях. Но тут-то и обнаружились различия
в положении крестьянства и рабочего класса, и в связи с этим различия в
методах борьбы того и другого. Крестьянин борется у себя в деревне. Он
раздроблен. Кое-где он прогонял помещиков, кое-где пускал красного петуха,
и этим дело кончалось. Крестьянина в деревне не интересовало, что делается
в Петербурге. Так было в 1902 году, 1903-м. В 1905 году, после 9 января, в
Петербурге, когда многих рабочих выбросили из столицы в деревню, движение
пошло гораздо шире. Но движение в деревне запоздало. Если взять 1905 год,
который теперь мы вспоминаем как революционный год, так он начинается с 9
января, - с Кровавого Воскресенья, - когда рабочие столицы шли к Зимнему
дворцу и были расстреляны, т.-е. почти с Нового года. А когда кончается
этот революционный год? Он кончается 19 декабря, после того как баррикады
на Пресне были разгромлены, движение утоплено в крови Дубасовым, который
оказался господином положения в Москве. Вот с 9 января до 19 декабря, т.-е.
почти как раз с начала года и до конца, весь год заполнен движением
рабочего класса вверх, - а потом обрубается, как ножом, и оканчивается
разгромом московских баррикад. После этого наступает упадок движения,
отлив.
А у крестьян? У крестьян настоящее движение начинается только с конца года.
В октябре, после октябрьской стачки рабочих, мужик начинает раскачиваться.
В декабре движение становится довольно крупным. Но особенно крупно оно к
весне 1906 года. К весне 1906 года движение деревни получает очень
значительный размах. Уже рабочий класс раздавлен, а крестьяне, разбросанные
по деревням, пытаются подняться. Тут не совпало то, что можно было бы
назвать темпом движения классов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410